Николай Райвич - Избранное Страница 6

ЗАЛОЖНИК

— Ну, будешь звонить домой?

— У меня нет дома.

— Как знаешь. Пятьдесят тысяч — не такие уж большие деньги. Другие заплатят. И они вернутся домой целые и невредимые, и будут вспоминать этот случай как забавное приключение. А тебя мы расстреляем.

Утром мы шли через джунгли, и покрытые росой листья были удивительно яркие, а среди листьев ещё более яркие огромные жёлтые цветы.

— Ещё далеко? — спросил я солдата.

— Нет, почти пришли.

Я стал смотреть на листья ещё внимательней.

— Мы не убийцы, — сказал солдат, когда мы вышли на поляну, — просто нам нужны деньги для революции.

Через поляну бежал ручей.

— Посмотри, — сказал солдат, щелкая затвором, — возле ручья трава лилового цвета, а в воде плавают разноцветные рыбы. Они едят жемчуг, который лежит на дне…

Я заглянул в ручей, и он выстрелил.

Потом он подошёл, и мы вместе смотрели на жемчуг.

— Если долго идти вниз по ручью, — сказал солдат, — то выйдешь к большой реке. Только тебе придётся идти очень-очень долго. По деревьям будут прыгать обезьяны, жёлтые цветы завянут, и расцветут красные, а по ночам к ручью будут прилетать попугаи. А потом ты будешь идти вдоль реки. Много-много дней, пока не увидишь город.

Там есть рынок и церковь, а вечером идёт дождь. Там есть один дом, очень старый дом из брёвен, с синими ставнями. Это твой дом. На завалинке лежит кошка, пол скрипит, а в сенях стоит ведро с водой.

РУСАЛКИ

— А ежели девка какая утопнет, — рассказывал дедушка, — то становится русалкой…

Тут на улице послышались крики, и он выглянул в окно.

— Чего там ещё?

— Ой, страсти! — закричала соседка. — Тимка опять надрался! Машка с дитями от него заперлись, а он дверь топором рубит!

Дедушка взял ружьё и пошёл к двери.

— Ты куда это? — заволновалась бабушка.

— Пойду пристрелю гада, — сказал дедушка, выходя.

СТАРАЯ ИСТОРИЯ

Герцог приказад удвоить патрули, однако беспорядки продолжались: была задета честь знатнейшего семейства Толедо. Нанятые доном Рибера, по городу рыскали наёмные убийцы. Каждое утро находили новые трупы, но Педро Гарсии среди них не было. Братья Рибера поклялись не переступать порога дома, пока не найдут убийцу сестры.

Педро нашёл их сам, узнав, что гибнут его друзья. Он успел ранить старшего Риберу. Ещё живого Педро принесли к герцогу, и наутро он был повешен.

— Но на этом история не заканчивается, — сказал профессор. — О, нет! У Педро был брат. Приехав из Мадрида, он под видом просителя явился к дону Рибера и перерезал ему горло. Он не успел уйти. Говорят, братья Рибера разрезали его на куски. Его звали Хосе Гарсия…

Вот такая история. А всё началось здесь, на этом самом месте, четыреста лет назад. Мария Рибера выходила из церкви, когда Педро подошёл и ударил её кинжалом.

— Почему он это сделал? — спросил я. В Толедо я был проездом. В то время я только закончил академию и готовился принять сан.

— Почему он её убил? Из ревности. Он приревновал её к сыну герцога, молодому Мигелю Перейро. Совершенно без оснований, я думаю.

— А У Хосе Гарсии не было родни?

— Нет. К счастью. Правда, незадолго до своей кончины он женился, но детей у него не было.

— Вы, наверно, очень хороший профессор. Вы помните все имена, все детали этой истории…

— Ах, молодой человек! Да ведь может из-за этой-то истории я и стал учёным! Вы знаете, как меня звать? Аурелиано Рибера! Я последний из древнего рода Рибера! Вот так-то, молодой человек…

Профессор вздохнул и погрузился в свои мысли.

Опускались сумерки. На ступени церкви лежал серый камень.

«Наверно, этому камню тоже четыреста лет…» — подумал я.

— У него был сын…

— Что?

— У Хосе Гарсии был сын, — сказал я и ударил профессора камнем по голове.

Он упал с проломленным черепом на том самом месте, где четыреста лет назад я зарезал прекрасную Марию Риберу, беспричинно приревновав её к сыну герцога, молодому Мигелю Перейро.

СЛУЧАЙ С ХАСИДОМ

— Или вот ещё недавно на Крите, — рассказывал девушке профессор, — нашли одно удивительное захоронение. Кувшины, драгоценности, оружие… Но главное — прекрасно сохранившийся скелет молодого вельможи в парадном облачении. На ногах его были золотые браслеты, на поясе меч, в руках скипетр, украшенный рубинами, а в зубах — вы не представляете, что было у него в зубах!..

Тут самолёт тряхнуло, и в салоне запахло дымом. Появилась стюардесса.

— Пристегните, пожалуйста, ремни.

— Скажите, ведь всё нормально, — испуганно заговорила женщина сзади.

— Ведь мы не упадём, правда же мы не упадём?!

— Не знаю, — сказала стюардесса. — Пристегните ремни!

— Мама… — сказал профессор.

Сидящий впереди молодой хасид обернулся:

— Так что же всё-таки… А, впрочем… — он махнул рукой и снова погрузился в чтение, нервно кусая пейсы.

— У меня жених в Индиане! — завизжала девушка.

— Заткнись! — сказала стюардесса по-испански.

Самолёт кувыркнулся, штопором пошёл вниз, упал на скалы и взорвался.

ЛУНА

Ночь. Город спит. Темно. Только на площади горит один фонарь.

Вокруг фонаря кружатся бабочки. Много бабочек. Вот и ещё одна. Она подлетает и ударяется о стекло. Фонарь разбивается, на землю летят осколки, и бабочки разлетаются в разные стороны.

«Я всем приношу несчастье, — думает бабочка. — Это потому что я сама несчастна.» Она замечает в небе круглую луну, и летит к луне.

А в самом центре луны за пультом сидит человек.

— Учитель, — говорит человек. — Все лампочки мигают хорошо, и приборы гудят ровно… Только я забыл, какую кнопку надо нажать, синюю или красную?

Ответа нет.

— Учитель, учитель! — зовёт он испуганно.

Тишина. Учителя нет.

Человек закрывает глаза и нажимает на обе кнопки…

Но ничего не происходит. Мигают лампочки, и луна всё так же ровно плывет по небу.

ЛИСТЬЯ

В парке мы собираем букеты из листьев. Из красных и жёлтых листьев, упавших с клёна. Только я собираю все листья подряд. Я срываю зелёные листья кустов и поднимаю мокрые чёрные листья, лежащие в лужах. Мой букет самый большой. Я бросаю его вверх, и ветер уносит листья. Другие дети смеются и что-то кричат мне. Но я не понимаю их языка.

УХОД ГЕРОЯ ИЗ ДОМА

— Героя только из дома выпусти, а дальше он уж сам пойдёт куда надо, — сказал дьявол.

И вот он стоит на пороге. Причесался, подпоясался, сапоги начистил.

— Ну, я пошёл.

— Ну ступай.

— Смотри-ка, котомку забыл, — говорит дьявол.

— Ну вот!.. Не спокойно мне что-то. Ты б проводил его немного.

— Да. Провожу, пожалуй. До леса.

Я подхожу к окну. Вечереет. Идёт мелкий дождь со снегом. Герой уже далеко. Топает по грязи, трёт озябшие уши. За ним, шагах в десяти, с котомкой идёт дьявол.

ПОСЛАНИЕ

Два ангела летели над водной гладью.

— Ну, и где они? — спросил один другого.

— А вон.

Из воды поднимался утёс. На нём стояли люди. Они стояли, сбившись в кучу, и боялись пошевелиться, чтобы не упасть в воду.

— А я думал, это деревья.

— Нет. Видишь, у них головы вертятся.

Ангелы облетали утёс слева, и лица людей поворачивались, следя за ними.

— Смотрят на нас…

— А теперь чего не смотрят?

— У них дальше головы не поворачиваются. Полетели в другую сторону. Ангелы полетели направо.

— Вот видишь, и в эту сторону так же.

— Градусов где-то на девяносто.

— Да, примерно. У кого больше, у кого меньше.

— А давай полетим наверх.

Теперь ангелы летели вверх, и люди поднимали лица всё выше.

Раздался слабый всплеск.

— Всё, это предел.

— Ну, говори.

Ангелы спустились чуть ниже, и один из них сказал:

— Радуйтесь, люди….

— Ну, чего ты?

— Подожди… Радуйтесь, люди!.. Не помнишь, как там дальше?

— Нет.

— В общем, радуйтесь! — сказал ангел, и они повернули обратно.

ХОРОШИЙ ДЕНЬ

С утра я встаю и вижу, что моя шапка лежит на полу. Вчера вечером она висела на вешалке, а сейчас лежит на полу. Значит она упала ночью, пока я спал!

Я чищу зубы и смотрю в зеркало. У меня молодое и румяное лицо. Но меня это не радует.

О, нет, меня это не радует! Да, меня это радует!

СКАЗКА

Однажды Кащей Бессмертный похитил прекрасную принцессу, а Иван- Царевич пришёл её вызволять.

— Кулаками махать — большого ума не надо, — сказал Кащей Бессмертный. — А давай лучше — кто кого перепьёт.

Первым выпил Кащей, полный ковшик, покачнулся, но устоял. Тогда и Иван-Царевич выпил полный ковшик и тоже устоял. А Кащей Бессмертный выпил второй ковшик, и морда его стала дикая и зубастая. Но Иван-Царевич тоже выпил, и у него тоже сделалась страшная морда. Тогда Кащей Бессмертный выпил третий ковшик и запел: