Александр Ермак - Офелия и Брут Страница 6

Тем же вечером спецкараван юноши отбыл в центральную библиотеку.

Там сразу же по приезду заказал он себе «Энциклопедию семейной жизни». И, не слезая с верноподданного верблюда, принялся вслух читать «Несколько сотен советов начинающим».

И уже через двадцать минут вся охрана впала в глубочайший эротический сон.

Убедившись в таком положении дел, юноша без помех покинул библиотеку и город. Он скакал на верном и заправленном под завязку верблюде без остановок четыре ярчайших дня и четыре кромешные ночи. И успел, благополучно прибыл в желанную местность на самом рассвете.

Но какое жестокое разочарование ждало его у городских ворот. Под ними собралась толпа мужланов, желающих войти первыми.

«Что делать?» – горячечно мыслил юноша.

В это время из толпы вышагнул огромный детина-воин и сказал:

– Кто победит в схватке по олимпийской системе, тот и войдет в город первым. Заметано?

– Заметано! – зычно и довольно откликнулась толпа мужланов.

Это означало, что будет битва не на жизнь, а в усмерть. Из каждой пары состязавшихся живым должен остаться только один. И этот уцелевший примет участие в следующей схватке. Выживший в ней участвует в следующей. И так до тех пор, пока из всех желающих остаться в живых у ворот не останется кто-то один одинешенек.

Юноша напряженно размышлял. А детина-воин тем временем расправлялся по очереди с желающими прикоснуться к роскошному телу знатной невесты.

И вот уже желающих не осталось. И детина-воин потряс своей боевой кувалдой:

– Нет больше женихов. Значит, ближайшей же ночью дочь южного шейха станет моей от кончика волоска до самой розовой пяточки…

– Не станет, – раздался тут иссупленый крик сына раджи.

Юноша не мог допустить этой позорной свадьбы. Но будучи просвященным гуманистом он также не хотел убивать мастеровитого детину-воина. И поэтому придумал следующий выход:

– Я принимаю твой вызов. Но драться мы будем не на мечах, а на кулаках…

– Как хочешь храбрый юноша, – пожал саженными плечами детина-воин и помахал у всех зевак перед носом своими кулаками размером с рыло навуходоносра.

И грянул бой на песчаном ринге.

Для вида юноша два раза выпадал в нокдаун. Когда же детина-воин окончательно распоясался и нагло задумал послать его в нокаут, юноша, в совершенстве владеющий стилем «кобра», нанес свой кинжальный, усыпляющий удар.

Детина-воин рухнул на землю как десантник без парашюта. И, по рассказам очевидцев, проспал под стенами города четырнадцать месяцев и два года беспробудно и беспросветно.

Юноша же, набросив на лицо черную маску, первым ворвался в город. Первым облобызал ступени дворца, по которым ступала кроссовка любимой.

Его тут же привели к шейху, мучающемуся бессонницей, похмельем и мыслями о незатейливом будущем своего бастовавшего шейхства.

– Наконец-то, – буркнул он, увидав претендента в маске. Икнул и хлопнул в ладоши: – Подать чудесный утренний напиток и привести мою чудесную разбуженную дочь.

Ее принесли, так как ноги девушки, скованные предчувствием ужасной участи, отказывались двигаться и волочились, портя уникальные восточные ковры.

Шейх, пригубив из графинчика, вытер рукавом губы и молвил:

– Забирай мою дочь и пол бюджета в придачу. Живите счастливо и после смерти владейте моим шейхством. Сим повелеваю!

– Этому беззаконию не бывать, – вскричала дочь и, выхватив у охранника обоюдоострый ятаган, занесла его над своей левой и необъятной грудью.

– Остановись, любимая, – вскричал юноша и сорвал с себя невзрачную черную маску.

– О, любимый мой, ты здесь, – свалилась девушка без чувств и одежд в его влюбленные руки.

– Он обманул меня, – взвопил шейх, – Схватить и изувечить до неузнаваемости немедленно…

Но охрана не успела сомкнуть кольцо. Юноша с девушкой на руках вскочил на своего скакового верблюда и понесся прочь от дворца, прочь из негостеприимного, хотя и определенно южного города.

Шесть дней продолжалась погоня. И, казалось, молодые люди должны ускользнуть от шейховской охранки. Но в ложбине на границе пустыни и гор их ждала засада северного раджи.

Волей-неволей беглецы попали в окружение.

– Сдавайтесь, – кричали подлые наемники с севера и юга, – ваши отцы ждут вас и души не чают…

Юноша, собрав свою волю в кулак, вышел грудью вперед. Он надеялся, что его боевое искусство и любовь помогут справиться с двумя тысячами пятьсот семидесяти тремя бойцами отряда особого назначения. Но девушка, пересчитав наличный состав неприятеля, оценив вооружение, поняла – сопротивление бесполезно.

– Должен быть выход, – тем не менее твердила она. И неожиданные слезы хлынули из ее глаз.

– Ты плачешь? – поцеловал ее юноша и изумился, – Сладкими слезами?

– Да. Есть только один способ избежать разлуки и обрести вечное счастье. Мы утонем в нашей любви, – пролепетала она и зарыдала с утроенной силой.

На глазах изумленной охраны ложбина, в которой залегли влюбленные, стала заполняться водой.

– Свершилось чудо, – прорекли начальники боевых отрядов, побродив по берегу озера и нигде не обнаружив беглецов. Даже на дне этого прозрачнейшего резервуара никого и ничего не было видно. – Как в воду канули. Растворились в своей любви…

Мужчина вздохнул. Затем улыбнулся и повернул к ней свою голову:

– Вот так и появилось это «Озеро Сладких Слез». Оно не замерзает самой лютой зимой и не пересыхает самым знойным летом. Как сама любовь…

Хотите искупаться?…

НАПАРНИКИ

Это был их первый совместный выезд. И сразу же серьезный – помощь в задержании особо опасного преступника.

Только заняли позицию, как по рации прошла дополнительная информация:

– Преступник вооружен. При сопротивлении – стрелять на поражение…

Они переглянулись.

– Может он и не на нас выйдет?

– Может и не на нас…

Оба проверили пистолеты, запасные обоймы. Прикинули взглядом расстояние до арки, откуда он может появиться.

– Возьмешь его на мушку. Я выйду из машины и крикну: «Стой! Руки вверх!» Если что – стреляй ты. Я буду подходить со стороны, так что не помешаю…

– Хорошо…

Прошел час. И еще один. Опускались сумерки.

Они ждали напрасно. Из арки так никто и не вышел. Когда совсем стемнело по рации им передали:

– Преступник обезврежен. Всем отбой. Возвращаемся…

Они улыбнулись друг другу:

– Отвоевались на сегодня…

– Точно…

Выбравшись из разбитых переулков старого пригорода, мягко покатили по шоссе в сторону центра.

– А если бы он выхватил пистолет, ты бы выстрелил?

– Конечно…

– И я бы выстрелил…

– А ты уже… убивал?

– Нет. Только по мишеням стрелял. Но если надо…

– Если надо, то, конечно…

Они помолчали на светофоре.

Потом покурили.

Ехать еще было долго.

– Когда мне было восемь, я, кажется, убил свою бабушку…

– Кажется?

– Да. Этого точно никто не знает. Даже я сам…

Бабушка была старенькой и немного повернутой на огне, электричестве, в общем на всем, что светит или греет. Отвернешься, и она тут же выключит плиту там или лампу. Если почует любой дым, так закричит: «Пожар, пожар». И тогда нужно ее ловить, чтобы она не выскочила на лестницу в ночной рубашке.

Родители здорово с ней мучались. А меня тогда все ее истории страшно забавляли. И однажды я решил бабушке подыграть. Разжег в пепельнице небольшой костер и сунул ей под кровать. Крикнул в ухо: «Горим, бабуля».

Думал, сейчас она подскочит, побежит. Родители за ней, я за ними. Будет весело…

Она не подскочила. И даже не встала.

А потом родители вызвали врача. Тот сказал:

– Сердечко остановилось. Не молодая уже. Что вы хотите…

Что такое инфаркт, я узнал только спустя несколько лет. И до сих пор пытаюсь понять… Пытаюсь вспомнить ее лицо до того как я зажег спичку… Пытаюсь вспомнить дышала она еще или нет, когда я крикнул ей… Но ничего не получается…

Конечно, родители могли бы что-нибудь прояснить, но боюсь у них спрашивать. Если был я виноват, то какой с меня спрос – с маленького. Они себя винить будут. А так – они думают, что все было своим чередом.

А я в этом не уверен…

Они снова помолчали.

Опять покурили.

Ехать еще было долго.

– Ей было девятнадцать… Брюнетка. Все при себе. Идет как плывет. Заводила мужиков на раз.

Я ревновал ее. А она, конечно, злилась и иногда нарочно делала вид, что ее еще кто-то интересует кроме меня.

Так мы и встречались с ней два года. День миром, два в скандалах. Но дело все же шло к свадьбе. Мы даже назначили день. Она заказала платье. Разослали приглашения. Все должно было быть как у людей…

В тот вечер мы зашли с ней в бар. Посидели. Выпили по рюмочке. Меня потянуло к бильярду.

Она обычно не очень была довольна, когда я отходил шары покатать. Но в этот раз ничего не сказала.

Мне фартило, пока я не оглянулся на нее. Смотрю: тип к ней какой-то клеится. Говорит что-то. Потом за руку взял. Что-то пальцем ей на ладони выводит.