Натан Дубовицкий - Ультранормальность. Гештальт-роман Страница 52

Позже это назвали «кульминационной точкой протеста». На второй день царящего насилия, когда оппозиция уже поняла, что быстрой победы нахрапом не получится, «младоцентрята» не разбегутся, а на большее они сами не способны, в определенный час и минуту по телеканалу «Серебряный Дождь» передали репортаж, словно в области упал метеорит из алмазов.

Все организовали на высшем уровне. Сперва видео, снятое на автомобильный регистратор, деталями походящее на то, что снимали лет двенадцать назад в Челябинске. Потом показали местного аборигена с пропитым лицом, который тряс в руках куски прозрачного минерала и радовался, что ему буквально с неба упал повод вечером напиться. Чем-то он смахивал на одного из тех, кто в прошлом месяце принимал участие в программе «Поле чудес», и потом мелькал в «Хочу стать миллионером». Потом выступил астроном. Он не говорил ничего прямо, рассказал, что да, есть такая теория, исследователь Принстонского университета астроном Марк Кучнер выдвигал ранее теорию о том, что в космосе могут находиться алмазные астероиды. Правда, он не настолько видел небо в алмазах, чтобы признать их существование в нашей конкретной солнечной системе. Но если известные нам астероиды, включая те, что падают на Землю, это осколки некоторой существовавшей в прошлом планеты между Марсом и Юпитером, и если каменные метеориты это осколки ее коры, а железные – ранее жидкого металлического ядра, то, мол, запросто могут быть и алмазные метеориты, так как в земной коре на огромной глубине под большим давлением и без доступа кислорода углерод может принимать форму алмазов, причем достаточно больших.

Не растрачивая запала, воротиловцы в частном и организованном порядке двинулись на Чернорусский вокзал. «Младоцентрята» направились следом. Еще несколько часов назад выяснявшие отношения с помощью подручных средств молодежные активисты уже вместе пели песни, делили участки для поисков и формировали поисковые отряды по пять-шесть человек.

Лагеря, разбитые для протеста, находились в запустении, штаб оппозиции пытался донести до своих бойцов, что это все одна большая разводка, но тогда их никто не слушал, да и возвращаться на площади, судьба которых уже предрешена, никто не хотел. Кульминационная точка уже пройдена. Побеждать надо было раньше и по-другому. Это герой предпочитает алмазам восстанавливать символическую справедливость, прикрывая своим телом ошибки и просчеты руководства, как это делал Матросов и все его последователи. В нашу постгероическую эпоху героев уже не сыщешь, а алмазы есть всегда.

Кто-то добирался на редких электричках, кто-то своим ходом, иные даже двинулись большой колонной пешком, но такие колонны рассасывались не доходя до северо-западной границы города – кто-то уставал, у кого-то включалась голова, кто-то отставал или отбивался от общей группы.

Конечно же никто не нашел ни метеорита, ни алмазной крошки, разбросанной в округе предполагаемого места падения, ни даже очевидцев. А тот мужик с алмазами и бутылкой и вовсе оказался внештатным актером Первого канала.

Но это все потом вскрылось. Уже через два месяца никто не верил, что можно так легко внушить человеку что угодно. А потом, когда вспоминаешь, что скорость эскадры зависит от самого медленного корабля, а в толпе уровень критического восприятия падает до самого бестолкового ее члена, соображаешь, что и не такое прокатывает.

Все это выглядело бы как исторический фокус, смешной, трогательный и технологически верный, если бы за ним не последовали другие шаги. Сразу же после того, как улеглась истерия по поводу алмазного метеорита, за две недели до выборов, Дракон выступил с обращением к народу и объявил о своем досрочном уходе. Над тем, что «досрочный» – это перед выборами, и за полтора месяца перед официальной отставкой и инаугурацией следующего президента, смеялись долго, но на то и был, видимо, расчет. Пока все смеялись, государство de facto возглавил новый премьер-министр, дядя главы партии КПЦ, ныне пребывающей в развалившемся и скорбном состоянии, как и все основные партии страны, испытывающие в разной степени кризис.

Он-то и представил стране нового человека, вынырнувшего неожиданно из глубин бюрократии, как по волшебству. Раньше нами правил президент-предатель, правил президент-алкоголик, еще был властный авторитарный президент, и даже президент-посмешище, но еще ни разу страну не возглавлял президент-пророк. Ну или хотя бы выглядевший как таковой.

Его полюбили сразу, хотя никто не мог объяснить человеческим языком почему именно. Почему-то всем нам он показался ультранормальнее всех остальных. Словно не из этого мира. Словно чудо, о котором говорил Горчаков – проявление иных законов в этом мире, где они не должны были действовать. Его харизма лежала далеко за пределами естественных возможностей языка, потому что была написана не на языке. Новый язык, который вытекал из его уст и звучал непривычно, оказался его даром всем нам, так как на нем мы смогли прийти к соглашениям, вернувшим страну в мирное русло межпрезидентствия и остановившим затянувшуюся флуктуацию.

Новые выборы назначили на начало мая. Когда они прошли, не без бардака, конечно же, мы вступили в новое пространство и время, словно перешагнули непреодолимый квантоволингвистический барьер, и нам разрешили существовать. Так закончилась великая эпоха Дракона, и теперь страной управлял Змей.

На фоне этих событий как-то незаметно прошли аресты некоторых генералов, коррупционное дело против Воротилова и роспуск КПЦ, место которой заняла уже другая «партия власти», структура которой оказалась написана другим языком, не имеющим никакого отношения к советским пережиткам.

И вот уже в лето двадцать пятого года о былом кризисе напоминали только кое-где облупленные стены, неровный асфальт и незамазанные надписи «Я не гей, все геи сидят в Кремле», написанные сторонниками одного из видных оппозиционеров-неудачников прошлого, чья нетрадиционная ориентация уже не ставилась никем под сомнение.

Куалункуизмо – так итальянцы называют состояние, когда ты настолько устал от того, что происходит в политике и обществе, что тебе уже нет ни до чего дела – стало всеобщим. Это и была цель. Люди часто путают ее с намерениями.

Когда я снова встретил Федора Стрельцова, он казался потрепанным и уставшим. Это случилось в конце двадцать пятого, где-то в сентябре, ровно год спустя после тех событий у Дома Культуры. Он меня не узнал. Только спустя минут пять, когда мы уже обменялись дежурными приветствиями и рукопожатиями, он неожиданно тихо, словно испугавшись самого себя, произнес: «А, Мешков, да-да.».

Я не видел его с тех пор, как толпа разлучила нас на Красной площади. А потом начался такой бардак, что не до него стало. Сперва выборы, потом закрыли вуз, кризис, надо было искать работу. Так и разлетелись как планеты в космосе.

– Чем занимаешься? – спросил он, когда мы застряли с ним в дверях гипермаркета.

– Я в троллинговой компании работаю, – отвечаю. – Платят полторы тысячи за писучий час. Два дня через два. Ну знаешь, регистрируюсь на разных форумах и довожу людей до белого каления.

– И что, такую муру заказывают?

– Эти события, call-центры, помнишь. Они поменяли правила. Если раньше троллингом занимались в частном порядке, то теперь все поняли, что это хороший бизнес, а срыв выборов – лучшая реклама. Кому-то что-то не понравилось, нанимают троллей – и давай засорять форумы, сайты, доски объявлений, стены в социальных сетях. Если троллей больше, чем модераторов, и ПО получше, можно реально бизнес обвалить или информационный портал. В конкурентных войнах вещь незаменимая, ну или там если кто-то кому-то отомстить решил.

– А я пытался перевестись в другой вуз, но и там отказ. Сейчас по новой пытался поступить, но нормальных факультетов нет, одни экономисты.

– Думал, тебя шальной пулей убило!

– Ага, серебряной.

Он рассказал мне, что случилось с ним после того, как ему удалось вырваться с Красной площади, когда меня отнесло толпой к елке.

Оказавшись на Манежной, он направился в обход до Чернорусского вокзала, сел там на одну из «собак» и добрался до дома, что построил его брат. Правда, отсиживаться пришлось не долго – вскоре в те места наведались толпы искателей алмазов, вломились в дом, обокрали, избили, вынесли все ценное. А Емельян был призером параолимпиады, было что красть. Выставить удалось только фразой «Мы призываем вас к диалогу» – побили еще сильнее, но и из дома ушли.

Потом лечился от бешенства в местной областной больнице, жил полгода там же, на руинах братского дома, побирался чем мог и зарабатывал тем, что готовил сомнительные химические реактивы для сомнительных людей.

Я спросил, общался ли он с кем-нибудь из участников тех событий, но Стрельцов ответил, что нет. Ни Елены, ни Горчакова – никого не видел. И брат тоже пропал. Отец говорил, что получал от него письма, но из них не понятно где он, как поживает и чем занимается.