Ядвига Войцеховская - Крестики-Нолики Страница 52

…Ведь обламываться — это больно…

И ещё мне почему-то показалось, что она всё-таки сможет — забыть…

Передо мной снова маячила дверь. На этот раз самая обычная дверь, за которой была комнатка с двумя окнами, альбом-монстр, может быть, ещё чайник с красной надписью и столовские стаканы. И совершенно точно была Доктор Ад.

— Как твоё свидание с Эли Вудстоун? — конечно, тут же спросила Адель.

— Она милая, — храбро сказала я и посмотрела ей прямо в глаза. — И всё. Конец истории.

— Хорошо погуляли? — невинно поинтересовалась она.

— Наверное, — я даже не знала, как ответить, да или нет.

Что она хотела услышать, чёрт подери?! Что я — тупая дура, которая повелась на замануху, как овечка, на верёвочке идущая за миражом? Что мираж, в отличие от обычных миражей, существовал на самом деле — да вот только мне теперь почему-то было нужно совершенно другое?

— И - да, я получила записку, — я свалила всё в одну кучу.

— Так и знала, что ты зайдёшь в собор, — Адель не выглядела расстроенной.

— Откуда? — удивилась я.

— Просто знала. И всё, конец истории, — передразнила она меня. И вдруг неожиданно добавила: — Между прочим, я нашла штаны.

— Какие штаны? — тупо спросила я.

— В клеточку, — я решила было, что она прикалывается, как вдруг увидела клетчатые брюки, переброшенные через спинку стула.

В окне пылал закат — уже следующего дня. Он дробился в окнах и отсвечивал от этой штуки на верхушке шпиля где-то далеко на крыше… На крыше…

— Помнится, кто-то звал меня в романтический вояж во-о-он туда, — хитро сказала она и махнула рукой в сторону окна. — Надеюсь, не страшно, если я покажу пальцем?

Всё было верно. Был закат, на горизонте не маячило ни облачка, зато впереди маячила крыша с забавным балкончиком. Куда мне так хотелось залезть с кем-нибудь вместе. И этот кто-то стоял рядом со мной. Да вот только ко мне снова подвалила измена.

— Может, ну её, эту крышу? — осторожно сказала я.

Можно было дать на отсечение руку, или ногу, или даже голову, — но я прямо кожей чувствовала, что на сей раз рядом с ней будто бы шарахнули об пол графин с кипятком. Мне захотелось выброситься из окна — или ударить себя изо всех сил по морде. Это заслужила я, но никак не она.

— Пальцем — не страшно. Зато я боюсь, — торопливо сказала я, чтоб её отпустило.

— Боишься? — переспросила она.

— Крыша — это опять мечта, пусть и маленькая, и совершенно левая, — пояснила я, как могла. — Вдруг она тоже окажется миражом? И в итоге только и останется, что сказать "конец истории"?

— Ты боишься, что она выскользнет у тебя из-под ног? — с облегчением спросила Адель.

— Как намыленная, — подтвердила я, и мы засмеялись.

Она поняла меня с полуслова. Мы просто шутили. И был закат за окном, кусками горящий в раздробленном стекле — такое оно было кривое и косое, — и был вечер, и ещё за пределами КПП был целый мир, который точно не походил на "конец истории".

— Есть идея, — я решилась.

— И? — она снова повторяла это моё "И?" — теперь, наверное, для смеха. Или просто нахваталась от меня всякой словесной белиберды.

— Может, всё же наденешь их? — я показала на штаны.

Адель отошла к шкафу и открыла дверцу. Та вполне могла сойти за перегородку. Я деликатно отвернулась.

— Что теперь? — через пару минут сказала она, скрипнув дверцей.

— А теперь мы просто выйдем из периметра и пойдём на закат, — она смотрела на меня и улыбалась, а в её очках отражались крошечные блики.

— Хорошо, — легко согласилась Адель. Видать, её не очень-то волновали подробности. Впрочем, меня они волновали ещё меньше.

За окнами остывал Старый город — город флюгеров, кофе и тысяч иллюзий, которые могли и должны были воплотиться в жизнь.

— Знаешь, я тоже не горю желанием больше слышать это "конец истории". И говорить, кстати, тоже, — сказала она, и её тёплые пальцы нежно, но сильно сжали мне руку. — Поэтому ну её, эту крышу. К чертям.

Первой через пост прошла она, в этих своих штанах, которые казались мне невообразимо дурацкими, но такими милыми.

Раньше мне грозило небо в клеточку, сейчас я, словно манны небесной, ждала клетчатых записок… Похоже, клеточки в моей жизни действительно играли какую-то далеко не последнюю роль…

Мы шли и шли всё дальше, к закату — а закат убегал прочь. Сначала солнце пряталось за шпилями и коническими крышами, потом высокие дома кончились, и наступила очередь предместья. Солнце уже вовсю цеплялось на черепичные крыши маленьких домиков, а потом скрылось за ними совсем. Вокруг был тёмный город, редкие прохожие расползались по домам, и вскоре мы остались с городом наедине — не было ни людей, ни машин, а вверху, над нами, вылезли любопытные звёзды.

Я не помню, про что мы говорили. Наверное, про всё сразу. И мне совсем не хотелось фильтровать базар — если честно, мне попросту надоело это делать.

Похоже, мы сделали большой круг и теперь возвращались в часть. У меня не было увольнения, но почему-то казалось, что даже целая неделя нарядов на отскребание туалетов от дерьма — это полная фигня по сравнению с волшебством, которое происходило с нами сейчас. На сей раз "сегодняшний вечер" не оказался мыльным пузырём.

— Уже ночь, — поправила меня Адель.

— Прорвёмся, — оптимистично сказала я, надеясь, что наряд по КПП не настолько бдителен. В качестве варианта номер два был забор.

— Надеюсь, мы не напоремся на патруль, — её спокойствию можно было позавидовать.

— Я пошла бы с тобой в разведку, — в шутку сказала я.

— Я не хочу в разведку, — тоже в шутку ответила Адель. — Я просто хочу идти и разговаривать. И не думать про патруль.

— Не гневи небеса, с твоими-то нервами, — авторитетно заявила я. — К тому же, со мной была куча подобных историй, и я маленько психовала. А ты не психуешь.

— Расскажи мне что-нибудь, — попросила она.

"Что-нибудь" выглядело довольно расплывчато. Под это слово можно было подогнать что угодно, от стандартной криминальной хроники со мной в главной роли — и до сентиментальных воспоминаний розового младенчества.

Но розовое младенчество тоже могло идти в пень…

Со мной действительно случалась куча историй, в которых фигурировал ночной город, хищные стаи полицейских машин и карманы, в которых гулял ветер. Я даже помнила одну такую историю. До кучи в ней присутствовал небольшой пакет с товаром — и мой компаньон с полным отвалом башки. Впрочем, полный отвал башки в тот вечер случился у нас обоих, иначе мы бы не рискнули проделать настолько стрёмный опыт. По ночам лучше всего было спать под собственным одеялом; этого не знали только грудные младенцы и люди, которым всё было до фонаря.

Мы с Ником и с пакетом порошка пёрли откуда-то издалека, когда, к своему удивлению, обнаружили, что подземка закрылась.

— С чего бы это? — равнодушно спросила я, подивившись собственной уравновешенности.

— Посмотри на часы, — от Ника прямо-таки веяло философским спокойствием. Стрелки часов перевалили за двенадцать.

До моей халупы было примерно пара-тройка часов ходу быстрым шагом, до его конуры мы бы не добрались и за всю ночь.

— Нет даже нескольких монет, — подвёл итог Ник, вытряхнув из карманов табачные крошки.

— Лови такси, — добродушно предложила я. Товар был хорош. И товар был, конечно же, апробирован на себе. Потому хорош был и вечер — и всё, что приходило мне в тот момент в мои затуманенные мозги.

— И что мы дадим водиле? — так же добродушно осведомился Ник.

— Даже не знаю, — я призадумалась.

— Пожалуй, мы сможем только дружно расцеловать его в обе щёки и сказать, что он отличный парень, — пошутил Ник.

— По идее, мы можем сделать ход конём, — других мыслей у меня не было.

Кинуть таксиста было вполне себе реально, кинуть можно было кого угодно, но это подразумевало наличие в недалёком будущем гибрида спринта с марафоном — при желательном отсутствии на кармане всякого палева.

Вариант не катил. Нам требовалось довезти не только себя, но и товар — и добраться было нужно именно до дома, а не до комфортабельной камеры в ближайшем полицейском участке. Тем более, в моей памяти была ещё свежа фишка с карандашом.

— По идее, дать водиле можно не только денег, — Ник развивал мысль дальше. — Ещё можно дать ему по тыкве.

— Здорово, — хмыкнула я. — И спалиться всего лишь из-за отсутствия денег за такси.

— Получается, так, — озадаченно сказал он. — Поверить не могу — тогда засмеют даже в тюрьме.

— Сплюнь, — торопливо посоветовала я. Ник с опаской оглянулся — точно чёрные кошки, ведьмы или демоны могли поджидать его за ближайшим углом, — и быстро поплевал через левое плечо.

— Что ж. В таком случае мы идём пешком, — он подвёл неутешительный итог.

— И первый же патруль будет наш, — продолжила я цепочку логических построений.