Олег Егоров - Казейник Анкенвоя Страница 52

- Не рафинад, не растаю. Снаружи постерегу.

- А если меня изнутри начнут убивать?

- Справедливо. А если мадам рассердится? Вика-Смерть женщина со связями.

- Только с половыми и беспорядочными. Вы инструкцию на крыльце прочли? Будете действовать по инструкции, она сама вас оправдает. Прямо на этой скамье.

Матвеев сел на скамью оправданных, а я взошел по ковровой дорожке до верхнего этажа, откуда неслась прямая речь. Лаборант Максимович в теплом нижнем белье пружинил на велюровых подушках дивана. Его редкие прямые волосы разделял боковой пробор, а нос у него был фиолетовый, мясистый и крепко застуженный. Таким носом эколог часто хлюпал, и, рассуждая, весьма гнусавил. Гусева-Максимович раскладывала пасьянс, освещенный керосиновой лампой за ломберным столиком с наброшенной на него скатертью с кистями. «Мария Стюарт», - определил я от порога. Эта Гусева еще в студенческие годы врала мне, будто бы когда у мятежной королевы сошелся пасьянс, ее тотчас обезглавили. После одна корректор-девица врала, что в день казни у Марии Стюарт пасьянс как всегда не сошелся. Я поверил в обе инсинуации. Будучи любым здравомыслящим персонажем, чужому языку я доверяю больше, чем собственным органам слуха. При моем заходе Максимович снялся с дивана и сдержанно кивнул. Хотя фотография эколога Максимович в моем пропуске оставалась по-прежнему размытой, все же я его другим воображал. С тех пор Максимович сильно изменился. Так или иначе, он ждал моего начинания.

- Здравствуйте, Генрих Якович. Я наслышан об вас от покойного Щукина.

- Вы спирит? - Максимович обошел меня вокруг, изучая точно диковину в кунсткамере. - Зайка, он вызывает усопших.

- Не обманывайся, Генрих. Он вызывает жалость. Помоги ему вырваться из этой клоаки ради всего святого.

- Ради зайки я помогу вам, господин сочинитель, - прогнусавил Максимович высокомерно. - Вы, разумеется, читали «Fractal Geometry of Science» Мандельброта?

Уцепившись за подол моего дождевика, Максимович дернул меня на велюровые диванные подушки.

- Тем лучше.

Он сбегал к вешалке, вынул из кармана кожаного пальто истрепанный тетрадный листок, похожий на фальшивую ассигнацию, которую долго мяли ради придачи ей подлинности, вернулся на диван и сунул мне карандашную схему, покрытую разноцветными чернильными формулами, точно тело якудза татуировками.

- Ну? - пока я силился что-то рассмотреть, Максимович ерзал от возбуждения задом. - Оценили?

- Занятная штуковина.

- Занятная штуковина! - Максимович хлопнул себя ладонями по ворсистым коленям, отвалился на спинку и протяжным хрипом втянул в себя содержимое забитого носа. - И все? Занятная штуковина! Ты слышишь, заяц? Да понимаете ли вы что при наличии рекурсивной процедуры генерации, мы сталкиваемся с нарушением инвариантности масштабных преобразований? Здесь же фигура Коха! Да здесь же концепция фрактала вообще дистанцируется от описания формы, места, границы, ширины, длины и, даже, определений типа «сумма простых чисел составляет сложное»! Он понимает меня, заяц?

Максимович растерянно обернулся к своему «зайцу» с ногами жирафа. Заяц растасовал колоду и начал заново шлепать картами.

- Понимаю, - соврал я простуженному гению. - Но как это действует на практике, уважаемый Генрих Якович? Как проверить?

Ученый покинул диван и завертелся по комнате.

- Как проверить! Никак не проверить! Подвижная концепция фрактала стоит над эмпирической проверкой и сама направляет поиск! Поймите же вы! Мандельброт лишь заглянул в механизм фрактала! Но общего принципа тогда еще не возникло! Связующего, скажем такие рассеченные области, как множество Кантора, и рельеф мыса Доброй Надежды! Или, допустим, бинарные числа и балет Игоря Стравинского! Но само переключение геометрической парадигмы на дальнейшую интерпретацию фрактальных структур стало прыжком! Надеюсь, это вы хотя бы…

Максимович вдруг замер, усомнившись в моих познаниях.

- Вы в курсе, что атом, не имеющий частей, толкуется двояко? - прогнусавил он, сверля меня черными дырами зрачков. - Только не врать!

- Помилуйте, даже ребенок в курсе элементарный вещей, - ответил я уклончиво.

Будучи любым сумасшедшим гением, разумеется, Максимович удовлетворился моим лингвистическим доводом. Он сбегал к вешалке, щелкнул застежками древнего портфеля, и вытащил из него черный ящик. Точнее, металлическую коробочку с кобальтовым антикоррозийным покрытием.

- Генератор масштабного размыва, - он торжественно передал мне коробочку с тумблером на одной из плоских граней. - Экспериментальный образец. Вам достаточно занять аномальный рубеж, и перевести тумблер из нейтрального положения.

- И что?

- И все. Вы окажетесь по другую сторону.

- Каким образом?

- Принцип действия основан в целом на метаморфозе масштабов расстояния. Здесь нет четкой границы между телом и пространством. Фрактал пространства как метафизический объект всегда незавершен. В такой системе координат ваше тело автоматически обретает обратную связь. Оно как бы размывается здесь, одновременно собираясь там.

- Но как определить рубеж аномалии?

- Вы его почувствуете. Турбулентность.

- А два тела могут размыться?

- Ни в коем случае. Генератор портативный сверхмощный атомарный магнит. Два тела просто перемешаются при сборке.

- А второй генератор вы можете создать?

- Ты слышала, заяц? - Максимович обернулся к жирафу, и прогнусавил, не дожидаясь ответа. - Если бы я имел такую возможность, я наладил бы серийное производство. Вы представляете, как я рискую, отдавши вам даже этот образец?

- Его превосходительство большой филантроп, Генрих, - смешивая карты, подала голос Вика-Смерть. - Епископ желают спасти племянницу Щукина. Ту самую, на которую тебя участковый обменял, типа на тридцать серебреников.

- Это факт? - Максимович так стремительно повернул ко мне, что утратил равновесие и шатнулся. А совсем опрокинул ученого штык-юнкер, влетевший в гостиную подобно шальному снаряду.

- Анюта исчезла, отец! – выпалил он, задыхаясь.

- Куда исчезла?

Я был уверен, что Вьюн давно уже вернулась в поселок и спит в Лавровых объятиях.

- Исчезла! На скутере умотала в институт, и с концами! Полозов с полчаса, как на поиски вышел. Моторной лодкой вышел, не взял меня, упертый баран!

Штык-юнкер отер запястьем потерянное лицо, и только теперь заметил эколога Максимович, восставшего на ноги.

- Тимур? Ты зачем здесь?

- Какой Тимур? - поправил я по инерции, больше обеспокоенный таинственной пропажей Вьюна. - Это Генрих Максимович.

- Это техник с комбината Тимур Кустарев.

Лингвистическая теория Уорфа в действии. Когда человека надписали Максимович, я ни секунды не усомнился в его подлинности.

- Возьмите, Кустарев, - я протянул технику черный генератор. - А, впрочем,

что здесь?

- Ваше превосходительство! - загнусавил Кустарев, рухнувши на колени, и лобызая мой сапог. - Не пытайте! У меня болевой порог ниже среднего! Подшипники в коробочке! Шарики! Безобидный металл!

Вика-Смерть с брезгливой миной вернулась к пасьянсу. Коробочку вместе с формулами я спрятал в карман дождевика, рассудив, что мало ли пригодится. Пригодились же Тимуру Кустареву мои вытертые заранее сапоги.

- Честь имею, мадам Кустарева, - я зашагал вниз по лестнице. - Лавр, ты со мной?

- Куда я денусь, отче? - топая следом, нервно бубнил штык-юнкер. - Надо Анну искать. Беда, отец. Ей Богу, свечку поставлю. Только бы с ней ничего плохого. Она ведь сорвиголова у нас. На рожон вечно лезет…

- Помолчи-ка, Лавр, - оборвал я его излияния. - Заткнись, дорогой. Без тебя каша. Мысли путаются.

Мои мысли путались до причала. Когда их много, они такое свойство имеют. Сопровождавшие меня штык-юнкер и Матвеев, спасибо им, помалкивали.

Значит, все-таки, решил позабавиться Князь. Скучно ему в лимузине. Снова же в нарды не с кем играть. А я, фалалей квадратный, чем думал, когда Гусева назвалась женой Максимовича? На кой болт ей сводить меня с ученым, если у нее в рукаве заполненный пропуск из Казейника? Зато, я представил, как бегаю по периметру аномальной блокады с коробочкой. Тумблером щелкаю. Веселое кино пропустил Борис Александрович. «Ах, Князь, Князь - подумал я тогда с долей обескураженности, - режиссер постановщик фиговый. Изобретатель без границ. Что там этот Кустарев нанес в потоке сознания? Четкая граница между телом и пространством здесь отсутствует? Но исполнил достойно. Не хуже Максима Суханова. Органично вписался в роль. Да и Борис Александрович, каков умница. Даже простуду Генриха Яковича предусмотрел. Исключил вероятность в долю процента, что я по диктофонной записи ложного эколога изобличу. Да и мадам Гусева подковалась мое время убивать». В принципе, мне было даже интересно, что еще они с Князем придумают. Но потом. А тогда мне было интереснее, что с Анечкой Щукиной стряслось. Скутер заглох? Она не робкого десятка. Плавает лучше меня. Баттерфляем я не плаваю, она плавает. Да и скутер вряд ли заглох. Вьюн у меня обстоятельная девочка. Сто пудов проверила и уровень горючего в баке, и зажигание. Что еще? Рыбаки накинулись? Ночью? Вряд ли. Да и рыбаки бы как накинулись, так и откинулись. К тому же у нее пистолет. Заночевать решила у Дарьи Шагаловой? Поверил бы, да Лаврентий шлепал рядом. Любовь проволочек не жалует в их возрасте. Может, заблудилась в потемках? Залив большой. Может, нарезала полночи вокруг института, потом решила ждать утра. «Вьюн девочка разумная, - подбил я бабки. - Не пропадет. Не посмеет она без меня пропадать». Светало. Впереди забрезжил татарский буксир.