Михаил Орловский - Нескорая помощь или Как победить маразм Страница 51

И до клинической смерти в стенах родимой квартиры себя не многие довести успевают. Обычно и те и другие всё же загодя в больничку приезжают, что, в принципе, тоже не гарантирует кардинального влияния на ситуацию. А так, чтобы дома и прям с места в карьер, это пока ещё редкость.

Чаще наши скоропомощные вызовы связаны с недельными коликами, полумесячным бронхитом и пресловутым одиночеством. Именно одиночество в большинстве порождает жгучее желание в груди и нестерпимый зуд в заду набрать-таки заветные цифры «ноль» и «три», чтобы хоть с кем-то поговорить. И, как показывает опыт, дабы испытать одиночество, вовсе не обязательно существовать одному. И удовлетворять его можно чем-то совершенно иным. Так сказать, без слов.

После того случая с реанимированием пациентки прошла как минимум неделя. Для дяди Славы сей срок показался месяцем. И удивляться тут нечему. Несмотря на последние три бессонных дежурства, чего-либо серьёзного на вызовах не приключилось. Стандартные хронические пенсионерки, по большей части сироты наоборот. Приезду Славика, как правило, предшествовали три основных фактора: отсутствие регулярного приёма лекарств, «едим, что хотим», и лежачий образ жизни. Поэтому когда наш академик освободился в районе двух часов ночи после подобного маразматичного вызова и ему вручили неординарный случай, то дядя Слава не растерялся, сыграв во всей красе грамотно.

Итак, только наш товарищ уселся в «скорую» и открыл рот, дабы скомандовать водителю команду «Домой!», как на передней панели заверещала портативная радиостанция. «Примите вызов к молодой женщине с болями в животе на Малой Бакланской улице», — сказали на том конце радиосигнала (да простят меня физики за такую формулировку). «Есть!» — козырнул Славик и направился по указанному адресу.

Приехал. Смотрит, действительно, женщина молодая, чуть за тридцать (а дальше возраст слабого пола не растёт. — Примеч. авт.). Рядом мужчина. Последний — точно не сосед. Как минимум, супруг. Сидит и держит её за ручку.

— Так-с, — устало произносит академик. — На что жалуемся?

— Доктор, — восклицает непожилая дамочка и прямо при муже заявляет: — Вы знаете, у меня зуд. Там!

— Где там? — сразу не разумел дядя Слава, обрадовавшись, что это не аппендицит или непроход.

— Ну… там, — показала ниже пояса пациентка, — внутри.

— Прямо в самом внутри? — продолжал играть непонимающего наш товарищ.

— Ну да, я же говорю, Там…

— Ага, — без эмоций осознал Славик. — Зуд, говорите? И давно у вас Там чешется?

— Где-то дня три точно, — вспомнила клиентка.

— А гинеколога когда последний раз наблюдали?

— Года два назад, не меньше.

— Понятно. Значит у вас кольпоскабия, — безбурно среагировал латинскими терминами дядя Слава.

— Кольпо… что? — не понял супруг.

— Чесотка в дырочке, — расшифровал академик. — Старинное заболевание.

— А-а-а, понятно, — хором пропели супруги. — А оно лечится?

— Сейчас всё лечится, — невозмутимо продолжал наш дядя Слава. — Но в вашем случае есть лишь один доступный метод. Им пользовались ещё в древние времена.

— Что за метод? — в глазах супруга проявилась интрига.

— Да простой, как наша жизнь, — медик поморщился в сторону мужа. — Дайте, пожалуйста, ёршик для бутылок и кастрюльку.

Супруг достаёт требуемое, после чего Славик идёт на кухню и ставит выданный инвентарь в воду на газовую конфорку, кипятиться. Затем он долго и упорно моет жидким мылом кисти. Вслед обрабатывает их чистейшим спиртом. Ногтевые ложа украшает пятипроцентным йодом. В это время главный инструмент уже готов. Наш академик аккуратно, пинцетом, достаёт стерильный ёршик, вручает его в руки мужу и произносит знаменитую (впоследствии) фразу: «Ну что ж, чеши, коли больше нечем!»

Вызов № 68 ДОН ЧИПСОНЕ

У человека много отверстий, и возле каждого из них ожидает специалист!

Как сложилось впоследствии, воспользовался ли супруг Славиковым методом или всё исполнил по-старинке, неизвестно. Наш товарищ оставил хозяев с раскрытыми ртами. Однако поскольку вызов по данному адресу впредь не повторялся, стоит полагать, что чем-то Там всё же почесали. И даже если ёршиком, то ничего криминального нет. В медицине, как говорится, все средства хороши. Лишь бы помогали.

А в себя-то люди и не такое засовывают. Пихают вовнутрь, что ни попадя. И не только Туда.

Нижеуказанную историю мне завещал наш опытный хирург Александр Константинович Маракевич. Честно, я и раньше с подобным сталкивался, но его случай уж слишком забавный, так что имеется рвение передать данный рассказ близко к оригиналу.

Приёмный покой нашей больнички. «Скорая» доставляет молодую девчонку восемнадцать плюс (как вы заметили, у взрослого женского населения всего две возрастные категории: первая — 18+ и вторая — чуть за тридцать. — Примеч. авт.). Клинически выглядит классическая непроходимость: брюхо горой, плещет кишки и стула нет. На коже ровненький рубец в полживота и ещё один в левой подвздошной области — справлен чуточку хуже. Подобные шрамы остаются после закрытия колостомы. Александр Константинович, проводивший осмотр в качестве старшего хирурга, интересуется:

— Из-за чего кишку на белый свет выводили?

— Да было дело. — потупившись в пол, блеет пациентка и замолкает.

Ладно. Дело так дело. Доктор переходит к снимкам. Как и положено при кишечной непроходимости, на рентгене полно уровней, а в левой подвздошной области, как раз в проекции сигмовидной кишки — округлое малоконтрастное образование, сантиметров двадцать в диаметре. Очевидно, причина обращения за помощью. Что бы это значило? А пока суть да дело, в смотровую постоянно заглядывает явно подвыпивший молодой человек. Он стремится выдать какую-то тайну, но, помявшись секунд десять с открытым ртом, воспалённо закрывает дверь. В конце концов, видимо, набравшись смелости, парень всецело преступает порог и, обращаясь к своей подружке, требует:

— Да скажи ты всю правду, это же больница! — И, сглотнув слюну, сдаёт её хирургу: — Доктор, там картошина!

После чего, не успев получить оплеуху от любимой, мигом убегает.

Константиныч за ним. Интересуется:

— А что за операция у вашей барышни была?

Юноша сначала смутился, но потом тихо так, почти шёпотом, раскаялся:

— У неё там стакан сидел, вот ей кишку и выводили. Правда, потом обратно закрыли.

— Да я уж вижу, что не само заросло, — мотает головкой Константиныч, а сам думает: «Ну, попал ты, дядя Саша, на извращенцев». А коллега со «скорой», что эту парочку доставлял, ещё не уехал. Он дядю Сашу отозвал в сторону и сообщил инкогнито:

— Вы с ними поаккуратнее, на вызове у них в доме — полнейший содом, а на кровати даже автомат валялся! Но вроде чистый. Всё одно садо-мазо аккурат!

— А про картошку они вам не впаривали? — уточнил Александр Константинович.

— Про какую картошку?..

Ну, продолжать Маракевич не стал, лирики и без этого предостаточно.

Ответственная сегодня опять Машуля (для Константиныча), опытный врач, вторая возрастная категория. Значит, решение будет чётким и кратким. И действительно, минут через двадцать, спеша куда-то, лёгкой грацией, на ходу, последняя бросает:

— Константиныч. Убирать будем через низ. С Олежкой пойдём (Олег Никишвов, клинорд из военных). Ты будь на стрёме, вдруг понадобишься!

Всё логично. Резать молодуху из-за картофелины размерами в треть кабачка, действительно, как-то не профессионально.

Подали. А доктор Маракевич по привычке взял и занял наблюдательный пост. Иными словами, лёг в ординаторской. Отдыхает, так сказать, бережёт здоровье. Всё равно хирургия в отзвоне, так что пока ни одно тело драгоценное к нам точно не привезут. Но ему не спалось. Занимать горизонтальное положение долго не получилось. Интерес пересилил леность! Пойду-ка, думает наш эскулап, посмотрю!..

Пришёл. Ну картина!.. Мама родная! Больная лежит, как на приёме у гинеколога. Последним выступает Машуля, уже раскрасневшаяся, взмокшая и толику злобненькая…

— Олежек, ну, давай, снова навались! — кричит ассистенту Мария, колдуя там, в недрах.

Олег Пузович, со всей своей военной дури весом в центнер, начинает давить на малый таз. Идея, очевидно, нехитра: лёгким перемещением собственной массы вытолкнуть картофелину в ловкие женские ручки ведущего хирурга. Но… манёвр не клеится. Картофелина застряла за анастомозом (будь он неладен), на этом уровне — физиологическое сужение, и, хоть ты тресни, — ни туда, ни сюда. После очередной мытарной попытки, а ассистент решил прессовать уже локтём, случилось закономерное: у испытуемой открылись все «чакры» — уретра, рот, нос и даже кишка нашла-таки где-то лазеечку, и это всё, почти фонтаном, рвануло на Машеньку. Что сказать? Медицинский Ниагарский водопад в классике. Конечно же, её врачебный пыл это не остудило. И не такое видали. Но ситуация всё одно подошла к апогею!.. Это сейчас смешно, а тогда услышать все оттенки и варианты богатства русского языка от эмоционального выброса обмазанного эскулапа. Да не приведи, господи, чтобы подобное повторялось хотя бы раз в месяц! Бесспорен момент, что раз такая антисанитария, то Константиныч с позиции батальона резерва должен подтягиваться к месту сражения. Уже наметив план действий, старший хирург заглянул в сестринскую и одолжил винный штопор. Тут же отломал от него рабочую часть, примостил её к длинному иглодержателю и немножко подогнул. Вот! Инструмент готов!