Дуглас Коупленд - Рабы «Майкрософта» Страница 6

Вернувшись в офис, я постучал в дверь Карлы, отдал ей булочки и бумагу. Мне показалось, что она рада увидеть меня (не хмурилась) и искренне удивлена тем, что я принес ей перекусить.

Она предложила посидеть у нее в офисе. На стене висел большой плакат с рекламой чипсов «МИПС», а еще в крошечной вазе стояло несколько сиреневых и розовых цветков, прямо как у Мэри Тейлор Мур. Карла сказала, что было очень любезно с моей стороны принести ей японские булочки с ламинарией и все остальное, но в данный момент она опустошала пачку «Скиттлз».

— А ты хочешь?

Вот так мы сидели и ели «Скиттлз». Я рассказал ей об отце, а она просто слушала. А потом рассказала мне, что ее отец держит небольшой завод по консервации фруктов в Орегоне. Она сказала, что научилась кодированию по рядам консервных банок на конвейере, или, точнее, прониклась восхищением к линейным логическим процессам — и оказывается, образование у нее по производственному процессу, а не по компьютерному программированию. И она сложила для меня одну из птиц оригами. «Ай-кью» у нее, наверное, около 800.

«Ай-кью» — еще одна странность в «Майкрософте»: в Городке вы найдете только правую ветвь параболы. Нет никого с двузначной величиной. Еще одна причина считать это место работы таким научно-фантастическим.

Короче, мы заговорили о том, что всех пятидесятилетних выкидывают из экономики под предлогом сокращения. Никто не знает, что делать с ними, и это так печально, ведь быть пятидесятилетним сегодня — не то же самое, что век назад, когда вы уже были бы, наверное, мертвы.

Я рассказал Карле о философии Бага Барбекю: если не можешь сделать себя стоящим для общества, то это проблема твоя, а не общества. Баг говорит, что люди лично ответственны за поддержание собственной востребованности. Мне почему-то это не кажется правильным.

Карла метко выражается. Она сказала, что, наверное, нецелесообразно всем заботиться о тратящих свою жизнь впустую пожилых гражданах. Просто это характерная особенность нашего времени — все большее облегчение пользования компьютерами, а пятидесятилетние немного медлительны в освоении новых технологий.

— У нашего поколения есть все черты, необходимые для раннего освоения — во время обучения в школе, и скучное переучивание не потребуется. Однако пользовательские барьеры для пятидесятилетних должны исчезнуть в достаточно близком для них будущем.

Это немного успокоило меня насчет отца.

Тут зашел Майкл, чтобы спросить о подпрограмме, и я понял, что мне пора уходить. Карла еще раз поблагодарила меня за еду, и я был рад, что сделал это.

Каролин из офисов «Уорда» прислала электронное письмо насчет слова «зануда». Оно вошло в моду только в конце 70-х, когда по телевизору с огромной популярностью шли «Счастливые дни», по совладению в то же самое время, когда популяризировали ПК. Она сказала, что до той поры слово это не было общеупотребительным, «а теперь зануды правят миром!».

Эйб рассказал нечто интересное. Он утверждает, что из-за сегодняшней всеобщей бедности 90-е станут десятилетием, лишенным архитектурного наследия или стиля — все слишком нищи, чтобы возводить новые здания. Он заявил:

— Коды — вот архитектура 90-х!

На закате, перед тем как съездить домой, принять душ, перекусить и вернуться обратно отлавливать вшей, я проходил мимо офиса Майкла. Бросив взгляд на его монитор, я заметил, что он играет в игру, которой раньше я не видел.

Я поинтересовался, и он рассказал, что это его собственная разработка: игра о прекрасном царстве на краю земли, в котором наступил конец света.

Однако царство нашло способ обхитрить Бога: они преобразовали свой мир в код — в биты света и тока, которые будут поспевать за временем, от них убегающим. И таким образом царство будет жить вечно, даже после того, как время закончится.

Майкл сказал, что жителям царства было дозволено это потому, что они дожили до конца истории, ни разу не пролив ни капли крови на свою землю. Он сказал, что просто оскорблением было бы для всех добрых душ, которые трудились ради лучшего мира в течение тысячелетий, не разработать систему сохранения возвышенных помыслов после того, как наступит Тысячелетнее Царство, все идеологии умрут, а люди снова станут животными.

— Да, — вздохнул я, когда он закончил, — ох уж эти «Морячки»!

О, Эйб купил батут. Он сходил в «Костко», чтобы запастись «Джифом», а в итоге купил батут — 14x14 футов, 196 квадратных футов прыгательного аэробического веселья. С каких это пор в продуктовых магазинах продают батуты? Какое чокнутое десятилетие. Вот что значит быть миллионером.

Ребята по доставке завезли нам его, и около полуночи мы установили это сооружение в переднем дворе, над овощными посевами, прицепив одну из ножек к передней изгороди. Баг Барбекю уже печатает выпуск: он устроит так, что все соседские дети будут записываться в очередь к Эйбу, полностью освобождая его от ответственности за возможные несчастные случаи.

Вторник

Сегодня проснулся супер рано, проспав всего четыре часа; за окном занимался бледный свет, плыли высокие хмурые облака. В окне я увидел, как над домом пролетает самолет, направляющийся в «СиТэк», и вспомнил, как вышел первый 747-й. На рекламе «Боинга» был изображен ребенок, строящий карточный дом в салоне внутри пузыря. Боже, как я хотел быть этим ребенком!… Потом я задумался: «Зачем вставать? Что это за такая жизненно важная идея, которая вынимает меня из постели и ведет целый день? Что вообще заставляет людей подниматься с постели?» Я понял, что все еще хочу быть тем ребенком, строящим карточный дом в 747-м.

Я расцарапал небо тремя тарелками хрустящих хлопьев — и весь остаток дня во рту с неба на язык свисали сырые кусочки кожи. Больно было ужасно, и до самого вечера я картавил, как маленький.

Два часа утром провел, заловленный в комнате безумными пол-потами из Отдела маркетинга. Господи, у них рот никогда не закрывается, наверное, они думают, что нам нечем больше заняться за восемь дней до отчета. Даже кодовым тестерам. Как будто мы должны, только завидев коробку бесплатных сникерсов, сразу же воскликнуть: «О, ну тогда конечно, пожалуйста, тратьте мое время, на здоровье».

По-моему, все ненавидят и боятся маркетинговых собраний из-за того, как они изменяют личность. На этих собраниях вам нужно отчитываться о том, чего вы достигли, поэтому вы, естественно, немного раздуваете свою работу — словно взбиваете подушки на диване. И в итоге получается такой бойкий, разухабистый рассказ о самом себе, что, знаете ли, смотреть противно. Похоже, все в «Майкрософте» свысока смотрят на фанатичных людей, а себя таковым никто не считает. Посмотрели бы на себя, таких надменных и бодрых во время этих собраний. К счастью, энтузиазм проявляется исключительно на маркетинговых отчетах. В остальное время, по-моему, Городок чрезвычайно беспечен.

О, иногда бывают разгромные собрания. Они тоже очень прикольные — это когда все друг друга разносят.

Сегодняшнее собрание было посвящено мелким незначительным деталям отчета и было до отупения скучным. А потом, ближе к концу, на столе разорался пейджер «Моторола», принадлежащий Кенту, одному из торговцев. Он жужжал, как шершень, вибрировал и дергался по всему столу в танце смерти. Завораживающее зрелище, как бег тарантула по столу. Убило весь разговор, на корню.

В итоге собрания у меня болели улыбательные мускулы. И это в придачу к шепелявящему небу. Неудачный день для моего рта.

Сразу после собрания я позвонил маме, трубку поднял отец. На заднем фоне я услышал ток-шоу Опры и подумал, что это нехороший знак. Голос у отца был приподнятый, но это ведь часть процесса, не так ли? Отрицание? Я спросил его: «Ты смотришь Опру Уинфри?» — а он ответил, что заскочил домой, только чтобы перекусить.

Мама сняла трубку на другом телефоне и, едва отец, попрощался, призналась, что он почти не спал прошлой ночью, а когда ему все же удавалось уснуть, то издавал навязчивые стонущие звуки. А сегодня утром оделся, будто направляется в офис, и, жутко бодрый, сел смотреть телевизор, отказываясь говорить о своих планах. Потом пошел в гараж и работал там над моделью железной дороги.

Сегодня я узнал новое слово — «трепанация», когда сверлят дырку в черепе, чтобы снизить давление на мозг.

Сегодня утром ко мне в офис зашла Карла — впервые — в тот момент, когда я собирался совершить утреннюю проверку электронной почты. Она держала большую картонную коробку, полную акриловых кружек с надписью «Виндоуз» со склада компании в Четырнадцатом Здании.

— Угадай, что получат все в мире Карлы на Рождество? — задорно спросила она.

— У них распродажа.

Повисла пауза.

— Подарить тебе, Дэн?

Я ответил, что пью слишком много кофе и колы и стою первым в очереди за раком прямой кишки. Я сказал, что был бы очень рад. Она вручила мне кружку, снова наступила пауза, пока она оглядывала мой офис: монитор «НЕК МультиСинк»; монитор «Компак» — моя рабочая лошадка; плакат «Джаз» в рамочке; афиша «Мак Хаггер» на потолке и моя святыня — черно-белые фотографии вице-президента «Майкрософта» Стива Балмера.