Олег Лукошин - Капитализм (сборник) Страница 57

«Только бы никого в квартире не было!»

– В квартире кто-то был? – Соня смотрела на него пристально, не отрываясь.

– Нет, – мотнул головой Родион. – Кроме узбечки, в квартире никого не было.

Они сидели в джакузи. После покупки дома мечтой Сони было приобрести джакузи – ей всегда хотелось плескаться в нем. Родион выбрал самое дорогое. Сегодня утром его установили.

– И что произошло потом? – тихо спросила Соня.

– Потом я достал топор и зарубил ее. Я бил и бил, не останавливаясь, ее лицо, голова представляли из себя полнейшее месиво. Это было ужасное зрелище. Каждый раз вспоминая об этом, я вздрагиваю.

– Я не знала, что ты такой жестокий.

– Это была не жестокость, Соня, это была жажда жизни, необходимость выживания.

– Значит, те деньги, которые так внезапно свалились на тебя и происхождение которых ты так толком и не объяснил мне, – они оттуда? Это деньги старухи?

– Да, Сонечка, они оттуда.

Струи гидро– и аэромассажа вырывались из отверстий, вода бурлила и пенилась. Соня продолжала смотреть на него пристально.

– Я понял, Соня, – продолжал он, – что все люди, которые чего-то добились в этой жизни, они преступники. Все они совершили свое страшное, душераздирающее преступление, все они решились отвергнуть мораль и сделать шаг против правильного. Только тогда и открывается удача, только тогда и начинают падать в ладони звенящие монеты – надо лишь решиться. Преступить, отвергнуть все, что было в душе святого!

Соня отвела от него взгляд, задрала подбородок и громко засмеялась. Смех ее с каждой секундой усиливался, она упивалась этими переливами хохота, он был таким заразительным, что Родион не смог сдержаться и засмеялся вслед за ней.

– О, господи! – хохотала Соня. – Ты будешь проклят на веки вечные!

– Ты думаешь?

– Ты будешь прикован к скале, – тряслась от смеха Соня, – и стая крылатых узбеков каждый день будет клевать твою печень! Ты повернул историю вспять, причинность не простит тебе смерти этой старушонки!

Родион целовал ее ноги.

– Ты попадешь в ад, – заходилась в смехе Соня, – и станешь там самым великим грешником! Тебя будут держать рядом с Иудой, потому что твое преступление сопоставимо только с его предательством.

– Что же мне делать? – спрашивал ее Родион.

Он поднимался все выше. Горячие поцелуи сыпались на Сонины колени.

– Что делать! – воскликнула она, в театральном ужасе расширив глаза. – Иди на улицу, на перекресток, вставай на колени и целуй землю! Кланяйся на все четыре стороны и кайся!

Шутка явно удалась – она вызвала у них новый приступ смеха.

– Перед всеми людьми кайся, перед всем человечеством, – не то булькала, не то хрюкала Соня. – Землю ешь и кайся!

Поцелуи ложились на бедра, Родион всхлипывал от смеха. Он раздвинул супруге ноги и нырнул под воду.

Приблизительно в этот период я устроился грузчиком в магазин к Родиону Романовичу. Жизнь в родном городе стала невыносимой. Ни работы, ни постоянного жилья. Сплошное и мерзкое отчаяние. Надежды на лучшую жизнь, они поманили меня за собой, как и множество других неприкаянных и потерянных людей.

С первых дней работы я возненавидел хозяина.

«Тварь ли я дрожащая, – думал я, таская на плечах мешки, – или право имею?..»

История неудачника (им мог бы стать и ты)

На окончание первого класса папа подарил Ване пластинку группы Deep Purple. Она называлась In Rock, и на ее обложке были изображены пять длинноволосых мужчин, высеченных в скале.

– Это моя любимая группа, – бормотал пьяный отец. – Великая музыка. Они тебе понравятся, я уверен. Особенно прислушайся вот к этой.

Он ткнул грязным пальцем в третью песню. Три коротких английских слова были ее названием. Рядом стояли цифры, обозначавшие время звучания, а чуть ниже мелким шрифтом было напечатано еще какое-то выражение. Подзаголовок.

– Чайлд ин тайм. Ребенок во времени. Прямо про тебя, – криво улыбнулся папа и потрепал Ваню по голове. – Эта песня изменила мою жизнь.

Отец вот уже три года не жил с семьей. Появлялся редко, как правило пьяным. В квартиру мама его не пускала, выходила на лестничную площадку, и Ваня слышал их нервные, сбивающиеся на крик голоса. Не пустила она его и на этот раз. Он очень просил повидаться с сыном, «напоследок». Мама почему-то сжалилась и позволила Ване выйти к отцу. Тот целовал его потрескавшимися губами, дышал в лицо перегаром и просил за что-то у Вани прощения.

– Прости меня, сынок! – смотрел на него отец, и в его глазах блестели слезы. – Я очень виноват перед тобой.

Ваня напряженно молчал.

– Свидание окончено, – выглянула из дверей мама.

Отец поднялся с колен и, не попрощавшись, стал спускаться по лестнице.

– Ты куда хоть уезжаешь? – крикнула она ему вдогонку.

Он не отозвался.

Она завела сына в квартиру и закрыла дверь. Ване было неимоверно жалко папу. Даже захотелось уйти вместе с ним.

– Что он тебе подарил? – взяла мама в руки пластинку. – У-у, «Дип Пурпл». Бяка какая! Лучше б «Арабесок» принес. У него было, я помню. Ну, слушай, – вернула она пластинку Ване.

Он открыл стоявшую в углу радиолу, вытащил пластинку из конверта и поставил ее под иглу. Начал сразу же с третьей песни…

На следующий день мама сказала, что папа повесился.

– Раздвигаем парты! Дружно, дружно. Мужчины, вы уж девочек освободите от этой обязанности!

Пацаны вмиг раздвинули парты. Чаепитие наконец-то переходило в самую интересную свою стадию – танцы. Девочки толпились в центре класса, нарядные, улыбающиеся. Мальчишки суетились и старались вести себя поразвязней.

Пятый класс.

– Итак, – спросила классный руководитель Светлана Ильинична, – кто какие пластинки принес? Лично я принесла Надежду Чепрагу.

– Я Челентано принес!

– А я Боярского.

– Я Пугачеву.

– Я – группу «Форум».

– А я «Дип Перпл»! – крикнул Ваня.

Такую группу никто не знал. Одноклассники выбрали «Форум».

– Белая но-о-чь опусти-и-илась как о-облако… – зазвучало в динамике старой вертушки.

Все стали разбиваться по парам.

– Ты танцуешь? – подошла к Ване девочка Лена. Самая красивая девочка в классе.

– Да, – кивнул он застенчиво.

Они вышли в центр, обнялись и стали неумело танцевать. Лена смотрела на него пристально и томно.

– А я ничего не принесла, – сказала она. – Мне сестра не дала. Хотя у нее много чего интересного. А у тебя что за пластинка?

– «Дип Перпл». Моя любимая группа.

– Не слышала. Классно играют?

– Еще как! Я поставлю тебе.

Он прорвался к проигрывателю и, несмотря на бурные протесты, зарядил Child In Time. С первых аккордов, как обычно, нахлынула волна кайфа.

– Чё за параша! – раздались крики. – Верните «Форум»!

– Под такое не потанцуешь, – сказала Светлана Ильинична. – Может, Чепрагу послушаем?

– Гадость какая-то, – морщась, сделала заключение Лена. – Ну и дрянь ты слушаешь!

Он ушел, не дождавшись конца.

– Уроды! – бормотал себе под нос.

– Ну а чё, – бодрился Иван. – Неоконченное высшее – тоже неплохо.

– Да где уж там! – возражал сосед по комнате Олег. – Высшее образование должно быть законченным.

– Ой, брось ты эту правильную философию! – морщился Иван, разливая по стаканам остатки портвейна. – Миллионы людей живут без высшего, и ничего.

– Но уходить на четвертом курсе…

Иван взял стакан в руки.

– Ну, видишь, как оно вышло.

– Тебе просто надо было поговорить с социологом. С глазу на глаз.

– Не помогло бы.

– Но почему! Он же нормальный человек. Хотя бы тройку мог поставить.

– Он не человек. Он тварь в человеческом обличье.

Олег досадливо качал головой.

– Какое отношение к людям у тебя неправильное!

– У тебя очень правильное.

– Просто он упертый. Хочет видеть у студентов настоящие знания.

– Ничего он не хочет. Срать он на всех хочет. Он кусок говна, который жаждет уважения. Он унизить меня хотел, увидеть ползающим на коленях.

– Эх, Ванька, Ванька. Тяжело тебе в жизни придется.

– И ты ту же песню… Черт знает, сколько от жизни прожито, а все будто впереди что-то там будет.

– Будет впереди. Будет. Но не для всех.

– Да ну на хер! Грузиться еще… Давай, твое здоровье!

– Твое!

Они допили вино. Иван стал собирать вещи.

– Что, Вань, отчаливаешь? – заглядывали в дверь соседи по коридору.

– Да, все, – кивал он.

– Ну, счастливо! Удачи тебе.

– Это вам удачи, – огрызался он. – Моя всегда при мне.

Дипперпловскую пластинку в сумку положить не решился. Боялся сломать. Попросил у Олега пакет.

– Тут на днях меломан тот самый приходил, – сказал Олег. – Бородатый. Говорил, хочет купить диск.

– Он не продается.

– За хорошие деньги. Диск-то у тебя фирменный.

– Вот поэтому и не продается.

– Ну как знаешь.

Напоследок Ивану хотелось обнять соседа, с которым прожил вместе три с лишним года. Однако что-то остановило.