Дмитрий Березин - Пару штрихов тому назад Страница 6

Ничего себе, Мария злится и даже легонько ударила пару раз кулаком по столу, чтобы показать свою решимость. Евгений чуть не расхохотался тогда. Жена смеялась вместе с ним. Быть строгой ей было к лицу, она становилась на вид холоднее, увереннее в себе. Но это там, в клинике, по отношению к буйным или непослушным пациентам и их родственникам, по доброте душевной пытавшихся протащить в стационар что-нибудь запрещенное, чаще всего копченую колбасу. Тогда Мария рвала и метала, кричала так, что незадачливые контрабандисты затихали и только дико извинялись, стараясь как можно быстрее унести ноги и колбасу подальше из клиники. Но дома, в семье, в такие минуты Мария была похожа на пародию на саму себя: она морщила лоб, напрягала скулы, но заставить себя бояться у нее не получалось.

Евгений, конечно, прислушался к доводам, стал больше времени проводить на улице, отказался от части занятий в училище, стал брать меньше заказов на картины. Но от этого практически ничего не изменилось. Должно быть, он просто был не готов что-то менять. То, как жил Евгений, складывалось в нем годами, десятилетиями, воспитывалось с детства. Он всегда стремился к большему, но это стремление граничило в нем с каким-то фанатизмом, с желанием отдать всего себя, все свои силы и знания той или иной затее. Так и происходило. Закончив очередную картину, Евгений выглядел измученным, но довольным собой. Жена делала ему уколы глюкозы. Легче от них почему-то не становилось, но зато ей становилось спокойнее от того, что она помогла любимому всем, чем только могла. Погулять с Аленкой, особенно в выходные – это был отличный предлог отвлечь Евгения от работы, и Мария с успехом им пользовалась. Наверное, только против этого Евгений даже не пытался возражать. Но все упущенное он с лихвой компенсировал в будни, давая еще более внушительную нагрузку на организм.

Мария была уже почти на работе, оставалось завернуть за угол и пройти через детскую площадку, затем перейти дорогу и оказаться в клинике. Но ее спокойствие ни с того, ни с сего обернулось легким волнением. Она сначала было подумала, что ее часы врут, и переспросила у прохожего время. Нет, все верно. Волевым усилием Мария подавила в себе это нахлынувшее волнение, заставила себя отвлечься, дистанцироваться от него.

На пороге клиники она появилась с улыбкой, шагая той же уверенной походкой, что и по проспекту, мимо дорогих магазинов. В эти магазины Мария никогда даже не заходила. Но сама ее уверенность, слегка пренебрежительный взгляд для посторонних не оставлял сомнений в том, что перед ними женщина, которой настолько надоели все эти до безумия дорогие тряпочки, что она сделала выбор в пользу разнообразия и предпочла на этой неделе для себя что-то более простое и незамысловатое.

В холле с Марией поздоровались пациенты – за четыре выходных дня она по ним даже немного соскучилась.

– Ага, Маша, вот и ты! – главврач остановил ее в коридоре, потирал руки и грозил пальцем. – Давай, переодевайся и вперед. Пока тебя не было, здесь все совсем от рук отбились, и с графиком приема не пойми что творится, чтоб его. Говорил, просил, умолял не записывать много народу на вечер. Нет же, Маруся как назло взяла и записала так, что в первой половине дня почти никого, а к вечеру начинается полный коллапс! Вы же меня с ума сведете, родненькие! Так же нельзя!

– Александр Александрович, не кипятитесь, раз Маруся так записала, значит, других вариантов не было, – Мария тоже погрозила ему пальцем и улыбнулась.

Второго администратора тоже звали Марией. Чтобы не запутаться, в клинике одну звали Машей, другую Марусей. В отличие от Маши, у Маруси не было медицинского образования и это многое осложняло. Она была прекрасным работником, менеджером, диспетчером, но с трудом понимала суть жалоб пациентов, озвучиваемых ими по телефону. Мария же, как медсестра, сразу распределяла пациентов по врачам, оставляя Александру Александровичу лишь самые сложные случаи, действительно требующие его вмешательства. Часто она ассистировала ему и на приеме, на процедурах – словом, являлась незаменимым сотрудником, с мнением которого считался даже главврач и, несмотря на всю свою строгость, вполне соответствующую должности, перечить не рисковал.

– Разве если только так, – согласился Александр Александрович. – Что стоишь? Через десять минут ко мне на планерку.

Планерки у главврача казались Марии скучнейшими. На этот раз решали вопрос о том, куда переводить пациентов из палаты, которую будут ремонтировать летом, сколько закупать медикаментов и где их хранить, обсуждали, требуется ли к одному из пациентов с непрекращающимися желудочными коликами приглашать специалиста со стороны или можно обойтись своими силами. Изредка пощелкивала кофеварка, гордость главврача, нудно гудели и действовали на нервы лампы дневного света.

– А что ты, Маш, думаешь? – Александру Александровичу действительно было интересно ее мнение. – Ведь это ты его записывала на прием и потом приняла решение поместить к нам в стационар. Причину-то колик пока не определили. УЗИ нормальное, гастроскопия ничего не дала, только утихомиривали его час, только после этого смогли что-то сделать. Ничего не нашли, а сумма за обследования уже немаленькая складывается. Еще не хватало, чтобы эти страховщики нас снова в чем-то заподозрили и имели тут по полной программе. Он же у нас по полису, купленному на свои кровные.

– Думаю, что его нужно просто не кормить сутки, поить по норме, посмотреть, что будет, – осторожно сказала Мария. – Я на выходных была, не знаю, ходят ли к нему родственники. Если ходят, то вполне могли принести какой-нибудь дряни, от которой у него и колики. Раз ничего гастроскопия не показала, то, возможно, это аллергия какая-то.

Главврач громко причмокнул, прикусив губу.

– Не пойми что творится! Устроили тут проходной двор! Кстати, что будем делать с Ивановым, который во втором боксе? Видите ли, пребывает у нас уже неделю, а все продолжает жаловаться на головные боли, тошноту. Интересуется, почему мы ничего сделать не можем.

– Знаете, Александр Александрович, – в разговор решил вмешаться пожилой врач по фамилии Тимофеев, Мария его видела в клинике во второй или третий раз. – Можно ожидать появления и других симптомов. Этот Иванов, как оказалось, последние лет десять пил по-черному, а сейчас, видите ли, опомнился. И вы помните, в каком его состоянии привезли. Все болело, еле живой, а все равно пьяный, хоть ты лопни! Понаблюдаем его, поделаем капельницы, повесим на сутки кардиомонитор, посмотрим результаты. Поверьте моему опыту, ему не лечение нужно, а не пить. И капитальная чистка и восстановление организма, если он вообще жить хочет. Нужно так и объяснить родственникам и ему, что бесполезно искать причины головной боли, если у него дистония…

Тимофеев не договорил. Раздался нервный стук в дверь и, не дожидаясь разрешения войти, в кабинет главврача буквально вбежала Маруся. По ее лицу и дрожавшим рукам всем сидевшим стало понятно, что случилось нечто из ряда вон выходящее. Все внимательно, с удивлением смотрели на Марусю, а она никак не могла отдышаться, чтобы сказать хотя бы что-нибудь.

– Так, – она взяла себя в руки и говорила медленно, как будто стараясь ничего не забыть из того, что только что узнала и еще не успела, как следует, осмыслить. – Маша, только что показали по телевизору, тут, недалеко взорвалась бензозаправка. Ну, там, где твой дом, за поворотом. Понимаешь, о чем я? Показывают магазин, в который мы с тобой заходили и всегда заходим, там стекла повыбивало все! Ой, кошмар какой! И не где-нибудь, а совсем рядом с нами.

До Марии с трудом доходило то, о чем говорила Маруся: она была еще в мыслях о сменах, пациентах, дежурстве и злоключениях Иванова и с трудом переключала внимание на какие-то личные темы. Все продолжали молчать. Тимофеев, сидевший рядом, слегка ткнул Марию пальцем в бок. Прошло еще несколько секунд, прежде чем Мария тихо произнесла: «Женя, Женя там!». В следующее мгновение она сорвалась со стула и, чуть не столкнув Марусю, выскочила в коридор.

По маленькому телевизору, спрятанному за стойкой администратора, показывали репортаж с места взрыва. Мария застала последние его секунды. Крупным планом показали разлетевшиеся от взрыва стекла того магазина, куда должен был пойти Евгений.

«Он же там сейчас! Мой Женя в этом магазине!» – Марию охватила паника. В ее глазах потемнело, даже на какое-то мгновение она почувствовала, что вот-вот потеряет сознание. Она вспомнила про телефон, вытащила из кармана мобильный и набрала номер мужа. Шли гудки, никто не отвечал. Мария снова набрала номер Евгения – история повторилась. Никто не ответил и по домашнему. Мария закачалась и ухватилась за край стола, чтобы не упасть.

К ней по коридору почти бежал Александр Александрович.