Анатолий Козинский - КРИТИЧЕСКАЯ МАССА ЯДЕРНОГО РАСПАДА. книга третья. Страница 56

Антон выпил рюмку водки, сел и, чувствуя приятное тепло, разливающееся волной по всему телу, посмотрел, как молодецки уплетают закуски Владимир, Вадик, да и Андрей от них не отставал. Через год сын закончит обучение в средней школе. Вопрос куда ему поступить учиться далее, окончательно не решён. Оказывать любое давление на решение сына он со Светланой не будет. Владимир, глядя на отца, несмотря ни на что, склонен пойти по его «стопам».

Немного погодя, когда умолк торжественный звон последнего удара Кремлёвских Курантов, были провозглашены тосты, здравицы и поздравления – Новый год наступил!

Не сговариваясь, ощущая тягу попробовать на ощупь невидимое время, которое наступило и начало отсчитывать мгновенья их жизни, мужская половина собравшихся гостей, подошла к молодёжи, заскучавших в среде взрослых. Для полного счастья и веселья, там явно не хватало присутствия девочек. Это как костёр, который вроде бы горит, и сухих поленьев достаточно, но языки пламени вялые. Но вот подул свежий ветерок, который игриво закружил – подхватил досель слабо горящий огонь и, ощутив силу, костёр разгорелся – заплясал резво и весело. Так уж получилось, что Сазоновы и Лопуховы своих девочек не привели. Те собрались на девичник, и идти встречать Новый год с взрослыми отказались.

Что ни говорите, но Новый год – это сказка, которая счастье и веселье дарит детям больше и чаще, чем это делает взрослым. Именно дети способны ощутить все тонкости  ритма отсчёта времени в новом году. В резонансном совместном движении с ним они устремляются вперёд, определяя будущее.

- Ты, Владимир, стал совсем взрослым, через год нужно будет решать, кем быть. Это решение дед Мороз в виде подарка не принесёт. Самому думать нужно! Ну и что надумал? – спросил Сазонов.

- Дядя Ваня, да что тут думать! Решено: все мы будем поступать в Ленинградские военно-морские училища, - «выпалил», открытый, как развёрнутый чистый лист бумаги, Вадим.

- И я пойду в подводники, - серьёзно подтвердил малый Андрей.

- А ты куда, пичуга? Тебе ещё о-го-го - сколько времени нужно в школе возле мамки расти и учиться, - заметил Лопухов. – Для тебя может ещё и корабля не сделали.

- Ничего, я расту быстро. Мамка говорит, что я уже совсем большой. Правда, папа рассказывал, что один растяпа дубовый – молодой дядя командир сломал подводную лодку. Вы уж там корабли не ломайте, оставьте что-нибудь и нам. Вот и Вадик мой «велик» поломал, а чинить не хочет! – с обидой выложил все свои переживания и проблемы самый маленький человечек.

- Андрюша, сейчас зима и на велосипеде не поедешь никак. Другое дело лыжи – их-то вы, как подарок  от деда Мороза, получите. Тебе, Владимир, в шкафу припрятана гитара – владей, учись и играй. И вот ещё, хочу вас заверить, что на наш, да и на ваш век кораблей хватит с избытком. Правда, если большие руководящие дяди их не поломают, - подвёл итог беседы с молодёжью Антон.

Дети занялись гитарой, а взрослые дяди продолжили разговор на свои наболевшие темы.

- Ну и как вам служится на берегу? – поинтересовался Сазонов, поочередно поглядывая то на Белорусова, то на Лопухова. – Мне предлагают должность старшего офицера в отделе боевой подготовки Северного флота. Поделитесь опытом с товарищем, начинающим служить на новом месте.

- Ничего, привыкнешь. Отвыкнуть от корабельной службы труднее. Сначала обнаружишь, что, оказывается, рабочий день имеет начало и конец. Что есть выходные и праздники. Что нет личного состава, переживая за который не спишь ночами. Что не нужно беспокоиться за материальную часть и за боеспособность корабля в целом. Длинными месяцами, бороздя моря и океаны на боевой службе, не нужно сходить с ума под давлением огромной ответственности за жизнь экипажа и миллионов людей, жизни которых зависят от того, выпустишь ты ракеты или нет, - высказал своё мнение Лопухов.

- Ага, отвыкнешь! Это вам не одёжка, которую при смене моды выбросил и делу конец. Это длинный самый производительный и активный участок вашей жизни. У каждого из нас за это время накопилось столько глубоких душевных зарубок, ссадин и ран в сердце и в психике, что их с избытком хватило бы далеко не на одного человека. Забыть всё это просто невозможно так же, как нельзя жизнь прожить заново, - с какой-то внутренней болью высказался Антон.

- Это чистейшая правда, - согласился Белорусов, - но в нашей жизни всё относительно. Вначале, с переводом служить на берегу в должности инструктора политотдела флотилии, я не знал, куда девать свободное служебное время. Дадут тебе задание: за неделю подготовить какую-нибудь бумаженцию. Вот и готовишь её, тоскливо глядя в окно. Но постепенно пообвык. Теперь моё положение устойчиво стабильное: квартира, семья, каждый день дома, получка практически такая же, как на корабле, отпуск гарантирован, все житейские дефициты стали доступными – всё как у людей. Появляется желание  иногда даже поныть и пожаловаться на чрезмерную нагрузку, забывая тот кошмар, который мне теперь только снится.

- Саша, твои рассуждения справедливы, только далеко не во всём. «- Всё как у людей» - видишь, ты уже сам, не замечая, абстрагировался от «кошмара, который только снится». Выходит, мы вроде и не люди. Не хочу обобщать, но у вас там подсиживание, ложь, подхалимство и лизоблюдство – основные добродетели профессии политработника. У некоторых, попавших в эту систему, в принципе нормальных мужиков ещё достаёт совести и чести не утверждать обратное. Как вспомню Зоркина, начальника политического отдела дивизии, его бегающие масленые глазки, тщеславно-мстительную, трусливую натуру,  любвеобильность… - так и хочется бежать отсюда за тридевять земель. До него же эту должность занимали мужики вполне приличные! Этот же бросил жену, двое детей, гуляет с молодой любовницей, да не с одной. Тьфу, гадость! Такого нужно изолировать и показывать за деньги. Видишь, его из замполитов командира второго экипажа, который и на боевой службе не был, назначили  начальником политотдела дивизии. А тебя, Саша, не вылезающего из этих боевых служб, – только инструктором. И у нас на кораблях всякое случается, как говорится «с кем поведёшься – от того и наберёшься». И если бы не вы – не ты, Саша, не ты, а те, сверху этот кошмар нам не создавали, то и мы, может быть, стали бы считаться людьми героической профессии. А так имеем то, что имеем. Да ну его всё в болото! Пошли на улицу гулять, - окончательно высказавшись, предложил Липовецкий.

- Гулять! Мама, быстро меня одевай. Мы идём гулять на улицу! – обрадовано завопил Андрей.

Все мальчики восторженно загалдели, завизжали, быстро застегнули пуговицы и крючки, запаковавшись в северные одёжки и обувки, и заспешили первыми выскочить во двор на улицу.

В свою очередь, женщины засуетились, заворошились и завертелись перед зеркалом, одеваясь и очаровательно улыбаясь, будто они идут не в Заполярную ночь, а в городской театр.

Мужчины зашевелились, загудели, застучали обуваемыми ботинками, и зашагали вместе со всеми по лестнице прямо в заиндевелую первую ночь Нового года.

Резвой стайкой их встретили девочки, которым мамаши Вера и Клавдия успели позвонить по телефону и предложили погулять по снежной улице городка вместе. Теперь серебряный девичий смех, сливаясь с озорным ребячьим, смешавшись вместе со снежным комом их тел, слетел с пригорка сопки и рассыпался прямо у ног родителей.

- А мы что, рыжие! – выкрикнул Антон и, подхватив в охапку Светлану, начал взбираться на горку.

- У-па-ду! – сопротивлялась она, но уже вместе со всеми улюлюкающими соучастниками, увлекаемая в общий хоровод скользящих тел, кто на спине, кто на ногах, а кто на самом мягком месте, паровозиком летела вниз прямо в кучу мягкого рассыпчатого снега.

Удивлённая столь необычным зрелищем, здоровенная, почти прозрачная Луна, перекатываясь по белым вершинам сопок, освещала Землю голубоватым светом, мерцающим искрами, на кристалликах снежинок. Удивляться было чему ещё и потому, что, как ни странно, в городке, утонувшему по уши в снегу, царило редчайшее, полное безветрие.

Северный Ледовитый океан, уже закованный в толстую броню льда, здесь - на узкой полосе воды Святоносского залива, засыпая, сонно чмокал холодеющими губами волн, тихо, еле-еле шевеля галькой, на прибрежной линии прибоя.

К широким железным плавпирсам, выдвинутым в море, с двух сторон прилепились внушительных размеров рыбообразные корпуса подводных кораблей. Спрятав под водой свои истинные размеры, корабли не спали. Они затаились, готовые в любой момент к действию. Люди, находящиеся внутри их прочных корпусов, скромно отпраздновав наступление Нового года, последовательно и неутомимо поддерживали назначенный уровень готовности кораблей к выходу в море. Ракетное оружие, размещённое в шахтах двух отсеков, постоянно контролировалось ракетчиками, готовыми послать свои ракеты со смертоносным грузом в любую точку Земли, а то и на Луну.