Феликс Сарнов - Кошки говорят Мяу Страница 57
Феликс Сарнов - Кошки говорят Мяу читать онлайн бесплатно
Я хотел было спросить, чего ее так раздражает «мадам», но глянул на нее и решил промолчать. Кажется, она испугалась. Тоже наверно разморило чуть-чуть от пива, а тут эти… Я представил себе те фары, постарался мысленно увидеть их и вдруг понял, что они были похожи на… Ну, да, в середине каждого желтого круга зияла черная отметина — такая… Ну, вроде зрачка. Что за черт, везде мне кошачьи глаза мерещатся! Скорей бы до дому добраться…
Я механически отметил, что подумал о ее квартире, как о нашем доме, и… Ничего. Даже не удивился. Вообще никак не отреагировал. Ну, правильно, там же сейчас мой Кот — интересно, что он делает? Ждет в прихожей? Вряд ли. Наверное, залез в шкаф… С чем он там возится? Вот зажует туфли хозяина… Хотя у хозяина наверно столько штиблет, что он и не заметит.
* * *— Эй, заснул?
Я вздрогнул и открыл глаза. Мы стояли перед воротами дома. Нашего дома… Привык ты к сладкой жизни — как отвыкать будешь? Ну, ладно, проблемы решают по мере их возникновения. Пара деньков у нас еще есть…
Я потянулся и спросил:
— Чего не въезжаем, моя донна?
— Нет никого в будке. Открой ворота.
— Там же замок…
— Да, он просто накинут… Откроешь?
— Запросто.
Я вылез и пошел к воротам. Замок действительно болтался просто так. Возле будки стоял какой-то парень в темном костюме. Моросил мелкий дождь, но он стоял без зонта (а к его костюму подошел бы зонт… и котелок) и смотрел куда-то в сторону. Я думал, он спросит, какого я тут вожусь с воротами, но он даже не повернул голову в мою сторону. Несмотря на это, от него исходило… Что-то неприятное. Мне стало не по себе. Он даже не глянул на меня, а мне все равно стало не по себе, словно он излучал какое-то… Какую-то угрозу. Или — предупреждение… Или не он, а что-то другое — что-то неподалеку. Совсем рядом…
Ладно, хватит лирики, Котяра уже наверняка злится на мое отсутствие.
17
А ты когда в Штатах был, где жил? — спросила Рыжая, присматривая за сковородкой, в которой что-то разогревалось, аппетитно ворча.
— В Вашингтоне, моя донна…
— У знакомых?
— Ага. В домике таком… с огородиком. Четырехэтажном… Ну, не этажном, а четырех — по ихнему сказать — уровневом. Недалеко от метро.
— Расскажи.
— Про что?
— Ну, как жил там, чего делал… Про Вашингтон. Я там только один день была.
— Ты целый год в Штатах прожила — тебе-то что рассказывать?
— Ну, расскажи… Пожалуйста. Я люблю слушать, как ты рассказываешь, — не отставала она.
— Не умею я по заказу… Только стишки. Хочешь, стишок расскажу?
— Не-а, — помотала она головой. — Хочу про Америку. Давай…
— Далека Америка от нашего… — пробормотал я. — А знаешь, как там кошек кличут? Ну, вместо нашего кис-кис-кис?
— Ага, — кивнула она. — Кри-кри-кри…
— Забавно, да? Совсем по-другому, и без шипящих…
— Какая разница, — она равнодушно пожала плечами. — Они-то все равно говорят «мяу»… Эй, ты где? Заснул?
— Как ты сказала? — я действительно, словно очнулся от сна, в который провалился… мгновение назад. От того старого, детского сна, где…
— Сказала? — нахмурилась Рыжая. — Ничего… Сказала, как их ни кличь, а кошки — все равно говорят «мяу». А что? Разве, нет?
— Да, — медленно кивнул я и механически повторил за ней: — Кошки все равно… говорят «мяу».
* * *Когда она произнесла это простое предложение, у меня в мозгу словно… сдвинулся какой-то «рычажок». Я вспомнил — очень отчетливо, почти окунулся туда — свой детский сон: бесконечный красный песок и что-то… большое, что-то невероятно огромное, присутствующее там везде и словно что-то приоткрывающее, что-то равнодушно показывающее, от чего мне тогда, в детстве, стало чуть легче.
Вдруг я понял — через столько лет — что в этом огромном
(мерцало… светилось…)
было это. Все равно кошки… Вернее, и это. Оно было таким огромным, что
(таило… скрывало… )
вмещало в себя все, но там было и это — равнодушное, холодное и давящее подтверждение ясной и простой истины: все равно, кошки говорят «мяу».
Это была лишь маленькая песчинка в том огромном целом, крохотный кусочек… Но в том огромном целом были совсем другие измерения и пропорции… И на самом деле, в том целом не было ни песчинок, ни глыб, ни большого, ни крохотного — вообще, ни малого, ни великого, — там все было целым, и невозможно было ни мыслями, ни чувствами охватить, понять это целое, или «разбить» на кусочки, чтобы переварить, но все равно кошки говорят «мяу», и мне бы сейчас только шагнуть чуть дальше, еще чуть-чуть — и я ухватил бы что-то еще, но… Эй, ты где? Заснул? — и все кончилось.
* * *— Эй, ты где? Заснул?.. Поболтай со мной, пока я готовлю. Ну, пожалуйста! Все равно — не отстану…
Я послушно рассказал анекдот. Потом подумал и рассказал еще два и с удовольствием послушал, как она хохочет.
— В смехе — твоя сила, — сказал я. — Какой мужик устоит, когда баба так смеется его дурацким шуткам? Да еще рыжая баба…
— Он — не устоит… А у него? — еще не совсем отсмеявшись, спросила она.
— У него и спроси, — пожал я плечами.
— А я у него и спрашиваю… И сила моя — не в смехе, — она резко перестала смеяться. — А вот твоя — в чем? Ты откуда ее берешь, а?
— Да, у меня и нет ее, — усмехнулся я. — Куда мне до вас — гнусь как тростинка на ветру, как…
— Как пружинка, — засмеялась она, правда, как-то не очень весело. — Гнешься-гнешься, а потом, когда кажется, что уже совсем размяк, вдруг можешь ка-а-а-к… Правда-правда, я чувствую. Где ты ее берешь? У кого? — она почему-то кинула задумчивый взгляд на Кота.
— Ну, не у него же, — я тоже взглянул на Кота. Тот ни мало не смущенный (он вообще не умеет смущаться) равнодушно облизнулся.
— Как знать? — она загадочно щелкнула языком, а потом тряхнула головой, словно отбросив что-то от себя. — Ладно, сейчас будешь жрать. И как следует… Мне силенки твои сегодня — о-о-ох, как понадобятся. Предпоследняя ночка ведь…
— Вряд ли, — раздался спокойный голос сзади меня.
Я с трудом оторвался от расширившихся зрачков Кота, уставившихся не на меня, а куда-то мимо, и тупо взглянул на Рыжую, словно загипнотизированный взглядом Кота, не понимая, откуда взялся этот голос, и почему она побелела, как смерть, и с полуоткрытым ртом пялится мимо меня — туда же, куда и Кот.
— Вряд ли, — повторил тот же голос, — они тебе понадобятся, Рыжик. И вряд ли — предпоследняя. Похоже, последняя — уже прошла.
Я медленно обернулся. В большом аркообразном проеме стояли трое: мужчина, примерно моих лет, с загорелым, волевым, слегка постаревшим по сравнению с фотографией на столике в спальне, но явно тем же лицом, в бежевой майке, небрежно накинутой на плечи лайковой (очень дорогой) куртке, черных джинсах и черных кожаных (безумно дорогих) мокасинах; за ним — двое одинаковых плечистых ребят (одного я уже видел — когда ворота открывал) в темных костюмах, белых рубашках, черных галстуках, с руками, сцепленными в аккурат перед промежностями, и лицами… Я не понял, какими. Никакими. Обыкновенными, только… От них — не от лиц, а от них целиком, — исходила ясная и прямая, физически ощутимая угроза. Они ничем мне не грозили, вообще даже не смотрели на меня, и угроза исходила не направленно в мою сторону, а просто в пространство, быстро заполняя всю огромную кухню-столовую.
От мужчины в майке, лайковой куртке и джинсах, никакой угрозой даже и не пахло. От него пахло чем-то знакомым, и пожалуй, приятным… Каким-то дорогим… Он тоже смотрел не на меня, а на Рыжую — смотрел без всякой злобы, без раздражения, без насмешки, с простым и легким любопытством. И пахло от него каким-то дорогим… Ну, конечно:
— Denim aftershave, — тупо пробормотал я и машинально добавил дурацкую реплику из рекламного ролика. — Все в его власти…
Мужчина весело усмехнулся.
— Неплохо сказано, маэстро. Но не преувеличивай. Всего даже в моей власти быть не может. Не все… Но кое-что — да. И боюсь, ты как раз входишь в это кое-что, — он окинул задумчивым, оценивающим взглядом мои потертые джинсы, мятую, расстегнутую до пупа рубаху, взлохмаченные (правда мытые его же шампунем) редеющие патлы.
— В принципе, неплох, — вынес он вполне оптимистический приговор, — хотя… За мои бабки ты, Рыжик, могла купить себе и помоложе. И поспортивнее. И вообще, покруче, — в его тоне не было никакой насмешки, одна ровная, спокойная констатация факта. — Впрочем, все по порядку. Сначала мы поужинаем, потом — побеседуем, а потом…
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.