Цеханович Геннадьевич - "Умирать страшно лишь однажды" Страница 58

– Успею, Марат, – сам же лихорадочно накладывал из стеклянной банки на хлеб понравившийся мне салат. Ложка стремительно сновала между банкой и куском хлеба, и я выкладывал толстым слоем аппетитную массу, а сам про себя считал оставшиеся секунды. Из КНП ВВэшников, от БТР и из других укрытий неслись крики, тревожные голоса, требующие чтобы я и солдат коловший дрова ушли с опасного места, но я продолжал дурацкое соревнование со смертью, лишь только крикнув солдату чтобы тот спрятался.

– А, ерунда.., – весело прокричал мне солдат, – промахнутся.

Наконец-то я закончил выкладывать ровным и толстым слоем салат на огромный кусок хлеба, метнул взгляд на скалящего зубы в ухмылке солдата и побежал в сторону БТР, понимая что уже не успеваю уйти от взрыва.

– А, чёрт…, – я резко присел и сжался в комок, закрывая хлеб с салатом своим телом: сзади грохнул разрыв – воздушная волна лишь сильно толкнула меня в напряжённую спину, но я устоял.

– Всё, больше они стрелять не будут, боясь что их уже и так засекли. Сейчас они поспешно уходят с позиции. – Я спокойно поднялся и замахал всем рукой и из всех щелей и укрытий стали безбоязненно вылезать офицеры и солдаты, смеясь и подтрунивая друг над другом когда они метались в поисках укрытия. Правда смех быстро прекратился, когда мы вернулись к костру и увидели подёргивающие в агонии ноги солдата ВВЭшника. Грязная нательная рубаха была густо залита дымящейся кровью, в крови был и снег и остатки ящика. Мина разорвалась как раз посередине – между нашим костром и солдатом, поразив большим осколком бойца в горло. Сейчас его голова под неестественным углом, тоже дёргалась, но как бы отдельно от тела. Ухватившись рукой за горло, солдат несколько раз перекатился через дрова и забился в последних движениях агонии.

Через несколько минут прибежали санитары от санитарного ГАЗ-66, деловито уложили тело на носилки и трудолюбиво потащили его к машине. Мы опять расселись около остатков костра, заваленного землёй и снегом от разрыва. Оставшиеся закуска был бесповоротно испорчена и первую кружку водки мы выпили за упокой души солдата. Аккуратно закусив от моего куска хлеба с салатом, мы наполнили водкой кружки и уже выпили за именинника, пожелав ему удачи на войне.

Посидев немного с товарищами, я решил прогуляться до первого КНП и посмотреть оттуда на частный сектор. Едва я вылез из зелёнки и, пройдя пятьдесят метров по открытому пространству, как был плотно обстрелян из автоматов из частного сектора из-за позиций первой роты. Еле успел метнуться до ближайшего окопа и свалиться туда. В окопе никого не было и я устало присел на лежащий здесь ящик. Переждав несколько минут, я попытался вылезти, но новый шквал огня заставил отказаться от намерения покинуть окоп.

Набравшись терпения, решил посидеть в окопе не высовываясь и через пятнадцать минут повторить попытку выбраться из ловушки. От нечего делать, стал смотреть на верхушку бетонного столба с обрывками стальных проводов, стоявший в десяти метрах от окопа и был удивлён когда в верхушку столба попала пуля. Не очередь, а именно пуля, причём, приличного калибра: или из автомата 7.62 калибра, или же из снайперской винтовки. Ещё больше был удивлён, когда практически в ту же самую точку попала вторая пуля.

– Чего там, душаре, что ли делать нечего как по столбу стрелять? – Хотел и дальше поразмышлять над этим, но моё внимание привлекло громкое сопенье и через земляной бруствер с шумом перекатился в окоп старший снайперов Геннадий Петрович.

– Боря, ты как тут? Всё нормально? Я просто увидел как тебя накрыли и метнулся к тебе – вдруг ранен и нуждаешься в помощи? – Полковник едва переведя дух завалил меня вопросами, но увидев мой довольный вид успокоился и сразу же деловито предложил выбираться отсюда.

– Да, погоди Геннадий Петрович. Минут десять подождём и рванём, а то у духов видать с боеприпасами всё нормально – даже по столбам лупят.

Мой товарищ достал из разгрузки пачку сигарет, прикурил и задумчиво спросил: – Как это по столбам лупят?

Я мотнул головой на столб: – Да, вон по верхушке столба какой то дурак пару раз стрельнул. Причём, не меньше 7.62 мм.

Геннадий Петрович задумчиво посмотрел на верхушку столба, потом на меня и мудро усмехнулся: – Боря, как раз тот кто стрелял по верхушке столба и не дурак, а опытный снайпер. Он по тебе дальность пристреливал. Столб то как раз вровень с окопом стоит. Дальность он пристрелял и как только ты высунешься из окопа – так он тебя как миленького тут и положит. Но с другой стороны тебе повезло, что у тебя есть такой же мудрый товарищ как я. Сейчас мы попробуем этого снайпера и подловить.

Геннадий Петрович достал из нагрудного кармана разгрузки "Моторолу", вызвал дежурную пару снайперов и, объяснив сложившуюся ситуацию, приказал занять им новую позицию. Ещё раз уточнил у меня с какой стороны верхушки я наблюдал попадания пуль.

Десять минут ожидания прошли в неспешной беседе и когда Геннадий Петрович получил доклад по "Мотороле" о занятии позиции дежурной сменой, он аккуратно затушил окурок и буднично произнёс.

– Ну что, Боря, сейчас мы узнаем есть ли удача на войне или нет? Как выскакиваем из окопа, рвём в разные стороны. Пока снайпер будет принимать решение по кому стрелять – у нас будет пять-десять секунд. Пока прицелится, пока стрельнет – пройдёт ещё пять-десять секунд. Это то время у нас и есть чтобы уйти от этой подлюки. Только после того как снайпер стрельнет откроют огонь мои и то только если они его успеют засечь. Так что сейчас мы поиграем в русскую рулетку. Ты готов?

Я поправил на себе снаряжение и с горечью произнёс: – После того что произошло с Малофеевым и Шаробориным я даже с радостью поиграю в эту рулетку…

– Боря, ну тебя на х…, – оборвал меня товарищ, – если бы ты был трусом, так бы ты тут и остался в окопе. Никто бы не пошёл интересоваться – что с тобой и как? Тебе верят и ты должен жить. А теперь приготовиться и пошли.

Полковник резко выдохнул последнее слово и прыгнул на бруствер. Не отстал от него и я. Выскочил наверх и метнулся в сторону кустов, лишь краем глаза отметив, что Геннадий Петрович побежал в другую сторону. Не знаю стрелял в меня снайпер или нет, но я как матёрый кабан вломился в кусты и в несколько прыжков сумел преодолеть кустарник. Остановился за бугром, куда через пару минут прибрёл, запалено дыша Геннадий Петрович.

– Чёрт подери, Боря, ты то как? – товарищ шумно сглотнул и вязанной шапочкой вытер потное лицо, – давно не бегал, так что упарился совсем. Ты то слышал как по тебе стреляли?

Я отрицательно мотнул головой и полковник осклабился: – Я тоже не слышал. Так пёр что наверно снаряд бы разорвался и то бы не услышал, – мы одновременно рассмеялись.

Передохнув пару минут, полковник вытянул из разгрузки мотороллу и запросил снайперов, прикрывающих нашу беготню.

Радиостанция захрипела и выплюнула ответ: – "Тайга", позицию засекли, сейчас дежурим. О результатах доложим позже.

Посидев ещё немного мы разошлись в разные стороны. Я вернулся на своё КНП, откуда несколько раз открывал огонь по вероятным местам расположения боевиков, а вскоре меня солдаты позвали к костру пообедать.

Я удобно сидел на стуле и раскачивался на задних ножках, наблюдая как солдаты накрывают снарядный ящик, служивший нам столом. Иногда бросал взгляд на кварталы Грозного, которые с моего места просматривались гораздо лучше чем из ячейки и подумывал, что может быть стоит перетащить сюда большой оптический прибор….

Пуля противно свистнула, почти в притирку пройдя у лба, даже почувствовал какой то ветерок и меня спасло то, что я в этот момент, качнулся на ножках стула назад.

Резко наклонился вперёд и теперь пуля прошла над затылком. Не останавливая движения я нырнул к ПРП под надёжную защиту бронированной машины. Солдаты с недоумением проводили мой кувырок взглядом, а через секунду оба как горные козлы, даже не разбегаясь, скаканули через снарядный ящик ко мне.

– Вот это нам повезло, – Бердюгин счастливо заулыбался, – был бы снайперюга поближе точно бы он кого-нибудь уложил.

Механик-водитель сунулся к ящику и попытался собрать куски хлеба, но громкий щелчок пули о кружку, заставивший посудину стремительно улететь в кусты, заставил Бердюгина отпрыгнуть назад. Больше снайпер не стал испытывать свою судьбу и уже через пять минут мы опять спокойно расположились вокруг ящика.

После обеда я решил пройтись по вершине и за санитарным ГАЗ-66 увидел группу наших разведчиков и офицеров. Разведчики только что вернулись из частного сектора перед нами и заодно вытащили оттуда русскую семью.

Старик, лет семидесяти, но ещё достаточно крепкий стоял и на карте начальника разведки полка отмечал карандашом огневые точки боевиков и их позиции: – Вот тут, в крайнем доме пулемёт, а тут окопы и в них пять чеченцев оборону держат… Вот здесь они обычно встречают ночью еду и смену…, – старик продолжал показывать на карте и другие места, а я продолжал разглядывать остальных. Старуха, тоже лет семидесяти, сидела на узле с одеждой с потухшим взглядом и ни на чего не реагировала. Рядом с ним стояла двадцатипятилетняя девица, скорее всего их дочь так как она чем то неуловимо была похожа на старика и старуху. Может до войны и она была красивой, но сейчас грязное, истомлённое, землянистого цвета лицо очень старило её. Клоки грязных волос, выбивавшихся из-под платка, рваная одежда и усталый взгляд довершали их убогий вид.