Алексей Леснянский - Ломка Страница 5

— Свободный выбор? Ха-ха. Свободные люди, оставшиеся без средств к существованию. Как Вам, Андрей Антонович, такое? Тебя я тоже уволил тогда, но ведь ты живешь в обеспеченной семье; а у них, может быть, дети, жены потом долго хорошей жратвы за столом не видели. Это все по твоей милости. И вообще что тебе надо? — Антон Владимирович в недоумении развел руками. — Все у него есть: собственная машина, кров над головой, карманные деньги… А ты обо мне хоть раз подумал? Я ночами не сплю, забыл, что такое аппетит. Налоги, скачущие галопам цены. Да что я тебе объясняю — сам учишься на экономическом, должен все понимать.

— Я все понимаю, но разве не должны мы думать о простых людях, влачащих нищенское существование. Мы вышли из праха и в прах обратимся, ничего не захватив с собой. Не твои ли это слова? — упавшим голосом начал Андрей, но на последней фразе заметно оживился.

— В тебе говорит молодость, парень. Я бы даже сказал юношеский максимализм. Пройдет время, и ты остепенишься, станешь преуспевающим бизнесменом и забудешь эти никому не нужные высокопарные речи.

Антон Владимирович легко поднялся с кресла, снисходительно улыбнулся и, подойдя к сыну, ободряюще похлопал юношу по плечу.

— Никогда, папа, я не соглашусь с твоими словами, — сказал Андрей с чувством спокойного превосходства.

Отец разозлился:

— Никогда не говори никогда, щенок! Чему вас только учат? Не тому ли, чтобы сыновья восставали против собственных родителей, желающих своим детям только добра?! Я хочу, чтобы из него сделали первоклассного специалиста, а он талдычит мне о правах народа. Наш народ — безликая толпа! Понимаешь ты это или нет? Быдло, которое привыкло, чтобы им повелевали. В царское время, в эпоху СССР твой народ только и делал, что жаловался, боялся и жрал водку, упиваясь собственной никчемностью и горькой участью. Этому народу конец, точно тебе говорю. Он итак никогда толком ничего не имел, а за последние 70 лет растерял последнее. Будь благодарен этой стране хотя бы за то, что дала тем, кто хоть немного разбирается в ситуации, выбиться в люди, сосредоточить в своих руках финансовые ресурсы; за то, что не исключает возможности зарождения среднего класса.

— А зародились лишь олигархи да нищие.

— Что тебе до олигархов?! Каждому — свое! Сумей позаботиться хотя бы о самом себе, а он пусть валандается в привычной для него грязи, этот наш народ. Все же безобразия видят и тем не менее молчат. Трусливое стадо!

— За олигархов я не переживаю. Они улизнут за пределы России при первых волнениях в рабочей среде, а вот нам, драгоценным представителям среднего класса, безусловно, достанется. За неимением лучшего съедят нас, — попытался Андрей склонить разговор на свою сторону.

— Ты несешь ересь, парень. Обстановка в стране не такая уж накаленная. Всем известно, что наш народ терпелив. Не волнуйся, на твоем веку волнений не будет, — самоуверенно заметил отец.

— Нет, даже эмигрировать со страны не станут, — рассеянно заключил Андрей, похоже, пропустив мимо ушей реплику оппонента. — Подключат ФСБ, задействуют прессу, телевидение, радио. Если понадобиться, всю страну закидают прокламациями, обклеят листовками, чтобы заверить людей в том, что их главный классовый враг — это ты… Так что я и о себе забочусь. Олигархи будут высоко сидеть и наблюдать за своей хорошо спланированной постановкой, а мы, это очевидный факт, к миру голодных и рабов поближе будем, нас и съедят на местах. Люди требуют хлеба и зрелищ. Хлеба в виде того, что мы, средняя прослойка, можем им дать, и зрелищ в виде того, что они, вышедшие из терпения, с нами учинят, захватив по ходу дела и этот банальный хлеб, который мы им так и не захотели предложить. Заметь — во втором случае народ убьет двух зайцев.

— Мне надоели твои разглагольствования. Если действительно хочешь работать, то пойдешь разгружать краснодарские вагоны с сахаром. Думаю, это поубавит в тебе спеси.

— Хорошо. На том и порешим.

От отца Андрей поехал домой. По дороге его опять захватили мысли, и он не заметил гаишника, махнувшего жезлом в его сторону. Сигнал милицейской сирены и стальной голос в рупор вывели его из оцепенения. Тойота сбавила ход и припарковалась у обочины.

— Сержант Корастылев, — отдав честь, представился милиционер. — Вы не остановились по моему требованию, предъявите документы.

— Возьмите.

Андрей вылез из машины и стал рыться в карманах брюк. Достал полтинник и виновато попытался его всучить. Сержант быстро взял деньги, предварительно по-лисьи осмотрев улицу и, пожелав впредь быть внимательным, удалился.

— "Скотина. Почему каждый день приходится бывать скотиной?" — подумал парень про свою персону и со злостью хлопнул дверкой.

***

— Мам, меня отец на работу взял! Угадай кем? — весело крикнул из прихожей Андрей.

— Уж ни заместителем ли директора? — крикнула мать с кухни.

— Нет, обыкновенным грузчиком! Будет у меня практика по опорожнению вагонов! Я не шучу! — радостно воскликнул Андрей, снимая туфли.

— Задор у тебя какой-то нездоровый сынок. Отец совсем с ума спятил… Ты же надорвешься на мешках, — сказала мать, выйдя из кухни.

— Знаешь, мама, мне это надо даже больше, чем ему. Я нисколько не расстроился. Он хочет проучить меня! Что ж — у него ничего не выйдет. Предлагая мне эту работу, он втайне надеялся, что я откажусь. Тем самым он приструнил бы меня. А я нахожу в своей новой должности только плюсы. Пройду, как принято на японских фирмах, все стадии карьерного роста. Чтобы лучше понять рядового рабочего, надо самому побывать в его шкуре… Очень жаль, что эта идея пришла в голову отцу, а не мне.

***

Утром Андрея кинули на вагон. Работа оказалась адской, довела до изнеможения. 60 тонн пятидесятикилограммовых мешков выгружали из составов, перевозили на базы и до верху затаривали склады.

Так прошло три недели нечеловеческого напряжения, заставившие парня распрощаться с недавним энтузиазмом. Познакомившись с грузчиками, он нашел их людьми ограниченными и далекими от всякой морали. Разговоров с ними по возможности старался избегать. Мужики, в свою очередь, тоже сторонились сынка хозяина, приняв его появление в своих рядах за быстропроходимую блажь. Но день пролетал за днем, а парень продолжал выходить на работу, не пользуясь даже тремя днями отдыха, которые, меняясь между собой, брали себе грузчики. Все как на подбор здоровые, они не могли себе уяснить, откуда в блеклом теле Андрея черпается энергия для неимоверных усилий.

Освоившись, Андрей заметил, что абсолютно во всех ангарах, куда его приставляли, практикуется выпивка, а заведующие складами смотрят на это сквозь пальцы, несмотря на четкие указания его отца.

Парень работал на совесть, выбирая себе самые трудные участки. К примеру, уже на второй день он попросил поставить его на укладку сахара. Задача заключалась в следующем: мешки кидали друг на друга, и это было достаточно просто, но по мере увеличения стопки до человеческого роста возникала необходимость в разбежке. Рабочий разгонялся, подпрыгивал и заносил мешок наверх.

С такой работой у Андрея начала пропадать мысль, наличием которой парень всегда гордился. Он стал похож на бездумного робота, на автомате выполняющего указания. Теперь Андрей нисколько не удивлялся беззаботной тупости своих напарников, чувствую без особого содрогания, что еще немного, и он уподобится им полностью. На исходе второй недели в конце рабочего дня Андрей подошел к своему бригадиру и сказал:

— Антоныч, ливани спиртяжки.

— А как же отец? Вдруг просечет?

— Плохо меня знаешь. Я своих не сдаю, — ответил Андрей.

— Тимоха, принеси кружку! Пацан горло промочить хочет! Устал, наверное, бедолага! — крикнул бригадир молодому грузчику.

— Полную, — заявил Андрей, когда увидел, что Антоныч остановился, едва прикрылось донышко.

— Зачем? Тебе хватит и этого — по за глаза.

— Я сказал полную, — колючим голосом произнес Андрей.

— Полную так полную. Посмотрим, как ты выпьешь.

Андрей поднес стакан к губам, выдохнул воздух в сторону и с каменным лицом выплеснул спирт под ноги бригадиру.

— Что-то я трезвый! Еще!

Испугавшийся бригадир наполнил второй стакан, который тут же последовал на землю за первым.

— Не берет, собака! Еще!

Третий стакан постигла та же участь.

— Ну и спирт пошел! Еще!

— У меня больше нет, Андрей.

— Меня не волнует! Достань из-под земли! — сухо бросил парень. — Тащи все, что у вас имеется в закромах, и чтобы через пять минут передо мной стояли все ваши запасы. Ужасно хочется выпить.

Перед глазами грузчиков, полными ненависти, три канистры были вылиты на землю.

— Еще! — потребовал Андрей.

— Больше нет. Правда, нет, — закусив губу, промычал бригадир.

— Если нет, то конкретно тебя, Антоныч, я уволю! По сусекам поскреби. Если ничего не найдешь, то все будут работать, а ты на завтра получишь расчет… И напьюсь я сегодня или нет?!