Александр Шелудяков - ЮГАНА Страница 51

Разместился Иткар у Тунгира. Избушка маленькая, с закопченными стенами. Два топчана застелены вышарканными лосиными шкурами, в головах вместо подушек лежала старенькая телогрейка. На столе из толстых кедровых досок чернел закопченный фонарь с лопнувшим стеклом. И рядом с керосиновым фонарем транзисторный приемник выглядел царем эпохи, господином века.

– Работает? – кивнув на транзистор, спросил Иткар.

– Маленько плохо. Горло у него болит. Хрипит шибко. Лечить надо. Новые «колбаски» надо, – пояснил старый хант.

– Привез я тебе, Тунгир, батарейки и лампу керосиновую с запасом стекол. – Иткар после непродолжительного молчания наконец насмелился спросить у старика: – Где у тебя, Тунгир, сын и дочь?

Три года назад, осенью, Иткар Князев вот так же, как нынче, высаживался на этой заимке. С Тунгиром он ходил на дальние болота, одно из которых вдруг из топкого, с малыми и большими озерами превратилось в сухое, верховое. И все это случилось за один год.

Тогда Тунгир расспрашивал у Иткара: куда могло пропасть большое озеро, почему громадное болото стало вовсе сухим, хорошо проходимым?

– Старуха совсем померла. Там, за Сенче-Катом, в могиле теперь живет. Закопал у большой березы. Сын в Ханты-Мансийск ушел, там работает. Дочь Хинга в Яхтуре живет. Делает теперь Хинга туески из бересты-для меда.

– Я слышал в Кайтёсе, что Хинга замуж вышла…

– Маленько ходила замуж… Митрий, маленький начальник, приходил по небу, после ледохода. Хингу себе брал. Спал с ней маленько, вон в той избушке, которая у березы. Потом Митрий приходил ко мне и сказал: «На твоей дочери жениться буду».

– А что им не пожилось…

– Плохой мужик Митрий… Хинга три раза от него рожала мертвых детей.

– Ну и как теперь она? – спросил Иткар, когда скинул с ног охотничьи чирки с длинными голенищами и повесил подпотевшие портянки на черемуховый прут-вешало, лежащий на пристенных костылях у печи.

– Хах, надо шибко Хинге ребенка… Хотела идти замуж еще раз. Тут нынче у меня весновала. Чужой человек маленько гостил на Сенче-Кате, хромой мало-мало мужик. Сказала мне Хинга: «Пришло время, а Иркына у меня нет… Значит, забеременела». Уехала дочь в Яхтур.

– Тунгир, что это за хромой человек? Откуда он появился на твоей заимке?

– Говорил – из экспедиции. В земле ищет кости древних людей. Ходил он по ближнему урману, искал Перны бугры, где шибко давно хоронили больших зайсанов, начальников.

– Какой он из себя? – торопливо спросил Иткар.

– Русский человек, наверно, он. Говорил, что звать его Кулай, по-русски – Николай. Волосы черные, курчавятся, как у молодого барашка. Глаза выпуклые, как у совы, и маленько жадные, что у голодной лисы. Разувался он: чирки, портянки вешал сушить. Правая нога калечена маленько, но ходит он быстро и легко, как молодой лось, след оставляет пяткоступный, – Тунгир посмотрел на Иткара вопросительно, как бы спрашивая: «Нешто Кулай знакомый тебе или друг, которого шибко давно уже не встречал?»

– Что ж, Тунгир, не сказал про Пяткоступа, когда в Яхтуре к тебе заходил Петр Катыльгин, расспрашивал.

– Как можно? Кулай-Пяткоступ сказал мне: «Я шибко секретный человек. Про меня надо везде молчать». Хинга ребенка ждала… Как можно отца ребенка терять? Петка говорил, что Гриша Тарханов ищет человека Пяткоступа. В тюрьму его хочет садить, как зверя за решетку, – Пояснив это, Тунгир принялся острием ножа счищать нагар в горловине самодельной трубки, вырезанной из витого нароста березы, капа.

– Где сейчас Пяткоступ? – спросил Иткар спокойно, но в голосе чувствовалась требовательность.

– Сказал он, что уходит в большой город, – коротко ответил Тунгир. И он говорил правду, Пяткоступ куда-то исчез. А возможно, затаился в ближнем урмане, живет в промысловой избушке.

Расспрашивал Иткар Тунгира о его одинокой жизни на заимке или о чем другом, но в мыслях лежала одна дума. Его, как геолога, интересовало удивительное совпадение: около пятидесяти лет назад одновременно в верховье Югана и Вас-Югана произошло необычное для этих мест явление. Об этом хорошо помнила и рассказывала Иткару Югана. Старая эвенкийка пояснила так: «На Мертвое Озеро испуг пришел – вода заплясала и землю затрясло маленько, как малярийной болезнью». И остяки с реки Большой Юган рассказывали: «Вдруг появились волны на реке, и вода сорвала обласы, лодки от берега и унесла, забросила все их против течения километров на десять. Вода в реке маленько быстро потекла назад, будто шайтан на реке запруду поставил».

Такое довольно редкое явление наблюдали тогда аборигены Вас-Югана, а также и на Большом Югане, в верховьях рек на некоторое время было повернуто течение вспять каким-то подземным властелином.

В этом году, ранней весной, повторилась точно такая же картина. На этот раз произошло все ночью. Нынешнее маленькое землетрясение захватило в основном безлюдные места и осталось, можно сказать, незамеченным. Теперь перед Иткаром Князевым сидел пока единственный очевидец этого загадочного явления, редкого на юганской земле.

– Бояр Тунгир, вспомни, как земля тряслась. Можно ли было ходить? Очень прошу тебя, Тунгир, расскажи о том далеком землетрясении, которое было в верховье Югана пятьдесят лет назад.

– На Большой Юган мой отец прикочевал тогда… Стали чумами у Юрт Ларломкиных. Русский человек приходил тогда. Кашалапкин звать его было. Пришел он потом, после того как земля злилась и тряслась. Тогда я еще молодой был. Кашалапкин нефть котелком черпал. Со дна реки Большого Югана она клубком выпрыгивала. По воде нефть плыла. Огонь кинешь – вода горит. Потом у самого уреза, там, где мы лодки ставили, из яра тоже жирная вода текла. Кашалапкин ее тоже черпал котелком, берестяным ковшом. Говорил он, что повезет в большой город показывать начальникам. Потом совсем недавно было: я жену молодой девкой брал и первый раз в свой чум ложил спать. Много тогда жирной огненной воды лежало в озере Алтарма…

Своими вопросами Иткар пытался навести старика Тунгира на подробные воспоминания, хотелось ему знать, какой силы были подземные толчки, как это ощущали люди.

– Тогда было тихо днем. Вода в реке дремала. Ветер молчал, спал в тучах жирным медведем. Откуда и пошто по Большому Югану волны пошли, заплясали? Вода на берег быстро полезла: украла берестяные обласы, долбленые лодки-однодревки, и до самого Муча-Плеса убежали наши посудины, вовсе без людей, сами ехали. Шайтан их украл и тащил против течения реки. А в Ларломкином Юрте тогда народу было мало, две наши семьи. «Земля сердится на остяков, – сказал мой отец, – надо поскорее нам кочевать в другой урман». Ушли мы кочевой тропой на Чижапскую Югру. Сюда, на Сенче-Кат, пришли. Хорошо жили тут. Оленей было много, белки, соболя тоже густо было. Сейчас я совсем один остался, – тихо закончил рассказ Тунгир и посмотрел вопросительно на Иткара: «Почему люди поразбежались из урманов? Ведь вокруг Сенче-Ката урманы, богатые пушным зверем, ягодой, кедровым орехом».

– Дедушка Тунгир, а как нынче земля тряслась – вот тут?

– Верно, земля маленько и лениво тряслась, как жирный олень от паутов дергается, кожей вздрагивает и пугает кусарей. Пошел я свой обласок искать. Куда, думаю, лозы, черти, забросили его. Совсем плохо получилось, против течения реки утащили подземные духи облас. По реке местами плыла огненная вода, маленько несло ее. А у берега побольше было, волной прибило. Трубку курить боюсь. Вода и берег реки могут загореться, а потом закрутится пожар в тайге, и пойдут пылать урманы. А там, где твоя небесная лодка садилась, под обрывом, чистая и холодная, как лед, вода текла, начала бить ручьем и фыркать, как лось от комаров, отпшикиваться. Наверное, правду отец говорил давно еще, что подземный дух сердится на хантов, в жертву мало дают ему оленей, рыбы. Духи всегда просят вкусной еды.

– А когда началось землетрясение, ночью или днем? Вспомни, Тунгир, подробнее обо всем…

– Пошто не вспоминать, пошто не сказывать то, что видено своими глазами, – согласно сказал Тунгир, подойдя к печке, взял закопченный чайник, из которого торчали ошпаренные стебли брусничника, и отпил несколько глотков. – Собака ночью шибко завыла. Думал, зверь пришел лошаденку жрать. Ружье зарядил, пошел на улицу. Ночь была светлой, как днем. На небе луна пузатая висела. Собака все не перестает жалобно скулить. Смотрю – нет никого. Пошел на берег. Тоже все кругом тихо. А вода в реке начала сосульками вверх прыгать; потом начала трястись, как ребенок в зыбке берестяной. И земля под ногами маленько шевелилась…

Иткар знал о том, что недавно в этих местах вдруг куда-то ушли под землю озера, которые лежали юго-западнее от заимки Сенче-Кат. Есть ли какая взаимосвязь всего этого с землетрясением и самовыбросом нефти на дневную поверхность?

– Дедушка Тунгир, а ты не замечал в следующие дни плывущей по воде нефти?