Лия Флеминг - Спасенная с «Титаника» Страница 51

Таковы были несправедливые правила игры в Нижнем Ист-Сайде. Каждый вздох моментально доходил до банды Рицци. Они – «семья» и связаны с еще более крупными мафиозными кланами. Бартолини же – так, мелкие сошки, от них легко избавиться, если они выйдут за рамки дозволенного. С другой стороны, бандитам выгоден бизнес Бартолини. Они поставляют качественную выпивку, настоящий продукт, а не разбавленную водой дрянь. Лучше платить дань мафии и получать свою прибыль, чем смотреть, как она уходит в какую-нибудь лавку в соседнем квартале. Неужели умники, которые управляют страной, не понимают, что своим дурацким законом превратили контрабандный алкоголь в жидкое золото, которое рекой льется в карманы нью-йоркских гангстеров?

Полиция нагрянула вечером, когда Бартолини уже закрывали лавку и собирались заняться розливом спиртного. «Синие мундиры», набившись в магазин, заглядывали в каждый угол в поисках бутылок, а Сальви невозмутимо обкладывал арбузные и дынные «бомбы» соломой.

– Помещение в вашем распоряжении, господа, только прошу, не повредите мои фрукты, – сказал он и хитро подмигнул.

Двое копов рылись в подвале, не обращая внимания на шланги, спрятанные вместе с разным хламом в отдельных мешках. Со стороны казалось, будто это обычные мусорные мешки, подготовленные к вывозу.

– Что в бочках? – с ухмылкой спросил полицейский: он нашел, что искал.

– Плодово-ягодный уксус, – пожал плечами Анджело, чувствуя, что игра кончена. – Мы готовим его для заправки салатов.

– По запаху что-то не похоже на уксус. Открывайте, – потребовал коп.

У Анджело упало сердце. Все, их поймали с поличным. Он подставил оловянную кружку и отвернул кран. Все его труды пойдут в сточную канаву.

Полицейский пригубил жидкость и сплюнул.

– Черт возьми, ну и гадость! Хотели меня надуть? И как только вы, итальяшки, поливаете свои помидоры этой отравой? У нормальных людей желудки не выдержат, только вам и сгодится.

Он отшвырнул кружку и полез вверх по лестнице, оставив Анджело растерянно смотреть на бочки. Что скажет Сальви? Они потерпели неудачу: все вино действительно превратилось в уксус, и его придется вылить. Анджело вздохнул. Ничего, Рим не сразу строился.

Глава 65

Мэй как будто бы сползла на самое дно глубокой ямы и теперь, после того первого свидания с Эллой, когда они смотрели друг на друга через стекло, медленно начала выбираться из трясины черной депрессии. Каждое утро она направлялась в рабочую комнату, где ей выдавали нитки для несложного рукоделия. Стеклянный столик на колесиках, на котором развозили лекарства, никуда не делся, и Мэй, как ребенок, открывала рот, получая свою дозу серы и патоки. Может, если она будет послушной, ее быстрее отсюда выпустят? Иногда, перебирая коклюшками и сосредоточенно выплетая узор, она испытывала удовольствие: из-под ее рук выходило настоящее кружево, простенькое, но красивое.

Все чаще во время прогулок по больничному саду ноги уже не казались такими тяжелыми, а свежий воздух обжигал грудь. К ней начали возвращаться ощущения, но вместе с маленькими радостями вернулась и боль – боль потерь, которая навсегда поселилась в сердце. Джо и Элен мертвы, зато есть Элла. Беспокойство, тревога за девочку в окне, которая в одиночку нашла дорогу к лечебнице и привезла ей свои рисунки, ускорили процесс выздоровления. Однажды ночью Мэй вдруг осознала, что, наверное, все-таки совершила в жизни что-то хорошее, раз заслужила любовь этого ребенка, и неважно, что она не настоящая мать.

Цвета постепенно становились ярче: зеленела молодая листва, блестели на солнце красные кирпичные стены лечебницы. Темное облако апатии и тяжелой усталости уже не давило на лоб Мэй, и она знала, что надежда вернуться домой есть, только для ее осуществления нужно держать язык за зубами.

– Почему вы утверждаете, что Элла – не ваша дочь? – в очередной раз спросил доктор Спенс, вглядываясь в лицо Мэй.

Продолжать утаивать истину нелегко, однако у Мэй хватает здравого смысла понимать, что ее поступок на шлюпке может быть приравнен к преступлению и тогда ей грозит тюрьма. Все, что случилось с ней, не имеет значения, а Эллу никак нельзя оставлять одну. Любой ценой нужно сдержаться – прикусить губу, проглотить язык, но не выдать правду.

– Я смотрю на нее и не узнаю в ней себя, – осторожно ответила Мэй. – Я была не в себе, когда говорила это.

– Пожалуйста, поподробнее. – Доктор Спенс подался вперед, ожидая объяснений.

– Когда я смотрю на Эллу, то вижу ее отца, вижу, как он тонет. Я не могла приблизиться к нему, вода была очень холодная, вокруг плавали льдины, обломки корабля… Мы плыли к новой жизни… Всей семьей, понимаете? Меня и ребенка спасли, а тело Джо так и не нашли. Было так холодно…

Последовала долгая пауза.

– Это правда? – наконец спросил доктор.

Мэй подняла глаза.

– Мое лечение оплачивает «Фонд спасенных с «Титаника».

– Вы были пассажиркой «Титаника»? Боже правый, отчего же вы все это время молчали?

– После того как мой муж у меня на глазах скрылся под водой, об этом не слишком хочется кричать на каждом углу, – ответила Мэй, от напряжения смяв носовой платок в тугой шар.

Теперь все внимание доктора приковано к ней. Она не просто бедная миссис Смит, она – выжившая с «Титаника», особая пациентка с необычной историей.

– Так вы говорите, Элла напоминает вам вашего погибшего супруга?

Мэй кивнула.

– У него тоже были темные волосы. Я думаю о нем и жалею, что Бог спас меня, а не его. Он был хорошим человеком и не заслужил такой смерти. Ужасные мысли, понимаю. До сих пор не могу забыть того зрелища. Я не хотела жить дальше без него, думала, лучше бы мы все умерли.

– Тем не менее вы остались в живых, миссис Смит, создали новый дом и новую жизнь. Вы должны гордиться собой. Однако любые перемены при таких трагических обстоятельствах – это потрясение. Вы перенесли тяжелое испытание, неудивительно, что оно так сильно сказалось на вашем душевном здоровье. Но почему нам так долго пришлось вытаскивать из вас правду?

– Ребенок нуждается во мне. Я слишком задержалась здесь.

– Как сообщил нам представитель благотворительного учреждения, вы сделали разумные распоряжения насчет дочери.

– Она сейчас у моей приятельницы, которая тоже спаслась с «Титаника». За эти годы мы сдружились, ее семья подыскала мне работу, и Элла будет оставаться у них, пока я не поправлюсь.

Доктор Спенс покачал головой и улыбнулся.

– А-а, грозная Селеста Форестер и ее отец, наши баламуты… Они проявляли о вас большую заботу и были очень настойчивы. Однако не будем ускорять события, миссис Смит. Восстановление после душевной травмы, подобной вашей, занимает годы. Последствия не могут исчезнуть за день или за неделю. Ваше желание вернуться домой – добрый знак. Сильное нервное истощение повлияло на состояние организма в целом. Посмотрите, как вы исхудали. Вам придется следить за собой, хорошо питаться. Устройтесь на новую работу, если в этом есть необходимость, но не спешите с нагрузками. Принимайте любую помощь, какую вам только предложат. Надо же, пассажирка «Титаника»!.. Из-за войны, которая заслонила собой все остальное, мы не вспоминали об этой трагедии уже несколько лет. Я очень рад, что все наконец выяснилось. Теперь нам ясны причины помутнения вашего рассудка. Попробуем вверить вас попечению родных, точнее, друзей, и посмотрим, как подействует на вас недолгий визит домой. Пожалуй, можно подумать о вашем возвращении в социум. Разумеется, прежде вы пройдете медицинское освидетельствование, однако то, что вы мне рассказали, в значительной степени повлияет на решение комиссии, так сказать, качнет весы в вашу пользу.

Мэй открыла не всю правду, а лишь ее крупицы. Ей придется хранить страшную тайну до конца дней, такова цена, которую она должна заплатить за свое преступление. Возможно, мысль о совершенном грехе будет медленно подтачивать ее изнутри, но сейчас это неважно. Она хочет быть с Эллой, хочет вернуться к жизни. Мэй обязана сделать все возможное, чтобы жизнь Эллы была счастливой. Мать, заключенная в сумасшедшем доме, – не самая лучшая рекомендация. Чем скорее она покинет лечебницу, тем лучше.

Глава 66

В следующий раз, когда Селеста пришла в больницу, она увидела перед собой совсем другую женщину. Мэй, занятая плетением кружев, встретила ее улыбкой.

– Мне разрешили сходить домой, правда, пока всего на один день. Прямо не знаю, как я это переживу после стольких месяцев в больнице. Как Элла, как ее учеба? Селеста – ты замечательная подруга. Прости, что я вела себя так гадко. Представляю, что ты обо мне думаешь.

Селеста улыбнулась и стиснула пальцы Мэй.

– Я вспоминаю все письма, которые мы друг другу написали, секреты, которые мы делили, и твою бесконечную доброту. Ты пошла на поправку. Мы все с нетерпением ждем тебя дома. Вы с Эллой будете ходить на долгие прогулки. Не волнуйся, с ней все хорошо. Она и Родди потихоньку сближаются. Селвин поможет тебе освоиться, он очень переживает… Господи, как я рада, что у тебя опять заблестели глаза! Нам столько нужно наверстать…