Анита Шрив - Жена пилота Страница 6

 Услышав страшную новость, Мэтти как подкошенная рухнула на пол. Она как сумасшедшая замахала руками, словно отбиваясь от роя напавших на нее пчел. Кэтрин попыталась успокоить ее, крепко сжимая в объятиях, но дочь оттолкнула ее и, сбежав по лестнице, пулей вылетела из дома.

 Кэтрин бросилась следом…

 Лишь на лужайке перед домом ей удалось схватить Мэтти за руку.

 Мэтти!.. Мэтти!.. Мэтти!.. — как заведенная, повторяла женщина.

 Обхватив ладонями голову дочери, она прижалась лицом к липу девочки.

 Мэтти!.. Мэтти!.. Мэтти!..

 Ее хватка не ослабевала.

 Я позабочусь о тебе, — сказала Кэтрин. — Послушай, Мэтти! Все будет хорошо.

 Она обняла дочь. Под ногами хрустела покрытая инеем трава. Мэтти разрыдалась, и у Кэтрин екнуло сердце. Однако она знала: худшее осталось позади.

 Кэтрин помогла Мэтти войти в дом и уложила ее на кушетку. Девочку бил озноб. Завернув дочь в одеяла, женщина растерла ей руки и ноги. Роберт принес Мэтти стакан воды, но девочку только стошнило.

 Кэтрин позвонила своей бабушке Джулии и рассказала о смерти Джека. Ее сознание было затуманено. Как в полусне, она едва отдавала себе отчет в присутствии еще двух незнакомых людей в форме (мужчины и женщины), стоявших у кухонного стола.

 Кэтрин краем уха слышала, как Роберт разговаривает по телефону, а затем перешептывается о чем-то с людьми из авиакомпании. Она даже не обратила внимания на то, что телевизор включен, пока Мэтти не приподнялась резко с кушетки и не спросила, глядя на мать:

 Они сказали «бомба»?

 Да, Мэтти не ослышалась. Передавали сводку последних новостей, и диктор несколько раз повторила слово «бомба».

 Роберт! — позвала Кэтрин.

 Мужчина вошел в комнату и остановился перед ней.

 Это всего лишь предположение, — сказал он.

 Они считают, что самолет взорвали.

 Это одна из версий. Не более.

 Он протянул Кэтрин таблетку.

 Что это? — удивилась она.

 Валиум.

 Валиум? Вы что, носите с собой валиум?

 Бабушка Джулия ходила по дому с флегматичным выражением служащего МЧС в зоне стихийного бедствия, — человека, привыкшего к виду смерти и не склонного поддаваться страху. Несмотря на преклонный возраст и весьма дородную фигуру, старушка была просто переполнена энергией. Первым делом она подняла Мэтти с дивана, где та предавалась безутешному горю, отвела ее наверх, успокоила и переодела в джинсы. Когда Джулия убедилась, что Мэтти можно оставить одну, она спустилась в кухню и вплотную занялась Кэтрин. Заварив крепкий чай, старушка щедро сдобрила его бренди из привезенной с собой бутылки. Дав женщине из авиакомпании строгое указание напоить Кэтрин чаем, Джулия вернулась к Мэтти. Принятый валиум подействовал: девочка немного успокоилась и теперь почти не плакала. Прабабушка отвела Мэтти в ванную комнату и умыла. Девочка была очень слаба. Как уже убедилась этим утром Кэтрин, горе лишает человека душевных и физических сил.

 Уложив Мэтти в постель, Джулия вернулась в «длинную» комнату. Усевшись рядом с Кэтрин на диване, она заглянула в чашку, зажатую в руках внучки. Не удовлетворившись увиденным, она заставила Кэтрин допить все до дна. Есть ли в доме транквилизаторы? Очутившийся рядом Роберт предложил валиум.

 Кто вы? — без обиняков спросила старушка.

 Он объяснил.

 Удовлетворившись ответом, Джулия попросила у него одну таблетку.

 Прими ее, — сказала она Кэтрин.

 Нельзя. Я только что пила бренди.

 Глупости. На, глотай.

 Бабушка не задавала внучке глупых вопросов типа: «Как ты себя чувствуешь?» или «Тебе очень плохо?» Кэтрин знала что с точки зрения Джулии жалость и слезы бесполезны. Со временем бабушка поговорит с ней о случившемся, утешит, а сейчас прагматизм — лучший лекарь от горя.

 Это ужасно, — сказала Джулия внучке. — Кэтрин, я знаю, каково тебе сейчас. Посмотри на меня. Крепись. Ты должна крепиться. Иного выхода нет. Мы справимся. Кивни, если ты меня слышишь…

 Миссис Лайонз!

 Кэтрин отвернулась от окна. Рита, миниатюрная светловолосая женщина, работавшая в центральном офисе авиакомпании, надевала плащ.

 Я еду в гостиницу, — сообщила она Кэтрин.

 Рита безотлучно пробыла в доме почти весь день, в то время как ее коллега по имени Джим испарился так незаметно и так быстро, что Кэтрин не обратила на это внимания.

 Бледное лицо Риты блестело от пота, но при этом пробор в ее шикарных волосах оставался идеально ровным. Форменный костюм цвета голубой волны примялся, но это не мешало Кэтрин невольно восторгаться ее элегантностью. Рита, по ее мнению, была похожа на дикторшу ведущего телеканала штата. Даже кричащая губная помада цвета дубовой коры не портила ее имидж.

 Если утром Кэтрин выражала легкое недовольство из-за присутствия посторонних людей в ее доме, то теперь она понимала, что без них не обойтись.

 Роберт Харт еще здесь, — сообщила Рита вдове. — Он в кабинете.

 Вы сняли номера в «Тайдз»? — спросила Кэтрин.

 Да. Компания забронировала несколько номеров.

 Кэтрин кивнула. Она прекрасно понимала, что пустующая в мертвый сезон гостиница «Тайдз» теперь переполнена. Вместо нескольких влюбленных парочек, останавливающихся здесь на уик-энд, она битком набита журналистами и служащими авикомпании.

 С вами все в порядке? — поинтересовалась Рита.

 Да.

 Может быть, вам принести чего-нибудь, пока я не ушла?

 Нет. Спасибо. Со мной все будет хорошо.

 Провожая Риту взглядом, Кэтрин подумала, что ее последние слова лишены смысла. Смехотворная бравада, не больше. Жизнь никогда не будет прежней. Счастье не вернется в ее дом.

 Часы не показывали и четверти пятого, а за окнами уже смеркалось. Как-никак был конец декабря. Сразу же после обеда тени начали удлиняться. Свет был мягким, почти призрачным. Такой игры тонов и полутонов Кэтрин не видела уже давно. Окружающие предметы казались нереальными, почти фантастическими. Ночь медленно высасывала цвета из деревьев, неба, скал, покрытой изморозью травы и гортензий. Наконец за окном сгустились сумерки, и единственным, что Кэтрин могла отчетливо видеть, было ее отражение в стекле.

 Скрестив руки на груди, она навалилась всем телом на край раковины. Прошедший день был столь мучительно тяжелым и длинным, что Кэтрин давно уже воспринимала его не как реальность, а как горячечный бред. Ей казалось, что ее натянутые, как тросы лифта, нервы не дадут ей заснуть — ни сегодня, ни завтра, никогда… Иногда Кэтрин чудилось, что она выпала из обычного хода событий и теперь уже не сможет вернуться обратно.

 В свете, льющемся из окон дома, она видела, как Рита, подойдя к своей машине, села за руль, завела двигатель и растаяла во тьме. Теперь они остались вчетвером. Мэтти спала у себя в комнате, прабабушка и мать поочередно дежурили у ее постели. Роберт, по словам Риты, сидел в кабинете Джека.

 «Что он там делает?» — подумала вдова.

 Весь день у деревянных въездных ворот, за которыми кончался принадлежащий ее семье земельный участок, толпились люди: одни рыскали в поисках жареных фактов, другие отгоняли слишком назойливых зевак от проволочной ограды. Но теперь, как надеялась Кэтрин, все эти репортеры, операторы, продюсеры и гримеры свернули свои манатки и отправились в «Тайдз», где за стаканчиком виски будут обсуждать последние слухи. А потом, поужинав, отправятся спать. Так, по представлениям Кэтрин, жили люди их профессии.

 Заскрипели ступени лестницы. Поступь была тяжелой, мужской. На долю секунды Кэтрин почудилось, что это идет ее муж, но наваждение длилось недолго. Это не мог быть Джек.

 Кэтрин.

 Без галстука, в рубашке с закатанными рукавами и с расстегнутой верхней пуговицей, Роберт Харт возник в проеме двери. Между суставами пальцев его правой руки торчала ручка, которой он, находясь в немного взвинченном состоянии, немилосердно махал, словно дирижер своей палочкой.

 Я думаю, что вам следует это знать, — сказал Роберт. — Главная версия сейчас: катастрофа произошла вследствие неисправности.

 Откуда вы знаете?

 Передали из Лондона.

 Они уверены? — с надеждой в голосе спросила Кэтрин.

 Нет. Это всего лишь обычный треп. Люди строят версии на пустом месте. До сих пор обнаружены только кусок фюзеляжа и мотор.

 Боже! — вырвалось из ее груди.

 Женщина запустила пятерню в волосы. Она всегда так делала, когда нервничала.

 «Кусок фюзеляжа», — промелькнуло у нее в голове.

 Кэрин повторяла фразу про себя, тщетно стараясь вообразить этот «кусок фюзеляжа», представить, как он может выглядеть.

 Что за «кусок фюзеляжа»? — спросила она.

 Часть кабины экипажа. Около двадцати квадратных футов.

 Ну… а тела?

 Нет, не найдены. Вы ведь сегодня ничего не ели? — меняя тему, спросил Роберт Харт.