Игорь Губерман - Путеводитель по стране сионских мудрецов Страница 55

Глава 23

Надо сказать, что такое великое событие, как возникновение христианства, прошло для большинства населявшего Палестину народа почти незамеченным. Людей куда больше волновали налоги и прочие повседневные неприятности. Можно, конечно, по этому поводу философически покачать головой, но дело обстояло именно так. Иудеей управлял Рим, который к народам своей империи относился как к стаду дойных коров и хотел от этого стада лишь порядка и денег. За соблюдение первого и количество второго отвечал прокуратор, то бишь римский наместник. Должность эта была ответственная и требовала умения сочетать железную хватку с известной тактичностью по отношению к местному населению, что, согласитесь, под силу лишь человеку с твердым характером и хорошей головой. На несправедливого прокуратора можно было пожаловаться в Рим, и — примеров хватает — Рим прокуратора одергивал. Поначалу римляне вполне справлялись с ролью гуманных владык, считаясь с еврейскими привычками и чудачествами: статуи назло туземцам они не воздвигали, а с Синедрионом и верхушкой общества вполне сотрудничали. В общем, если все было и не совсем хорошо, то, по крайней мере, не очень плохо. Но длилось это недолго.

Прокураторы довольно быстро смекнули, что на этой должности можно запросто поправить, как бы это поприличнее выразиться, свое материальное положение. И они стали его поправлять, то бишь выдавливать из евреев все, что выдавить можно. Это с одной стороны. С другой, они подчеркнуто оказывали предпочтение языческому, в основном — греческому, населению, которого было в Палестине немало. Удивляться здесь нечему, так как и сами они тоже были язычниками, а последний из них — Флор был вовсе малоазиатским греком. Должность свою он получил благодаря близости к тогдашнему императору Нерону. Евреев он терпеть не мог, и здесь он был не прав. Не потому, что евреев (или любой другой народ) следует любить. Не прав он был потому, что любить надо дойную корову, а не пинать ее ногами и унижать при каждом удобном случае, ибо у коровы тоже есть свое достоинство, и при обидном обращении она не только доится намного хуже, но еще взбрыкнуть вдруг может. Вот евреи и взбрыкнули.

Все произошло после того, как с попустительства Флора греки в Кейсарии погромили евреев, а Флор умело в этом обвинил самих евреев. Таким образом, он оказался основателем плодотворной традиции, процветающей и в наши дни. Еврейский народ заимел на Флора большой зуб. А когда Флор в счет погашения несуществующих долгов потребовал от Храма крупных денег, то народ вышел на улицы. Надо сказать, что поначалу люди потешались, расхаживая с шапками в руках и прося подаяния для бедняка Флора. Флор, однако, шутку не понял, обиделся и потребовал выдать шутников. Их не выдали. Тогда Флор казнил три тысячи человек, в том числе детей и женщин. Тут все и началось.

На помощь Флору поспешил из Сирии наместник Цестий Галл со своими легионами, но его начисто разгромили в уже знакомом нам ущелье Бейт-Хорон. Бедный Цестий не только потерял три тысячи своих отборных легионеров — евреи захватили воинский штандарт — золотого орла, а это по римским понятиям был позор — хуже некуда. Так в 66 году н. э. началось Великое восстание.

Тут пироману и любителю искусств императору Нерону пришлось отложить в сторону кифару, снять котурны и заняться скучными государственными делами. В Палестину были посланы войска числом в шестьдесят тысяч человек во главе с Веспасианом — человеком, которому было суждено войти в историю в качестве автора выражения «Деньги не пахнут». Став императором, он обложил налогом мочеиспускание своих подданных — деньги были нужны. Сын его Тит поморщился — и было от чего: указ дал повод для многих очень едких шуток. А через какое-то время папаша как бы случайно сунул сыну под нос монету и поинтересовался: как там насчет запаха? Тот попался в ловушку — папаша не зря был стратегом и тактиком — и отрицательно мотнул головой. Вот тут-то Веспасиан и произнес свою историческую фразу, правота которой подтверждалась и подтверждается с тех пор ежедневно. Кстати, это был налог не просто на естественное человеческое отправление, а как бы на промышленный химикат: мочой в те времена дубили кожу.

Про Иудейскую войну лучше почитать у Фейхтвангера или на худой конец — у того, из-под чьего пера все стало нам известно, а именно — у Иосифа Флавия. На этих именно событиях он сделал себе имя в исторической науке. К тому же он был их очевидцем, и весьма активным, ибо командовал войсками Галилеи. Он-то и принял на себя первый удар Веспасиана. Впрочем, держал он его недолго. Крепость Иодфат (стоящая на 7995-й дороге шоссе 784), которую он оборонял, пала после полутора месяцев осады и гибели сорока тысячи человек. Иосиф с небольшим отрядом укрылся в пещере неподалеку, а когда римляне ее обнаружили, предложил всем покончить самоубийством, что все и сделали, а Иосиф не стал. И, в общем, что бы там ни говорили, — правильно поступил, иначе откуда бы мы знали про Иудейскую войну? Попав в плен, он немедленно обнаружил в себе пророческий дар и предрек Веспасиану императорский венец, что и позволило ему заняться историей, а не отправиться вдогонку за своими товарищами.

Затем Веспасиан пошел на Голаны, чтобы взять крепость Гамлу, до которой можно добраться сегодня, спускаясь от 808-го шоссе. Раскопали ее после войны 1967 года. Это вообще очень эффектный район с кучей вертикально поставленных камней (дольменов) и с загадочной то ли обсерваторией, то ли культовым сооружением, короче — с непонятной архитектурной диковинкой, выстроенной четыре с лишним тысячи лет тому назад. Ничего похожего в мире не существует, поэтому никто не знает толком, что это такое. Помимо этого имеется в наличии самый большой в наших краях водопад — аж шестьдесят один метр!

Веспасиана, судя по всему, описанные красоты интересовали мало, он, как мы уже убедились, был человеком дела. А дело пошло не очень хорошо, ибо первый приступ не удался, и изрядное количество римлян мертвыми покатились вниз по ущелью. Только через три недели, когда к нему на помощь явился сын Тит, крепость удалось взять. Большинство защитников, оттесненные на самый верх, видя, что сражение проиграно, бросились со скалы. Всего погибли пять тысяч евреев и четыре тысячи римлян. Среди них чуть не оказался Веспасиан, чудом избегший смерти. Сегодня здесь сплошная благодать: дивно пахнет медовая кашка, репейники качают фиолетовыми головами, захватывающие дух виды, и в синем небе парят орлы, облюбовавшие склоны Гамлы для своих гнездовищ. И ничто, разумеется, не напоминает об ожесточенном сражении, о клубах дыма, о стонах умирающих — все это было давным-давно. Другая кашка и другие репейники покрывали здешние склоны. Другие стрекозы дрожали в воздухе, другие орлы кружили над схваткой. Но здесь по-прежнему стоят все те же дольмены, и те же горы спускаются к тому же Кинерету, и все то, что вы видите вокруг, видели люди, у которых достало мужества и безумия бросить вызов величайшей силе Древнего мира, а потом броситься в первый и последний в жизни полет с высокой скалы…

Завоевав Галилею и Яффо, уже было двинулся Веспасиан к Иерусалиму, но тут его согласно пророчеству Иосифа назначили императором, и он отбыл в Рим, передав командование своему сыну Титу. Из-за всей этой чехарды с императорами (а их между Нероном и Веспасианом, то бишь за три года с начала восстания, было три: Гальба, Оттон и Вителий) подавление восстания застопорилось, и Тит принялся за работу лишь весной 70 года. Страна была разрушена. Осада Иерусалима длилась пять месяцев.

Когда штурм не удался, римляне стали строить насыпи, но они были разрушены в ходе контратак осажденных. Тогда Тит построил вокруг Иерусалима каменную стену. В городе был голод, ежедневно гибли десятки людей. И вот на фоне всего этого кошмара разразилась роскошная любовная история — прямо как в мексиканском сериале или как пелось в песне конца 60-х годов:

И среди этой всей перебраночки,два сердечка забилися в лад,а она была египтяночка,а он был израильский солдат.

Раскладка, правда, случилось тут слегка иной: она была еврейская принцесса Береника, а он — римский главнокомандующий и будущий император Тит. Береника, правнучка Ирода, по матери происходила из рода Маккавеев.

Красоты она была несусветной, а волосы у нее были такие, что она могла бы сделать бешеные деньги на рекламе шампуня, но тогда шампуня еще не было, и в честь ее волос назвали созвездие и кристалл кварца с турмалиновыми иголочками внутри. Тоже неплохо.

Увидев друг друга, Береника и Тит почувствовали… — мы не знаем, как это сказать, однако же любой дурак поймет, о чем идет речь. Мы знаем, о чем речь, поскольку неоднократно такое чувствовали, просто затрудняемся с подбором нужного слова. Итак, это самое произошло и вскоре накалилось до такой степени, что, когда началась заварушка с императорами и Веспасиан отправил сына в Рим разнюхать, что почем, тот, не доехав до Рима, ринулся назад. Поэтому Веспасиану пришлось ехать в Рим самому. По этому поводу Тацит отметил, что «повернуть обратно Тита заставила страсть, которой он пылал к царице Беренике». Судя по всему, это был тот случай, когда историк знал, что пишет.