Андрей Жвалевский - Как кошка с собакой Страница 6

И я даже с каким-то облегчением все рассказал: про мои визиты к маме, про то, как Лохматая ее навещала, то есть не навещала, а мама так говорила. И как я сегодня принес ей рыбью голову, а мама была уже совсем слабая от голода. Мне пришлось измельчать щуку зубами и чуть ли не силой пихать маме в пасть. А мама плакала и через силу жевала. Она все время говорила, что отец мною гордился бы, мне было неприятен этот скулеж, но я терпеливо жевал и пихал, пока она не съела все. А потом она уснула, и я выбрался из ее норы, поболтал с соседскими собаками. Оказывается, Лохматая уже почти год как погибла — неудачно погналась за мотоциклом.

Короче, я рассказал ему все. Кроме кошки, конечно. Что бы я ему про нее сказал? Что однажды на окне сидела кошка, которая вкусно пахла? Бред кошачий.

Он дослушал меня, покачал головой и сказал только:

— Ты очень странный, Нос.

Проснулась я глубоким вечером. Потянулась и вышла в зал. Мамуля тут же заорала как резаная:

— Каська, Касенька нашлась! Где ж ты была? Я ж весь дом обыскала! Смотри, какой красивый котик!

Я аккуратно обошла мамулю и запрыгнула на колени к Ольке. Вот она меня понимает! Я чувствую, что она на моем месте вела бы себя точно так же. Поэтому и не искала меня, не суетилась. От Ольки веяло спокойствием и уверенностью в наших женских силах. Я потерлась об нее и пошла кушать — ночь впереди длинная. На кота, понятное дело, я даже не взглянула.

Я сидела в форточке, наслаждалась отличной погодой и изучала жизнь двора. Приходил под окно местный мачо — черный, довольно ободранный кот из соседнего подъезда. Устроил под окном истерику. Хорошо орал, долго. Но не убедил. Сорвал глотку, получил по носу веником от соседей и ушел домой заливать гормоны молоком.

Кот, который бык-производитель, оказался стойкий, он пришел на кухню только через три часа. У какой-нибудь дуры помоложе уже бы нервы сдали, а я даже успела вздремнуть.

Разговор у нас получился предсказуемый.

Кот:

— Ну?

Я продолжаю молча сидеть на форточке.

Кот с глухим стуком запрыгивает на подоконник. Герой-любовник. Пузо по земле волочится!

Кот:

— Так и будешь сидеть?

Интересно, какого лешего он ко мне на ты? И сам не представился. Продолжаю увлеченно разглядывать муху на стекле.

Кот мнется, явно примеривается запрыгнуть ко мне. Но, во-первых, рядом со мной нет места, а во-вторых, высоковато. Я чувствую, что его начинает раздражать разговор с моим хвостом, и в этот момент он дергает меня лапой за этот самый хвост. Поворачиваюсь. Внимательно на него смотрю.

Я:

— У тебя хоть блох нет?

Кот чуть с подоконника не свалился. Видок у него в этот момент был. Сфотографировать, в компьютер к Ольке засунуть — все бы неделю только об этой фотке и говорили.

Пока кот восстанавливал равновесие и дар речи, я отвернулась и продолжила рассматривание улицы, бросив через плечо:

— Вечно папуся подбирает котов на помойках.

Через минуту полного офигения за моей спиной разразилась целая буря:

— Да я… Да у меня… Да медали… Да я… Я чемпион породы! Да на меня очередь! Котята по пятьсот баксов!

И так далее бла-бла-бла (вернее мяв-мяв-мяв) еще минут десять.

На кухню пришла Олька, она сочувственно посмотрела на распинающегося кота, хмыкнула и полезла в холодильник за бутербродом. Я немедленно спрыгнула к ней, аккуратно обойдя вопящее животное, только заметила ему походя:

— Да ладно орать. Блох нет, и хорошо.

Кот заткнулся на полумяве с таким видом, что даже Олька расхохоталась. Взяла меня на ручки и сказала:

— Пойдем спать, Касенька.

— Мурр…

То есть пойдем. На сегодня котик совершенно свободен.

Через пять минут я, умиротворенная и тихая, дрыхла поперек Олькиной постели.

Прав Вожак — я очень странный. Зачем я поперся снова в тот двор? Чтобы опять разочароваться в надеждах? А кость зачем притащил? Видимо, логика у меня была такая: принесу кость кошке, а поскольку ее не будет, отнесу маме, там ее аккуратненько разгрызу и скормлю ей.

Хотя вру, не было никакой логики. Просто я вдруг среди полуденного отдыха встал, схватил первую попавшуюся кость и пошел к кошке. Даже Вожаку ничего не сказал.

На сей раз бежал безо всяких мечтаний и мыслей. Просто бежал и все. Только отмечал повороты и запахи.

Кошки в окошке опять не было.

Постоял немного, чувствуя себя круглым дураком. Действительно, стоит пес в чужом дворе, в зубах кость. Я торопливо принялся ее грызть, вроде как я специально сюда завтрак притащил, чтобы в одиночестве, без помех его поглотить. Получалось еще глупее. Я раздраженно отшвырнул кость подальше и убрался восвояси.

Почему-то я был уверен, что кошка дома, с ней ничего не случилось страшного, но вот не захотела она ни щуку, ни кость.

Надо завтра у мамы проконсультироваться, что кошки больше всего любят.

«Завтра, — думал я, — обязательно выясню и притащу ей что-нибудь этакое!»

Но завтра начались такие приключения, что стало не до кошек.

Утром я встала условно отдохнувшая. Все-таки трудно выспаться, когда в квартире посторонние, особенно когда эти посторонние бродят, топают и гремят мисками. Среди ночи посторонние, видимо, решили попрактиковаться, и запрыгнули на форточку. Судя по грохоту, не с первого раза получилось.

Папуля ринулся спасать котика, долго чертыхался, но с форточки его снял. Хотя этот идиот еще и упирался.

Короче, утром, когда все люди освободили, наконец, квартиру, я с видом только что разбуженной спящей красавицы появилась на пороге Олькиной комнаты.

Кот сидел в зале, он был мрачен.

Кот (очень язвительно):

— Как спалось?

Я:

— Спасибо, замечательно. Только какой-то дурак ночью в форточку ломился. Это ты его прогнал?

Кот (неуверенно, явно не понимает серьезно я или нет):

— Я.

Я:

— Да? (Восхищенно.) Вы такой смелый.

Кот мгновенно прощает мне все: и бессонную ночь, и блох. Распушает воротник и становится как будто в два раза толще.

— Кася…

Я (довольно резко):

— Кассандра.

Кот немедленно поправляется. Он уже согласен на все:

— Кассандра, извини… те… Кстати, я же сам не представился. Меня зовут Дюк.

Я:

— Очень приятно. Пойду-ка я позавтракаю, если вы не возражаете.

Кот:

— Нет, нет, что вы.

Я с достоинством удаляюсь на кухню, котик как привязанный идет следом. Сидит рядом с миской, смотрит, как я ем. Наевшись, я возвращаюсь в комнату. Котик следует почетным сопровождением. Всеми фибрами я чувствую, что потихоньку ночное раздражение в нем сменяется восхищением. Ему уже нравится, как аккуратно я ем, нравятся мои маленькие лапки, мой аккуратненький носик и милые розовые ушки. Все это я с удовольствием демонстрирую, умываюсь долго и вдумчиво. Потом вкусно потягиваюсь: у меня еще гибкая спинка, и пушистый хвостик, и…

Тут кот доходит до кондиции, делает рывок вперед и пытается запрыгнуть мне на спину с совершенно однозначными намерениями. Бью наотмашь. Сильно. И пусть скажет спасибо, что не в глаз.

Спасибо кот не сказал. Зато сказал много другого — про кошек, про хозяев и вообще про жизнь. Я сиганула на шкаф — повыше, чтобы быть более-менее в безопасности — и слушала, слушала… Оказывается, удивительно тяжелая жизнь у породистых котов. Правда, разозлился котик не на шутку и до вечера я, на всякий случай, со шкафа не слезала.

Я много раз слышал, что люди произносят слово «сука» со злобой, ненавистью и презрением. Это потому, что у них не носы, а издевательство над природой.

Знаете ли вы, как пахнет молоденькая веселая сука во время течки?

Это нечто!

Это запах одновременно тонкий, трудно уловимый — и мощный, который валит кобеля с ног. Труса он превращает в сорвиголову, рассудительного — в отчаянного, дряхлого — в щенка, щенка — в шаровую молнию!

А меня этот аромат, кажется, превращает в поэта.

Утром мы проснулись все разом, вся стая. Обычно первыми просыпаются самые молодые и голодные. Потом Вожак и заплечные (то есть мы, конечно, делаем вид, что уже давно проснулись и наблюдаем). А уж после этого — кто как, в зависимости от возраста, состояния здоровья и желания пожрать.

А тут вдруг все разом подскочили на ноги, как будто земля нас сама подбросила. На секунду насторожились, принюхались — и принялись беспокойно водить носами туда-сюда, взрыкивать и подбрехивать. Все учуяли суку.

Это, наверное, даже не запах — запах я бы первый засек. Это что-то такое… ну… эдакое что-то… Это не по воздуху передается, а прямо по пространству.

Мы чуяли ее, но никак не могли понять, откуда она появится. Само собой, она возникла за нашими спинами, в проходном дворе. Мы разом, как дрессированные, развернулись к ней и замерли. Хороша она была! Или волшебный запах ее так разукрасил, или на самом деле была она очень красива. Не слишком худая, но и ребра не торчат. Гладкая, плавная, с большими черными глазами. Смотрела она с некоторым недоумением: откуда, мол, весь этот шум? Я тут бегу, никого не трогаю…