Дмитрий Стародубцев - Продавец мечты. Книга первая Страница 5

Однажды я увидел ее, и в сердце сразу что-то сплющилось, а потом широко раздалось, будто высвободилось место для нового большого чувства. Сразу вспомнился щемящий образ: девочка из старого кинофильма, в которую мальчишкой я заочно влюбился и о которой думал потом несколько лет. Это просветленное лицо, романтичный взгляд, устремленный вдаль, к горизонту, где трутся дымчатыми боками море и небо... И я сказал с пьяным вдохновением официантке Вики (так было написано у нее на бирке), стараясь, однако, выглядеть трезвее дистиллированной воды:

— Девушка, вам подарить виллу на Гавайях?

На что она ответила, улыбнувшись на 500% чаевых:

— Попробуйте!..

Бээмвэшник с цифрами «999» парит над суетливой дорогой. Мелькает «наружка», чередуется собственность брендов-олигархов: «Макдоналдс», «Лукойл», «Ашан». Позади два додика, похудевшие на штуку гринго, — я про них и думать забыл, — впереди Москва, Кремль, куранты и НОВАЯ СОКРОВЕННАЯ ЖИЗНЬ.

Диджей Джедай окончательно распоясался. В салоне все погасло, ожило, вдруг взорвалось и разлетелось на тысячи искрящихся осколков. Сила, пафос, бездна мысли, торжество замкнутых в нескончаемый смысл звуков. Зарядившись с утра этой дьявольской энергетикой, я проживал день на такой высокой ноте, словно считал его последним в моей жизни, и не было во мне ни капли колебания, только каленая мощь, сметающая на пути все преграды.

Диджей Джедай давно контролировал меня, мой мозг и душу, определял мою жизненную позицию, задавал мне ритм и направление движения. Что ж, благодаря ему я теперь вижу этот мир насквозь, я держу этот мир за яйца и только с моего хозяйского позволения он может помочиться или немного подышать. Что мне гаишники, хабаровы, инфаркты, жена, кризис и таяние льдов Антарктики? © Мне все по косинусу! Я подниму со дна Атлантиду, настучу по черепушке гуманоиду за круги на полях и заставлю В. В. Путина жрать колбасу «Кампомос». Это мой день, ДЕНЬ ДЖЕДАЯ!

Так что поднимите трубку и позвоните прямо сейчас!

Глава 4

На работу я все же опоздал (если, конечно, ярлык «опоздал» клеится к человеку, который приехал в собственный офис). Пока потолкался в пробках на МКАД, пока завез Вики домой и припарковался на подземном паркинге бизнес-центра «Метрополис», Ленинградское шоссе, дом 16а, строение 2, стрелка часов незаметно подкралась к одиннадцати. 

На пороге меня встретила Xw/23/3+ (потом объясню, что это такое), она же секретарша Марта, которая взволнованно сообщила, что конференц-зал набит до отказа соискателями работы, что народ прождал больше часа и потихоньку начинает звереть. По моим глазам резанул кислотно-желтый цвет ее новых джинсов. Ей вторила другая моя помощница, Yw/23/3+, ее однояйцевая близняшка и стопроцентный клон Тамара (в лиловых джинсах), такая же «клубничная» блондинка с выбеленными кончиками волос — чуточку симпатичная и плачевно нескладная. Она забавно жестикулировала ладошками с наманикюренными коготками и все время облизывала обветренные губы. Именно ей я как-то подарил кулон на цепочке с камешком (бирюза; а вы что подумали?) и порекомендовал надеть и ни за что не снимать. С тех пор я своих матамар, как я про себя называю сестренок, различал и знал, кому из них я уже рассказывал про «оральный вектор» системы векторной психологии Юрия Бурлана, а кому объяснял, почему задерживаю зарплату на две недели и отчего работа без обеденного перерыва улучшает фигуру.

— Они как с цепи сорвались! — охарактеризовала Тамара будущую мою аудиторию, по обыкновению делая ударения в словах совершенно не там, где ты их ожидаешь.

— А что Расторгуев, Улыбаба? Без меня пропади все пропадом?

Расторгуев числится в моем рекламном агентстве креативным директором, а Улыбаба — коммерческим.

— Григорий Викторович уехал на склады, а Александр Евгеньевич «на договоре» у заказчика. Вы же сами вчера сказали, что берете это собрание на себя.

— Я помню, помню! Готовьтесь, сейчас подойду...

Матамары убежали готовиться. Я проводил их суетливые желто-лиловые зады эстетически оскорбленным взглядом. После утонченных конфигураций Вики эти необтесанные формы навевали уныние...

Конечно, выступать перед толпой нищих гоблинов мне сегодня особенно не в масть, меня ждали дела совершенно другого порядка. Но выхода не было: еще пять-десять минут — и будущие «воротилы рекламного бизнеса» поднимут мой офис на вилы. Я бросился в свой кабинет, где допил из бутылки остатки вчерашнего «Smirnoff» (Самый популярный алкогольный бренд мира), придал своей моське у зеркала этакое нордическое выражение и вскоре решительной походкой входил в конференц-зал.

Завидев меня, личность явно категоричную, зверинец нехотя притих. Я проследовал вперед и предстал перед пятьюдесятью парами глаз во всем своем «креативном» сиянии. Они, эти ощетинившиеся ежики, прожорливо разглядывали меня, а я их: 75% — мужского пола, 75% — до двадцати пяти лет и 75% — приезжих. Типичный социологический разношерст для приглашенных на собеседование по поводу работы «партизаном», то есть рекламным агентом. Я знал эту подрывную публику: если в первые тридцать секунд они не признают во мне вожака, то порвут меня на бифштексы и сожрут. 

Мои девочки были уже здесь: Марта собиралась «стенографировать», Тамара же приготовилась проецировать с ноута на натяжной экран необходимый презентационный материал. Я порадовался увиденному. За время совместной работы мне кое-как удалось расшевелить этих блаженных дурочек, хотя изначально я считал их никчемными гусеницами: работали чрезвычайно медленно и все время хомячили какую-то зеленую диетическую дрянь. Хотите избавиться от лишнего жира?

Пауза немного затянулась. Я выбирал «жертву», которая мне понадобится для того, чтобы подчинить себе собрание. Это должен быть мелкий хам, крикун-губошлеп и неубедительный авторитет, слегка агрессивный, но совершенно неопасный. Впрочем, я зря утюжил взглядом задние ряды — перед самым моим носом расселся, вытянув в стороны ноги в запачканных кроссовках, ухмыляющийся Хm и потягивал из бутылочки минералку, приготовленную для моего утомленного сушняком желудка матамарами. Опять я остался без минералки!

Как-то, несколько лет назад, я поручил Марте, которая окончила курсы «слепой» машинописи, «протоколировать» такое же мероприятие. Иногда, выступая перед рекламными волонтерами, мне удавалось в пылу азарта извлечь из своей проспиртованной башки кое-какие занимательные вирши, и однажды я решил, что не грех было бы их фиксировать. Просмотрев первые записи секретарши, я в целом остался доволен, но попросил ее регистрировать не только мои слова, но и реплики из зала. В следующий раз Марта поправилась, но я опять закопался в нюансах. Мне, видите ли, требуется знать, кто конкретно посмел подать голос: мужчина или женщина, какого возраста и что из себя представляет. Моя «гусеница», естественно, «зависла», как нелегальная копия Windows, — это оказалось чересчур для ее IQ — и тогда я набросал нехитрую схемку. «Смотри сюда, — сказал я, показывая ей листик со своими почеркушками. — Разных людей мы обозначаем любой латинской буквой — например X, Y и Z. “M” английское — значит мен, мужчина, мужского пола, а “w” — вумен, женщина. Какой язык в школе учила? Далее пишешь примерный возраст. Вот я, например... — и я нацарапал на бумажке: “Xm/25”. — Поняла?» — «Да, поняла! — обрадовалась Марта, но чуть погодя наморщила переносицу: — Но как написать, что за человек? Это же одной цифрой не обозначишь?» — «Почему не обозначишь? Очень даже обозначишь! Просто оцени человека на глазок по школьной пятибалльной шкале», — и я тут же накидал ей уморительную табличку.

«А вот как я изобразил бы тебя...» — Я начертал: «Xw/21/5+». Марта просияла...

С тех пор я наслаждался собственной векторной системой оценки разнообразных рекламных существ, да и всех остальных сапиенсов тоже, а однажды подловил себя на мысли, что смотрю уже сквозь людей, не замечая их неповторимой индивидуальности, воспринимаю человека не более чем бездушный пояснительный код: X... Y... Z...

Рафаэль:

— Извините, можно бутылочку?

Xm/23/2 (мужчина, 23 года, вирус), которого я наметил в жертву, протянул мне уполовиненную бутылку, сопроводив сие приблатненным оскалом и наглым восклицанием:

— Удолбались мы здесь тебя ждать!

С этими словами он обернулся к присутствующим с видом незаурядной личности: мол, и все биндюжники вставали, когда в пивную он входил...

В следующее мгновение я вылил на него остатки минеральной воды и преспокойно поставил пустую бутылку на вспомогательный столик.

— Убирайся, в твоих услугах мы не нуждаемся. Вон!