Анхела Бесерра - Музыка любви Страница 56

Что, если Андреу — ее брат?

Брак Андреу тем временем тихо распадался. Тита Сарда с ним не разговаривала, если не считать мелких бытовых замечаний и неизбежных комментариев в рамках совместных светских обязанностей. Он, в свою очередь, ушел в себя, сдерживая разбушевавшееся сердце.

Служебные обязанности временами отвлекали его от личных забот, но не настолько, чтобы забыть о волшебной ночи в Каннах. Он ни в коем случае не хотел навязывать Авроре новую встречу, но умирал от желания видеть ее и верил, что его чувства взаимны. Что сделала с ним эта женщина? Он и сам толком не знал, но чувствовал, как что-то меняется внутри, уходит былая агрессивность. Блестящая светская жизнь, которой он раньше так дорожил, стала ему неприятна, чуть ли не вызывала аллергию. Образ Авроры, купающейся обнаженной в волнах его затуманенного страстью взгляда, стоял перед глазами. Мысль о том, что кто-то еще может смотреть на нее так, жгла невыносимо. Ему вдруг позарез потребовалось узнать, кто ее муж. В душу запустило когти незнакомое доселе чувство — ревность.

По его приказу детектив Гомес прекратил расследование отношений Дольгута-старшего с Соледад, лишившись таким образом необходимости приближаться к Авроре, и сосредоточился на поисках сведений о судьбе деда — как Андреу и обещал на могиле отца.

Ясно, что рано или поздно придется признаться Авроре, что светловолосый мальчик, который с таким рвением учится у нее музыке, — его сын. Но пока что ему не хотелось терять драгоценные моменты, когда можно незаметно полюбоваться ею.

И он любовался. В эту пятницу Андреу пришел с работы пораньше и занял удобную позицию на выходе из гостиной в коридор. Так его и застала вернувшаяся домой Тита. Насладившись зрелищем, она неслышно подошла к нему сзади и приторным голоском прошипела на ухо:

— Дорогой, только не говори, что ты опустился в своих вкусах до среднего класса. — Она указала глазами на Аврору. — Едва ли тебе подойдет безродная учительница.

— Отстань. Если кто и вправе осуждать вкусы других, так это я. Советую быть поосторожнее.

— Не понимаю, о чем ты.

— Еще как понимаешь, уж на это твоей хитрости должно хватать. И если я не устраиваю сцен, то только потому, что времени на тебя жаль.

— Хочешь подать на развод?

— Тебя бы это очень даже устроило, не так ли? Но такого удовольствия я тебе не доставлю. Сама иди объясняйся с отцом.

— И думать забудь, милый. Если хочешь войну, стреляй первым.

— Вот и молчи в таком случае. Потому что, если не забыла, у нас есть сын, и он, в отличие от тебя, для меня важен.

— Ха! Надо же, какая новость! С каких это пор он тебя волнует?

Андреу, опасаясь, как бы их не услышала Аврора, оборвал ссору ледяным молчанием. Через полчаса, незадолго до конца урока, он вышел в сад, сел в машину и остановился в квартале от дома, у ближайшей станции метро. Он не планировал с ней заговаривать, но, когда она проходила мимо, не выдержал.

— Привет... Оставил ладонь раскрытой, и севшая на нее бабочка упорхнула. А что мне было делать? Не сжимать же кулак.

От одного только звука его голоса Аврора напряглась как струна. Похоже, все это ей не приснилось. Вот он, рядом, такой теплый, близкий...

— Если бы ты сжал кулак, — она очень старалась, чтобы голос не дрожал, — то, наверное, вместо бабочки получил бы жалкую личинку.

— Как же я по тебе скучал! Господи, что ты со мной творишь?

Он распахнул дверцу автомобиля, приглашая ее сесть. Аврора нервным жестом поправила падающий на лицо локон. Разум замешкался, и сердце приняло решение первым: она обнаружила себя на пассажирском сиденье.

В молчании, одновременно испуганном и радостном, они проехали улицу Бальмес, пересекли площадь Каталонии и свернули на Виа Лайетана. Аврора догадалась, куда ведет этот маршрут. Вот сейчас еще один поворот, и они припаркуются на Комерс. Автомобиль привез их в Борн.

Было около восьми вечера, и тротуары, освещенные ласковым солнцем, пестрели весенними нарядами прохожих. Горожане заперли зимние пальто в шкаф и разоделись в яркие цвета. За столиками на открытых террасах кафе возрождалась другая Барселона, юная и легкая, веселая и вдохновенная.

Они припарковались у самого начала пешеходной зоны. Заразительно беспечная атмосфера будила в них желание погулять в обнимку, на один вечер почувствовать себя нормальной парой, но они сдержались. Двое зрелых людей нервничали как подростки на первом свидании. Отложив до поры вопросы и сомнения, они степенно прошли по бульвару до дома номер 15. Здесь они познакомились и воспылали взаимной неприязнью в день смерти Жоана и Соледад. Сюда же они возвращались влюбленными и совершенно растерянными.

На первом этаже приветливо распахнул двери бар «Посмотри на меня, красавчик». Раньше там располагался магазин соленой рыбы, где мать Андреу любила покупать треску, ныне же это было относительно респектабельное место для вечерних встреч за коктейлем. И сейчас Андреу зашел сюда в надежде обрести равновесие, пропустив стаканчик-другой, и поговорить по душам с Авророй. Оглядевшись вокруг, они хором констатировали:

— Мы одни.

— Мы одни.

И дружно рассмеялись — это они уже проходили. Андреу, как тогда, впился взглядом в глаза Авроры, заставляя ее чувствовать себя бесконечно уязвимой.

— Ты не отвечала на мои звонки, — спокойно заметил он.

— Я боюсь.

— Меня?

— Не тебя, нет. Себя.

Андреу осторожно погладил ее руку кончиками пальцев. «Отчего мы так разительно меняемся, стоит нам оказаться вместе? Отчего я так волнуюсь, что не могу даже разговаривать с тобой по-человечески?»

Сердце Авроры бешено колотилось. Тук-тук, тук-тук, радость-страх, радость-страх... Она поспешила направить беседу в безопасное русло:

— Ты долго жил в этом доме?

— До тех пор, пока не подвернулась возможность уйти. Вернулся только в день нашего знакомства. Не смотри на меня так, сама же знаешь. Кажется, ты знаешь обо мне абсолютно все.

— Да? — В глазах Авроры светились невысказанные вопросы.

— А вот я о тебе — почти ничего.

— Что-то не верится. Как ты меня сегодня встретил? Откуда знал, что я в это время пойду по этой улице? Случайность?

— Мне столько надо тебе сказать...

Официант принес бокалы, и конец фразы растворился в мятном запахе мохито. Он чуть было не признался насчет Борхи. Но вместо этого решил поделиться сведениями, добытыми в Каннах после ее отъезда.

На следующий день он вернулся в Жуан-ле-Пен, в тот ресторанчик, где они были, поскольку отец в своей серой тетрадке с нежностью вспоминал некую мадам Тету, с которой водил знакомство на французской Ривьере. Спросив о ней, Андреу выяснил, что нынешняя хозяйка — ее прямой потомок. Женщина рассказала, не скупясь на подробности, что юный официант по имени Жоан Дольгут и прекрасная как ангел колумбийка оставили незавершенную историю любви за столиком, за которым с той поры никто больше не сидел, на песчаном пляже — там, где Андреу и Аврора вместе встречали рассвет. Приятное совпадение.

Старая мадам Тету скончалась, но перед смертью успела передать внучке эту повесть о несбыточной мечте, и та, не зная, есть ли в ней правда, все же решила сохранить в бабушкину честь траченный годами столик. По крайней мере олива, изрезанная сердечками с инициалами «Ж» и «С» внутри, действительно существовала. Андреу поначалу не поверил, но хозяйка ресторана показала ему дерево, и зрелище произвело на пего глубокое впечатление.

В заключение мадам Тету сказала следующее. Последнее, что известно ее семье о влюбленном официанте: в 1940 году, в разгар войны, он, влекомый безрассудной страстью, взошел на борт трансатлантического лайнера с твердым намерением добраться до Колумбии. Больше вестей от него не было.

— Как ты думаешь, что там произошло, в Колумбии? — задумчиво спросил Андреу.

— Мама ни о чем таком не упоминала, — откликнулась Аврора. — Ты знаешь, сколько времени твой отец там провел?

— Понятия не имею. Его отдаленное прошлое покрыто густым туманом. Да и не столь отдаленное отчасти тоже, но мы обязательно все выясним. — Он взял руку Авроры и с нежностью поднес к губам: — Не знаю, зачем судьба нас свела, но уверен, что причина есть... и очень важная. Ты себе не представляешь, как вся эта история меня изменила...

— Наверное, человек меняется, когда понимает, что такой как есть он застрял на месте, не может двигаться вперед.

Андреу умирал от желания прикоснуться к ней. А если он заключит ее в объятия и остановит часы?

Забыть обо всем и спрятаться в маленькой квартирке в Борне, откуда он вырвался, чтобы найти себя и двигаться вперед... Сейчас его представления о смысле жизни были не менее смутны, чем в те дни, когда он начинал строить свое будущее вдали от отца.

— Хочешь подняться? — Он постарался, чтобы приглашение прозвучало галантно, но голос умоляюще дрогнул.