Хилари Нгвено - Современный кенийский детектив Страница 59

За окном в саду щебетали птички.

— Он задолжал мне две тысячи марок, — сказал я.

Омари посмотрел на меня и пожал плечами. Я хотел спросить его, кто заплатит за мое пребывание в больнице, а также возместит мне вынужденный простой и накладные расходы, но сказал совсем другое:

— Вот что меня бесит: раз все было известно заранее, с самого начала, почему меня не предупредили? Я отправился на верную гибель, и никто не подумал меня остановить. Почему? Почему вы решили мной пожертвовать?

Карие глаза комиссара затуманились от грусти.

— Я ничего не ведал до того вечера, когда они пытались тебя убить. Тогда я сказал, что Вэнс Фридмен — агент ЦРУ, но сам узнал об этом лишь накануне.

— Значит, американцы! Они знали все с самого начала и не известили вас?! — закричал я. — Кто отвечает за безопасность в этой стране, вы или янки? Как они посмели утаить информацию?

Омари ничего не ответил, но в его глазах я увидел гнев, и тогда моя злость улеглась, уступив место печали. В конце концов, комиссар Омари — всего лишь третьеразрядный шеф секретной службы в третьеразрядной стране. Именно в таком духе высказывался фон Шелленберг. Без нашего спроса и согласия они ведут свои войны в нашем собственном доме. Мишенью был американец, убийцы — тоже янки, они собирались обстряпать все по-своему, по-американски! Им все можно, они же сверхчеловеки!..

Ну а если бы мы, туземцы, ненароком угодили под их пули? Если бы погибли ни в чем не повинные люди? Невелика печаль, сущий пустяк! Извините, очень сожалеем — и так далее, и тому подобное.

Для них это забава, все равно что охота на слонов, только еще азартнее. Это я тоже услышал из уст Шелленберга.

Они посвятили Омари в свою затею в самый последний момент, отведя ему роль простого наблюдателя.

Я рад, что по воле случая спутал их карты и сорвал спектакль, на который янки позвали кенийских официальных лиц, как малых ребят, — смотрите, мол, и восхищайтесь нами! И хотя мне это едва не стоило жизни, я ни о чем не жалею.

На зеленой лужайке под окнами больницы двое мальчишек хохотали, гоняя мяч…

Саизи Фрэнк

Синдикат дурмана

Frank Saisi

THE BHANG SYNDICATE

©Wilson Kibet arap Sogomo 1984

Редактор И. Клычкова

Глава первая

Проехав отель "Панафрик", я свернул около белого указателя "Управление уголовной полиции", миновал проходную, поставил свою машину подальше от начальственных лимузинов и зашагал к кремового цвета двухэтажной пристройке, в которой помещался мой кабинет. Кивнув тридцатилетней машинистке, я вошел в помещение, где трудились мои ребята. Помощниками своими я доволен: усердные, не ворчат, хотя я гоняю их в хвост и гриву, зато у нас высокий процент раскрытых дел. Возможно, им не нравится, что я во все сую нос, однако терпят, и результативность у нас прямо-таки рекордная.

— Доброе утро! — приветствовал я сослуживцев, направляясь к себе.

— Доброе утро! — ответили они хором. Инспекторы и старший сержант продолжали сидеть, остальные же приподнялись.

Кабинетик у меня тесный, едва вмещающий огромный письменный стол красного дерева, кресло и три стула для посетителей. Вдоль стены — широкая скамья, на ней моя портативная рация, подключенная к сети для подзарядки батареи. Рядом с ней чемоданчик с инструментами, порошок для снятия отпечатков пальцев, увеличительное стекло, гипсовый слепок левой ступни. На стене висит карта Найроби, общий вид места преступления — убийства, случившегося несколько лет назад, — и групповая фотография выпускников курсов при Скотленд-Ярде для полицейских из стран Содружества, на ней нетрудно отыскать и меня. Неулыбчивый мужчина на большом портрете — наш комиссар.

Усевшись за стол, я вызвал секретаршу.

— Мне кто-нибудь звонил?

— Нет, сэр.

— Вот и отлично!

Я взглянул на часы: восемь двадцать. Пора приниматься за дело. В ящичке для входящих бумаг лежали повестки в суд, я расписался на них, не читая.

Потом мой взгляд упал на адресованный мне конверт: "Старшему инспектору Управления уголовной полиции Полю Кибвалеи". Открыв его, я обнаружил вырванный из ученической тетради листок. Письмо было от моего племянника школьника. Он жаловался на "серьезные финансовые трудности" и требовал прислать ему пять фунтов — и не заказным письмом, потому что их могут украсть, а почтовым или даже телеграфным переводом. Каков тип! Ох уж эта нынешняя молодежь! Я отложил письмо и снова взглянул на часы: половина девятого. Развернув "Дэйли нэйшн", я торопливо ее пролистал. Как всегда, заголовки статей были бесподобны: "Я не двинусь с места! — говорит Кимемия", "Воришка соскучился по тюремной камере", "Свалка у врат церкви", "Смешливый судья", "Полиция признает ошибки".

Я вызвал по селектору инспектора Джона и инспектора Эдвина.

— Эдвин, — начал я, когда оба они явились, — отправляйтесь в полицейский участок Мутхаига. Они отыскали угнанный "Пежо-504" и просят нас снять отпечатки пальцев. Возьмите с собой капрала. Интересно, даст ли это что-нибудь?

— Слушаю, сэр.

— Теперь вы, Джон. Как двигается дело об ограблении?

— Отыскал важных свидетелей, собирался допросить еще вчера, но не получилось.

— Сколько их?

— Четверо, сэр.

— До обеда управитесь?

— Должен управиться.

— Положите потом дело ко мне на стол, я хочу с ним познакомиться.

— К двум часам все кончу.

— Вот и прекрасно. Остальные пусть занимаются своими делами. Я еду в суд, но к десяти вернусь. Эдвин, уточните, где оставлены отпечатки — внутри автомобиля или снаружи.

— Слушаю, сэр!

— Забавно, два детектива не могут разобраться в такой ерунде!

— Да уж, — подтвердил Эдвин. — Это их инспектор сплоховал, не сомневаюсь. Так или иначе, дело пока еще нельзя передавать прокурору, он сразу к этому прицепится, и снова нам влетит.

— Что верно, то верно, — улыбнулся Джон. — Крючкотворы из прокуратуры только ждут случая, чтобы обвинить полицию в подтасовке фактов.

— Именно этого я и опасаюсь. Наш сержант потолкует с тем инспектором и, не задевая его самолюбия, заставит признать ошибку.

— Читали, сэр, сегодня в газете как раз об этом пишут?

— Да, пробежал. Известно, что газетчики выискивают.

— Ну что же, будем приниматься за дела, а то на обед не заработаем.

Я с гордостью смотрел им вслед, но тут зазвонил телефон: начальник требовал меня к себе. Я помчался вверх по лестнице, кивнул секретарше и постучал в дверь шефа.

— Доброе утро, сэр.

— Это ты, Кип? Вот что я хочу тебе сказать: сдай свои дела инспектору Эдвину и отправляйся к комиссару, кабинет номер сорок.

— "Особые расследования"?

— Да. Надоело, поди, изо дня в день делать одно и то же? Там развлечешься. Только вот от дачи свидетельских показаний в суде не могу тебя освободить.

— Понятно, сэр.

— Желаю удачи, дружище!

— Спасибо, сэр. — Я замер по стойке "смирно", а потом отправился в сороковой кабинет.

— Входите, вас ждут, — сказала мне секретарша босса.

— Садитесь, Кип!

Комиссар мельком взглянул на меня, оторвавшись от разложенных на столе бумаг. Я испытал неловкость, словно бы помешал гению творить. Ему сорок пять, но он выглядит моложе своих лет, и вялости в нем еще нет. Босс не курил и почти не притрагивался к спиртному.

— Добро пожаловать в группу особых расследований. Позвольте заверить вас, что нам хорошо известна ваша работа. Думаю, что специальные задания подходят вам больше, чем доставка трупов в морг. — Он скривил губы в улыбке: ему понравилась собственная шутка. — Нам здесь требуются толковые и отважные сотрудники. Будете подчиняться непосредственно мне. Не стоит и говорить, что наша деятельность носит сугубо секретный характер.

— Понятно, сэр.

— Вот и хорошо. В последнее время творятся любопытные вещи. — Комиссар взял со стола листок. — Интересно услышать ваше мнение — есть ли связь между происшествиями, о которых идет речь. — Он помолчал, будто бы не решаясь посвящать меня в свои тайны. — Две недели назад на шоссе Нгара найден труп африканца. Возраст убитого — тридцать три года. До сих пор никто из родных не заявил о его исчезновении.

— Позволю себе заметить, сэр, такие дела у нас не редкость, ими занимаются в участках. Почему вы придаете этому случаю особое значение?

— Во-первых, потому, что труп буквально изрешечен: пятнадцать пулевых ранений, стреляли в упор.

— Похоже на сведение счетов, — сказал я и уставился в потолок. — Однако огнестрельным оружием…

— Вот именно! Это не типично. Мачете, ножи — другое дело, изредка один-два выстрела. Но всадить пятнадцать пуль в одного человека неоправданная расточительность: ведь штатским не так легко добывать боеприпасы.