Канта Ибрагимов - Детский Мир Страница 50

Ночью, когда Мальчик уснул, Роза поделилась слухом с бабушкой.

— Куда я поеду? — печально сказала Анастасия Тихоновна. — Да и где и кому я более нужна, — она тяжко, со свистом вздохнула. — Вот Мальчика увезти надо бы.

— Не поедет.

— Хоть ты уезжай.

— Гм, — горько усмехнулась Роза, переворачиваясь к стене, — я тоже никому и нигде не нужна.

— За Мальчика боюсь, — тихо прошептала бабушка.

— В том то и дело.

Пожелав друг другу спокойной ночи, они умолкли. Да обе не спали, беспокойство новой бойни терзало их, и бабушка не выдержала — о своем:

— Роза, не спишь? А может, и мне компенсацию дадут? Ведь положено: хотя бы треть, даже четверть. А то, что я за женщина, что за человек? Столько лет прожила, а похоронить себя — не заработала.

— Анастасия Тихоновна, — что-то не совсем вразумительное стала городить Роза, на полуслове оборвалась — мысль совсем о другом, да и говорить невозможно.

Средь ночи, это очень редко бывает, над городом залетал вертолет, прямо над их домом страшно прошелестел лопастями, аж слышно, как шипит мотор. Где-то совсем рядом вроде завис, может, вовсе приземлился. Не задерживаясь, улетел обратно, в сторону юга — то ли на базу федералов, в Ханкалу, то ли еще дальше, к горам.

— К добру ли это? — тревожно прошептала бабушка. И словно это была команда, где-то, видимо в районе дома правительства, раздалось подряд несколько взрывов, а потом автоматно-пулеметный шквал огня. Все это длилось недолго — минут пять. Потом, затухая, еще слышались одиночные выстрелы с разных сторон, и затишье, которое опять нарушил вой вертолета, совершившего тот же маршрут. И после этого гробовая тишина.

Далеко за полночь, когда Роза уже крепко спала, ее плечо затеребила бабушка:

— Проснись, проснись, — испуганно шептала она. — Под нашими окнами какое-то движение, кто-то стонет и просит о помощи.

— Бага?! — первое что пришло Розе на ум.

Как была в неглиже, бросилась на балкон, потом выглядывала в противоположное окно — никого. Выйти в подъезд, тем более на улицу, в темноту побоялась, да и бабушка не пустила бы.

А до зари, когда небосвод лишь чуточку прояснился, Роза была у подвала: много крови, кого-то, видимо, волокли.

— Бага, — не громко позвала она. Потом еще пару раз, и громче — никто не ответил.

Зайти в подземелье она не посмела. Решив смыть кровь, она бегала с ведрами к реке, и уже все следы вроде скрыла, как услышала шипение рации — прямо перед ней капитан Головачев.

— Убирайся, да побыстрее. И не домой, а беги в больницу. Сейчас здесь зачистка будет. Заметут всех, и тебя возможно.

— А Мальчик? А бабушка?

— Бабушка русская. Небось пронесет. А Мальчика я на пост заберу.

В это время, издали, со стороны улицы Ленина послышался рев техники. В рации послышалась команда — пропустить спецколонну.

— Слышишь? Беги. А я к Мальчику, эти изверги могут дров наломать.

В больницу, как и на рынок, все новости стекаются. К вечеру узнала Роза, что оцепление снято — побежала домой. В районе «Детского мира» дышать тяжело, да вроде все в порядке — бабушка Мальчика обняла, что-то на ушко веселое шепчет.

— Вот и Роза, — воскликнула она, — сейчас всех нас накормит.

Чуть погодя, когда Мальчик возился на балконе со своими птицами, она уже другим, крайне печальным голосом рассказывала:

— Ты не поверишь! Вот такие верзилы, все в масках. Грубые, лишь матом выражаются, все обыскали, даже под ванной рыскали. А я притворилась больной, лежачей; за скрипку дюже боялась, под изголовьем ее спрятала — пронесло… До этого они в подвале лазали. Сама не видела, а Голова говорит — троих раненых вытащили, увезли — Баги среди них не было. А потом в подвале дуст, или еще что, чуть не задохнулась, под подушками спаслась. Сейчас вроде развеялось.

И в то же время по телевизору местные новости:

— Вчера ночью на Грозный напала банда боевиков, состоящая из тридцати человек. Семнадцать уничтожено, восемь задержаны. Разыскивается командир боевиков — Тумсоев Бага, 1975 года рождения, — на экране фотография.

— Ты смотри! — воскликнула бабушка. — Вот такого, без бороды, я бы его и не узнала.

— Такого, в этой же рубашке я его видела вчера, — удивилась Роза. — И где они его сфотографировали?

— А сегодня на блок-посту я Багу видел, — появился в комнате Мальчик, — весь побитый, в налучниках. Его закинули в дальнее помещение, и потом к нему аж два важных генерала приезжали. О чем-то скрытно с Багой говолили.

— Да о чем ты говоришь? — изумилась Роза.

— Сплоси у Головы. — Мальчик эмоционально продолжал. — Сам капитан и все остальные по струнке стояли. Голова плосто дрожал, все меня пытался уплятать.

— И куда они Багу дели? — теперь уже и бабушка крайне удивлена.

— Вначале уехали генелалы, пликазав в комнату к Баге даже не входить. А потом плиехали длугие военные; Голова сказал, тоже большие командилы, аж из Москвы, они-то и отвезли Багу, надев на его голову челный мешок.

— Да, — на лице Розы недоразумение, ну и заварушка?

Пытаясь не что-то понять, а по возможности выяснить судьбу Баги, на следующее утро Роза следила за блок-постом, и как только появился капитан Головачев, несмотря на огромный страх, как бы между прочим двинулась туда и вступила с командиром в контакт.

— Роза, сам ничего не понимаю, и тебе вникать не советую — голову снесут, — тревожное состояние у капитана. — Какие-то игры начались, какой-то концерт, настоящий бардак.

— Неужели еще будет война?

— Эта война — декорация; шумовой фон, под который разворовываются огромные богатства. Здесь нет своих и чужих. По большому счету и Бага, и Мальчик, и ты, и я — просто пушечное мясо. А наверху — сговор воров — не могут честно награбленное поделить, — он закурил очередную сигарету. — Я уже рапорт написал; отсюда бежать надо. Вы-то хоть уезжайте, Мальчика пожалейте.

В гнетущем настроении Роза пребывала несколько дней, не зная, как ей быть с больной бабушкой и упрямым Мальчиком. И хотя поползновения: мол будет снова война, — все еще упорно витают над городом, да вроде жизнь в той же колее неопределенности. Правда, есть и весьма тревожные симптомы: все стройки Грозного заморожены, нет финансирования. И это не все — пенсию бабушки, пособие Мальчику и ей зарплату уже второй месяц как не выдают, говорят в Москве посчитали пока нецелесообразным; значит, иные цели есть.

Однако, жителям Грозного жить хочется, и как прежде, ни на что не надеясь, они в этих тяжелых условиях живут. Как и все, пытается жить и Роза. Ее день натружен, дел хватает. И, как обычно, утро начинается с похода на Сунжу за водой. В подвал она уже даже не заглядывает. И не потому, что Багу совсем забыла, может наоборот. Просто теперь с именем Баги связано много противоречивого, иное не понять, считает, многое во вред. Да и вряд ли теперь Бага здесь объявится. И вдруг как-то утром, с зари духота — июль, из подземелья ее окрикнули:

— А мне воды не несешь? Что, забыла меня?

— Бага? — изумилась она.

Он снова в униформе, с оружием, оброс. Но это не прежний Бага — не тот отчаянный, залихватский молодой человек. Перед ней изможденная, словно прибитая, бледная тень, и даже голос поник, охрип, и в глазах собачья тоска — только оскал, тот прежний лютый оскал еще есть, стал еще злее, невыносимей.

— Предали нас, подставили, прямо в западню высадили, кха-кха, — он болезненно стал кашлять; смачно, противно плюнул.

— Бага, ну что ж ты еще здесь делаешь? Хоть теперь уходи.

— Я действительно дурак. В свободу верил, командиров любил. Тьфу, — он вновь плюнул, — ублюдки, да и не чеченцы они, скоты.

— Ну, хоть сейчас уйди, — вновь взмолилась она.

— Поздно. Иль мне тоже стать изменником? — глядя себе под ноги, он, что ранее с ним не бывало, печально задумался. — Друзей бросить не могу. За их трупы и раненых — генералы требуют пол-лимона.

— Так в чем дело — моя зарплата, я до вечера достану, — оживилась Роза.

— Ты тоже дура, — процедил он. — Полмиллиона долларов.

— Что? Долларов?… А где такие деньги есть?

— Где есть, я знаю, — прежней бесшабашностью блеснули его глаза, — вот только думаю — силенок лишился, — взгляд его потускнел. — Все равно средь волков жить — по-волчьи выть, — буду как они.

— Кто «они»? — не сдержалась Роза.

— Хе, — ухмыльнулся Бага, — кое-кого ты очень хорошо знаешь.

«Кого он имеет в виду?» — еще день-два мучилась Роза, пока новые слухи все не прояснили, а точнее, с первой же минуты омрачили ее сознание: она почувствовала, что это страшное событие непременно коснется и ее.

Это произошло прямо у блок-поста; не того, где командир Головачев, а у другого, их в Грозном не мало. В общем, у блок-поста, где транспорт вынужденно сбрасывает скорость, средь бела дня спецколонну машин, в которой ехал Гута Туаев, атаковали неизвестные в масках. Как ни странно, российские военные, что были на посту, в это время отсиживались за железобетонной стеной: то ли обедали, то ли испугались, то ли вовсе Аллаху молились, может, был приказ, словом, на чеченцев не напали — до местных разборок им дела нет.