Журнал «Новый мир» - Новый мир. № 8, 2002 Страница 55

Таким образом, возникающие по разным причинам изменения ДНК создают почву для старения организма и его неизбежной гибели. Причем данные многочисленных исследований подтверждают мысль о том, что неустойчивость первичной структуры ДНК — явление вовсе не уникальное, а общебиологическое, не досадное исключение из правила, а естественная неизбежность, фундаментальная закономерность, свойственная всему живому.

Однако не следует думать, что причины старения кроются лишь в изменениях структуры ДНК. Это только одна причина из целого их комплекса, приводящего в конце концов к старению и смерти.

Даже если представить себе, что организм находится в идеальных, с точки зрения физиологии, условиях существования, тем не менее ему не удастся избежать старения и смерти. Почему? «Недуг, именуемый временем» — такое название старению дал Ф. И. Тютчев. «Время — это объективация человеческим сознанием смертного способа существования»[62]. Действительно, именно время является тем фактором, который оказывает влияние на состояние клетки, ткани, органа и, наконец, организма в целом. В процессе жизнедеятельности в клетках образуются такие небезобидные соединения, как перекись водорода, свободные кислородные радикалы, перекиси липидов, формальдегид и проч. Все они вступают в реакции с ДНК, что приводит к ее деградации и в конечном счете к окончательному разрушению. Следовательно, чем дольше живет клетка, тем больший груз опасных веществ она накапливает. Почему же не репарируются повреждения, вызванные этими соединениями? Это непростой вопрос. Для работы репарационных ферментов поврежденный участок ДНК прежде всего должен быть доступен, то есть ДНК не должна находиться в спирализованном состоянии. В противном случае ферменты просто не смогут найти повреждение и исправить его. Возможно, это и происходит в стареющих клетках, так как уровень репараций в них снижается, а протяженность спирализованной ДНК повышается. Исследованиями радиобиологов было показано, что существует четкая корреляция между эффективностью репарации и видовой продолжительностью жизни (эта зависимость прослеживается для разных представителей класса млекопитающих, от полевок до человека).

Другой причиной, вносящей свой вклад в дело старения, может являться так называемая «ДНК старения». Она была идентифицирована у сумчатого гриба (аскомицета). Оказалось, что эта ДНК у молодых клеток гриба входит в состав митохондриальной ДНК. Однако на определенном этапе она выщепляется из мтДНК и начинает автономно реплицироваться в форме клеточной плазмиды. Интересно, что в мутантных клетках-долгожителях ядерная ДНК, как оказалось, сдерживает влияние этой плазмиды, тормозя ее выщепление из митохондриального генома и экспрессию ее генов. С течением времени эта плазмида столь сильно размножается, что замещает собой большую часть митохондриального генома. И уж совсем необычным является тот факт, что в ядре клетки есть гены, которые контролируют переход «ДНК старения» из интегрированного состояния в мигрирующую плазмиду. Обнаружение «ДНК старения» в клеточном ядре говорит о том, что ядерная ДНК каким-то образом направляет ее к себе. В конечном счете плазмидная ДНК так безудержно размножается, что вытесняет нормальные последовательности ядерной ДНК клетки. Это приводит к многочисленным изменениям в работе генетического аппарата со всеми вытекающими негативными последствиями.

Однако может иметь место и обратный процесс (он обнаружен у другого гриба — нейроспоры), когда мобильные ядерные гены внедряются в мтДНК, причем в весьма ответственном месте ее генома — там, где локализованы гены, контролирующие синтез рибосомальной РНК. В результате способность к синтезу рРНК нарушается, что приводит к дефициту рибосом и последующему нарушению биосинтеза митохондриальных белков. А итог все тот же — старение и смерть клетки и всего организма. Причина же этого — безобидный на первый взгляд процесс — обмен своими собственными (не чужеродными!) последовательностями ДНК между ядром и митохондриями. Удивительнее всего, что процесс этот является генетически предопределенным, таким образом, он в прямом смысле подготавливает почву для развития старения и смерти.

Известно, что в организме помимо репараций действуют и другие линии защиты, которые, однако, при ближайшем рассмотрении оказываются «двуликими Янусами». К примеру, важным компонентом защиты является комплекс гемсодержащих белков цитохром Р-450. Эти белки могут обезвреживать потенциально канцерогенные вещества, однако они же катализируют превращение потенциальных канцерогенов в активные, тем самым подвергая организм реальному смертельному риску — канцерогенезу. Получается, что система, призванная защищать организм, таит в себе и скрытую опасность. По всей видимости, длительность существования организма зависит от соотношения благотворной и разрушительной способностей организменных защитных систем.

Что это — функциональное несовершенство или нечто большее — особо отточенный, тонкий механизм, который может быть, как говорил Гиппократ, и лекарством, и ядом, где все зависит от каких-то дополнительных условий? Откуда взялись в живых системах многозвеньевые и многоуровневые механизмы старения, ведущие к смерти? И почему механизмы эти будто подстраховывают друг друга, функционируя на всех без исключения уровнях, от молекулярного до организменного?

Анализ действия механизмов старения позволяет утверждать, что это вовсе не поломки системы, не досадные оплошности, которых могло бы не быть в идеальных условиях, а закономерный, многократно продублированный, генетически запрограммированный процесс, жестко ограничивающий отпущенное представителю того или иного вида время бытия. Известно, что количество людей в мире, умирающих от естественной (или физиологической) смерти, чрезвычайно мало (примерно 1 на 100 тысяч умерших). Но все же они есть. Значит, надо признать, что естественная смерть, несмотря на всю нелепость этого словосочетания, все же существует. Более того, она имеет свои естественные, то есть заложенные в структуру живого, причины и механизмы. И всякий раз на любом уровне можно видеть одно и то же решение: процессы, ведущие к старению, будто находятся в неустойчивом равновесии (как эквилибрист, балансирующий на канате). Но все же в конечном счете в организме запускается каскад реакций, неотвратимо ведущих к смерти. Можно утверждать, что одним из фундаментальнейших качеств живого является преходящесть, которая есть следствие бытия, протекающего во времени.

Смерть некоторых клеток, как было сказано выше, обеспечивает нормальное функционирование организма. Смерть животных и растений, как ни жестоко это звучит, также оборачивается благом: усилиями неутомимых почвенных бактерий образуется плодородный слой почвы — перегной, который дает новую жизнь растениям, а те кормят растительноядных животных, которые сами становятся пищей плотоядных, и так далее… Выстраивается то, что экологи называют пищевой (или трофической) пирамидой и без чего не может устойчиво существовать ни одна экосистема. При этом закон пожирания и смерти, вопреки распространенному мнению, не поражен жалом греха, ибо грех — сугубо человеческое деяние, следствие его свободной воли, способной уклоняться от путей праведных.

Можно спросить: нет ли в подобном понимании смерти противоречия? Ведь Сам Христос исцелял больных, воскрешал умерших, противостоя безраздельному господству закона смерти в мире, да и Своей собственной смертью на кресте «попрал смерть», как поется в Пасхальном тропаре.

Кажется, что высшей целью жизни является бессмертие. Однако оно нам не дано. Между тем христианство никогда не рассматривало смерть человеческой личности как точку в конце предложения, скорее как запятую, которая отделяет земное бытие от посмертия. Смерть, по мнению ряда богословов, есть человеколюбивый дар Господа, а не проклятие или наказание. Иоанну Златоусту принадлежат слова: «Благодетельно установлена смерть». Кирилл Александрийский хотя и считал смерть наказанием, но говорил, что это «человеколюбивое наказание», поскольку смертью Бог ограничил грех, зло, боль, страдание — словом, все то, что искажает замысел о человеке как богоподобном существе. Как это ни страшно звучит, но смерть является воспитателем жизни. «Память смертная» — не просто неотвязная мысль о конечности существования, а особое состояние человеческого духа, обретаемое в процессе духовного роста и подводящее к осознанию истинной ценности бытия.

Если обратиться к Священному Писанию, то первое упоминание о смерти мы находим во 2-й главе книги Бытия. Райская жизнь Адама и его жены была нарушена страшным событием, настоящей космической катастрофой — грехопадением. Именно первородный грех сделал бессмертных обитателей рая смертными. Насколько точно это воззрение? Входило ли человеческое бессмертие в первоначальный замысел Бога? Безусловно да. Ведь человек, как сказано в Писании, сотворен «по образу и подобию Божию», и неотъемлемой чертой этого богоподобия было бессмертие. И все же трудно отрицать, что смерть как таковая, как феномен присутствовала в том мире, который существовал ко времени появления на Земле человека.