Януш Вишневский - Одиночество в Сети Страница 57

Толстяк снял темные очки и выключил сотовый телефон.

— Я не прочел всего, что в этом договоре было написано мелким шрифтом. Это была моя ошибка, мистер. Какая разница, откуда мрамор, из Мексики или из Италии? Я заказал в Мексике, все-таки ближе. А они через две недели прислали какого-то эксперта. И пришлось мне заменять плиту. Вазу тоже. Жуткие расходы, скажу я вам. Но это было только начало. Похоронили его как Макмануса. А через три месяца велели изменить фамилию на Альварес-Варгас. Мистер, вы когда-нибудь слышали, чтобы покойнику меняли после похорон фамилию? Я не хотел менять, но, оказывается, у них и это было записано в договоре. Остались следы букв предыдущей надписи. Шлифовка не помогла. Пришлось опять везти мрамор из Италии. Хорошо, хоть вазу можно было оставить. Эта ваза, мистер, почти такая же дорогая, как плита.

Толстяк на несколько секунд умолк.

— Можно я закурю? — спросил он, достав металлическую коробку с сигарами. Он подошел к кару и особой гильотинкой обрезал толстую сигару. — Я потому спрашиваю, мистер, что некоторые не желают, чтобы рядом с их могилами курили. Они даже против сигар. Как будто покойникам это может повредить. А между прочим, мистер, я не курю сигар дешевле десяти долларов штука. Но это еще не конец. Потом о его могиле была целая статья в «Таймс-Пикайан"». Семья клиента, что покоится рядом — вон там, слева, — то ли не заметила, то ли решила не обращать внимания и, когда стала заливать бетон в фундамент для прожектора, залезла на фут в глубь газона вокруг могилы этого самого Альвареса. На целый фут! Что тут началось, мистер. Адвокатская контора, как только получила донесение от их гориллы, что приходит сюда с фотоаппаратом каждые три недели, мигом подала судебные иски на что только возможно. Они даже потребовали возмещения за «страдания семьи их клиента». Их якобы клиент — это Альварес, который тут лежит. Мистер, никакой семьи у него нет! Мне говорили о какой-то сестре, но никто ее тут не видел. Как только адвокаты выиграли этот процесс, так сразу же сюда приехал маленький экскаватор. От них. Мне они не доверили. Бетон этот выковыряли и заново посеяли траву. А тем, которые проиграли процесс, пришлось за все заплатить. Честно говоря, так им и надо. Я тут уж многое повидал, но они из этой своей могилы сделали какую-то площадку аттракционов.

Якуб слушал, не прерывая. Потом спросил:

— А кто поручил вам менять в вазе розы?

— Та же адвокатская контора. У меня с ними договор. Каждый день тут должно стоять одиннадцать белых роз. Вы, мистер, представляете, какую кучу денег кто-то выбросил на эти цветы? Уже столько лет на этом объекте каждый день свежие розы. Сперва я сам ежедневно сюда приезжал. Это подешевле, чем поручить доставку цветочному магазину. Но потом у меня с женой пошли проблемы, потому что я по субботам, воскресеньям и даже в День благодарения ехал, чтобы купить и поставить эти чертовы розы. Жена с самого начала говорила, что за всем этим стоит какая-то женщина. С тех пор как я ей рассказал про эту могилу и розы, она постоянно сюда приходит. Раньше, когда она иногда перед праздниками приезжала на машине, чтобы забрать меня отсюда, она заходила только в часовню. А теперь вот каждый раз приходит взглянуть на эту могилу. Меня это все, мистер, здорово удивляет, — толстяк понизил голос и оглянулся, словно опасаясь, не подслушивает ли кто его, — потому как это был наркоман. Обычный наркоман. Я знаю это от племянника, который служит в ФБР в отделе убийств. Его нашли в Марди-Гра — вы ведь знаете, наверно, что это последний день безумной недели, на которую в Новый Орлеан люди съезжаются со всего света, — на свалке, и мало того что он весь был продырявлен ножом, как швейцарский сыр, и правую руку ему отрезали, кто-то, видно по случайности, взрезал ему ножом в желудке презервативы, наполненные кокаином. Должно, он проглотил их перед смертью. Кокаина в нем было больше двух фунтов. Так что умер он, надо думать, под большим кайфом. Племянник рассказывал, что во время следствия допрашивали какую-то женщину. Вроде она какой-то важный прокурор в Луизиане. Он утверждает, что это она дала поручение тем адвокатам. Я однажды, всего один-единственный раз, видел тут странную такую женщину. Я внимательно наблюдал за ней, потому что уж очень необычно она себя вела. К могиле не подошла, а стояла на дорожке. И смотрела на плиту Альвареса. Час, наверно, стояла и смотрела. Но это было всего один раз. Примерно через год после того, как ему сменили на надгробной плите фамилию. А вы, мистер, позвольте поинтересоваться, кем ему приходитесь?

После этого вопроса Якуб опустился на колено, коснулся» пальцами губ, после чего положил руку на могильную плиту Джима. Встал и бросил могильщику:

— Я? Да, в общем, никем. Мы кайф вместе ловили. Всего-навсего.

И, не дожидаясь реплики толстяка, направился к воротам кладбища.

ОНА: Ровно в полдень автобус остановился перед стеклянными раздвижными дверьми отеля «Релэ Боске», полностью заблокировав узкую с односторонним движением улицу Шан де Map. He обращая внимания на отчаянные гудки водителей, которые оказались в пробке, образовавшейся за автобусом и увеличивающейся с каждой минутой, их шофер выключил двигатель, открыл багажные отделения, порекомендовал всем как можно скорей перенести вещи в холл, а сам стремительно скрылся в отеле.

Вытаскивая свой тяжеленный чемодан, она успела вспотеть. В тот день в Париже было 36 градусов при неподвижно застывшем воздухе.

«Практикант из туристского бюро не соврал, этот отель действительно находится в самом центре Парижа», — подумала она, входя в кондиционированный холл. Сомнений тут быть не могло: разыскивая отель, их шофер несколько минут кружил по окрестностям. Марсово поле с Эйфелевой башней видно было невооруженным глазом, до станции метро «Эколь Милитер» ходу было не больше пяти минут.

Рваться к стойке портье она пока не собиралась. Пусть вся эта толпа разойдется по своим номерам.

Она нашла кожаный диванчик напротив входных дверей, уселась поудобней и положила ноги на чемодан, который поставила перед диваном. Рядом с ней села Алиция. Ася вместе с остальными стояла в очереди к портье.

— Послушай, он просто чудо. Он приехал сюда на учебу. Он не женат, и даже невесты у него нет. По пути он читал мне стихи по-французски. А кроме того, он такой заботливый. Видишь, стоит за меня в очереди. Так что я не очень уверена, что буду ночевать в этом отеле. Он пригласил меня поужинать. Обещал еще почитать стихи. Так что сегодня вечером на меня не рассчитывайте.

Последнюю фразу Алиция произнесла с некоторой долей гордости. Было ясно, что она опять располнеет. Но вовсе не от сегодняшнего ужина.

Через несколько минут, когда у стойки уже никого не было, она с сожалением встала с удобного дивана,взяла сумку с документами и подошла к молодому портье.

— Для меня забронирован одноместный номер со стороны, сада, — начала она по-английски.

Портье поднял глаза от регистрационной книги.

— Да, знаю. Это я бронировал вам номер по звонку из Варшавы, — улыбаясь, ответил он на польском без малейшего акцента.

Удивленная, она внимательно взглянула на него. У него были большие карие глаза и темные волосы, стянутые на затылке резинкою в хвост. И еще у него были поразительно красивые, длинные, тонкие и ухоженные пальцы. Она всегда, с тех пор как стала интересоваться мужчинами, обращала внимание на их руки. У мужчин первым делом она смотрела на руки, потом на обувь, а потом уж на все остальное. Она отметила его руки, когда он переписывал данные из паспорта.

Закончив писать, он повернулся к шкафчику с ключами и из ячейки с ее номером взял ключ и оливково-зеленый конверт. Подавая их ей, он сказал:

— А мы уже получили для вас e-mail.

Она зарделась, пытаясь не выказать радость и волнение.

— Если вам захочется что-нибудь послать через Интернет, оставьте текст у портье. Моя коллега или я с удовольствием отошлем его. Эта услуга бесплатная. Наш электронный адрес вы найдете в информационных материалах в номере.

И, словно угадав ее мысли, он вышел из-за стойки, подошел к висящему на стене плану Парижа, надел очки и, повернувшись к карте, сказал:

— Если вас это интересует, поблизости имеются два интернет-кафе. Одно, примерно в ста метрах от гостиницы, около аптеки, сразу при въезде на нашу улицу, открыто круглые сутки. Но оно очень дорогое.

Час там стоит семь долларов днем и пять ночью. Второе находится под землей на станции метро «Эколь Милитер» и вдвое дешевле, но работает оно только днем, и там всего несколько компьютеров, причем одни только «макинтоши».

Она слушала его, а сама думала, откуда ему известно, что именно об этом она собиралась его спросить. Она торопливо спрятала оливковый конверт в сумочку, поблагодарила и пошла к лифту. Как только двери закрылись и портье не мог ее видеть, она тут же вытащила конверт и нетерпеливо надорвала его. Само собой, e-mail был от Якуба!