Лоранс Коссе - 31 августа Страница 6

Лу перечитала и то, что было выше. Она не верила своим глазам, но в статье ничего не говорилось ни о машине, которая неторопливо въезжала в тоннель и преградила дорогу "мерседесу", ни о столкновении, ни об осколках заднего фонаря. Только скупые строчки: "Более десяти человек присутствовали при аварии, среди них пассажиры машины, следовавшей непосредственно перед автомобилем леди Ди".

На следующих страницах речь шла о папарацци, о принцессе и принце, о наследниках, о королеве, писали о всеобщей скорби, о "снимках, сделанных на месте аварии, ценой в миллион долларов".

И ни слова о машине-помехе.

Лу перешла к "Фигаро". Обстоятельства аварии подробно разбирались на последней странице. На одной из фотографий большого формата был изображен искореженный корпус "мерседеса", на другой — гроб принцессы, проплывающий между шеренгами почетного караула. В описании аварии те же подробности: "В середине тоннеля автомобиль потерял управление и на полном ходу врезался в тринадцатый столб, разделяющий встречные полосы. Столкновение было такой силы, что "мерседес" перевернулся, отлетел к правой стене тоннеля и лишь затем остановился посреди дороги; гудок замкнуло, сработали подушки безопасности".

И здесь ничего не было про медленно ехавшую машину.

Может быть, робко сказала себе Лу, может быть, решилась она предположить, за отсутствием доказательств и свидетельств они не станут искать среди возможных причин аварии машину-улитку на въезде в тоннель.

Но ведь о машине-помехе сказали уже наутро, сразу после аварии. Значит, должны быть если не доказательства, то хотя бы свидетельства.

В "рено" не было радио. Лу решила купить оставшиеся утренние газеты и вернуться домой, чтобы по радио следить за ходом расследования.

Возле одного из павильонов она нашла газетный киоск. Продавец посмотрел на нее и покачал головой:

— Утренние газеты? Все закончились, ни одной не осталось. Вы знаете, что случилось в субботу вечером в Париже?.. Под мостом Альма?

Лу не хватило смелости ответить ни да, ни нет.

— Все как с ума посходили, — продолжал продавец, — наверно, дневные газеты удвоят тираж.

— В котором часу вы получаете дневные газеты? — спросила Лу.

Продавец не мог сказать точно.

— Обычно "Монд" приходит к трем, но если и там решат удвоить количество страниц, тогда мы получим его позже…

Было почти одиннадцать. Лу поехала в сторону Вирофле. Она побудет дома три-четыре часа, оставшиеся до выхода "Монд". Пора слушать радио.

Поднявшись на свой этаж, она опять почувствовала слабость в ногах. Причина была ей ясна. Она боялась, что Ивон остался дома, намереваясь уличить ее во лжи. Она приложила ухо и замерла у двери. Тишина. Не в его стиле было красться, как кошка, но этот хитрюга мог сидеть где-нибудь в кухне или в комнате и читать, поджидая ее.

"Только мы купили кресла на Новом мосту, — приготовилась Лу, — как меня снова начало тошнить. Было полдесятого. Анжела — она ужасно милая — говорит мне: отправляйся домой и ложись в кровать. И знаешь, что произошло, когда я проезжала через перекресток, в конце Версальской улицы, у ворот Сен-Клу? Какой-то кретин подрезал меня… Слава богу, в двух шагах была мастерская, механик дал мне машину на время ремонта…"

Но в квартире было пусто. Пустая квартира, где наводил порядок молодой человек ровно за пятнадцать секунд, где остались крошки от завтрака на столе, чашки в раковине, неубранная кровать.

А если он вернется? — подумала Лу. Если вдруг откроется дверь и он спросит: "Что это за "рено" там внизу?" Спокойно, увещевала она себя, ты же все продумала. Я встретилась с Анжелой, не прошло получаса, как меня снова затошнило, и Анжела сказала: тебе не надо было являться на работу в таком состоянии, я поехала домой, и на перекрестке, прямо перед воротами Сен-Клу, какой-то кретин, пришлось менять правое крыло…

Она рухнула на тахту и заметила, что держит в руках "Либерасьон" и "Фигаро". Вот так всегда, пытаешься все предусмотреть и забываешь о какой-нибудь мелочи, которая тебя и погубит. Смотри-ка, теперь ты заинтересовалась этой аварией? Ты же никогда не читаешь газет…

Она вздохнула. Если я услышу, как Ивон вставляет ключ, брошу газеты на диван, вот и все. Мне надо все-таки поверить в свои способности к экспромту, невозможно все просчитать.

Прямо перед ней стоял телевизор, Лу вдруг заметила, какой он огромный, в такой маленькой комнате. Она не могла его включить. Ей не давала покоя мысль, что она там увидит сенсацию, любительскую съемку, переданную прямо на Первый канал, и услышит захлебывающийся голос комментатора: "Смотрите внимательнее, не теряйте из виду маленький белый "фиат", вот он, заметили? Как ни в чем не бывало проезжает мимо. Вы сами прекрасно видели: авария произошла прямо перед носом водителя, а он не только не притормозил, но нажал на газ!"

Хватит, хватит. Никто не снимает ночью. К тому же в тоннеле недостаточно яркий свет.

А точно ли для съемки нужен свет? Лу ничего в этом не понимала. Может, новейшие камеры снимают и в самой непроглядной тьме — маленькие инфракрасные или ультрафиолетовые японские шедевры.

А потом, сенсация — это не обязательно съемка. Это может быть просто свидетель. А теперь вы услышите того, кто был там и после серьезных раздумий счел своим долгом рассказать всем телезрителям о том, что видел. Лу тут же представила себе этого свидетеля. Он разочарован приемом, который оказала ему полиция: ни рекламы, ни денег… Ушлый тип, проныра. Мигом сообразил: если уж превращать свой рассказ в деньги, нельзя терять ни минуты, надо высказаться, прежде чем полиция подтвердит и обнародует его показания. Слушайте внимательно, эксклюзивное интервью господина Проныры, которое он дал Первому каналу…

Лу оставила газеты на диване и пошла в ванную за радиоприемником. Убавила громкость до минимума, чтобы с полоборота услышать скрежет ключа в замочной скважине, приложила приемник к уху, вернулась в комнату и вытянулась на тахте.

Она слушала "Франс-Инфо" около часа. Сообщали то же, что и вчера. О самой аварии говорили коротко, она перестала быть новостью. Большую часть времени занял репортаж собственного корреспондента в Лондоне. Накануне, в воскресенье вечером, в Лондон были привезены останки Дианы. Тысячи англичан пришли к Букингемскому и Кенсингтонскому дворцам с цветами и венками. Принц Чарльз вернулся в Балморал. В воскресенье вечером состоялись похороны Доди, церемония прошла в главной мечети Лондона. Сегодня, в понедельник, темой была ответственность папарацци за случившее. Все единодушно выступали против желтой прессы. Брат Дианы обвинял фотографов ни больше ни меньше в убийстве своей сестры. Семь фотографов-репортеров, задержанных ночью на месте происшествия до выяснения обстоятельств, по-прежнему находятся в камере предварительного заключения.

Лу выключила радио. У нее слипались глаза, и не только оттого, что ей хотелось спать, но от безумного желания хоть ненадолго забыть об этой истории. В спальне она завела будильник на четверть третьего и как была, не раздеваясь, улеглась на разобранную постель.

Когда прозвенел будильник, ей показалось, что она спала всего пять минут. Наверно, она заснула, едва коснувшись головой подушки. "Монд", вспомнила она. Настало время "Монд".

Она решила купить газету не в Вирофле, а где-нибудь в другом месте. Все эти поездки туда-сюда начинали ей надоедать. Ужасно утомительно оглядываться на каждом шагу — как бы не выдать себя, обдумывать каждое действие, словно за тобой неотрывно наблюдает камера.

Она спустилась в гараж, вывела "рено" и за пять минут доехала до Шавиля. Ей не хотелось есть, но она остановилась на улице Салангро, заметив газетный киоск и два-три продуктовых магазина. Нужно что-то проглотить. Она не может вечером наброситься на еду — ведь она еще не совсем выздоровела, нельзя забывать об этом.

В мясной лавке она купила киш лоррен1 и яблоко.

— Это закуска и десерт, — заметил продавец, — основное блюдо у нас сегодня — ветчина с чечевицей, я вам скажу…

— Нет, — перебила Лу, — мне хватит того, что я взяла.

— Если вы хотите что-нибудь более легкое, — настаивал продавец, — есть очень вкусная селедка с картошкой…

Взяв свой обед, Лу вернулась к "рено". Внутри стоял запах старой, нагретой на солнце машины; в отличие от новых машин, отдавало больше резиной, чем пластиком. Наверно, запах шел от резиновых сеток внутри кресел.

Пирог был суховат. В жизни Лу случались обеды и повеселее, она отложила яблоко и вышла за "Монд".

У репортеров "Монд" времени было больше, чем у корреспондентов утренних газет, и они могли написать подробнее. Она мельком взглянула на газету, пока ждала сдачу. "Трагическая гибель принцессы Уэльской. Обстоятельства. Реакция в мире. Мнения об ответственности фотографов".