Константин Арбенин - Дон Гуан, как зеркало мировой революции Страница 6

159. Когда он понял, что остался один, он остался совсем один. Он решил дойти в своем гордом одиночестве до максимума. Стал одинаково холодно относиться к друзьям и врагам, победил свою привязанность, предал своих богов. Потом убил бога в Себе. А потом уничтожил и свое второе я – и тогда его бесконечный мысленный диалог с самим собою превратился в монолог. Спустя еще некоторое время он заметил, что стал думать о себе в третьем лице. Он больше не употреблял слово "я". Он говорил о себе: он… он… он…

160. Я покидаю твой дом ранним-ранним утром. Еще один небольшой антракт в вечности. Можно отправиться к себе, выпить чашку кофе, выспаться, закончить роман, сходить в парикмахерскую… Вечность никуда не убежит; когда-нибудь мы наполним её нашими жизнями до краев – вот так же, как сегодня ночью наполнили нашей любовью действительность. Зачем? – Чтобы понять друг друга, оставаясь самими собой. Думая об этом, я удивляюсь неожиданной простоте замысла и успеваю мысленно дописать последний абзац своей бесконечной книги.

161. Любая война – это война эгоизмов. Любой мир – мир одиночеств. Любовь – перемирие одиночеств в войне эгоизмов.

Санкт-Петербург, апрель 1998.

The end.