Анна Гавальда - Я ее любил, Я его любила Страница 6

Думаю, вы привезли меня сюда, чтобы соблюсти приличия. Малыш проштрафился - придется, сжав зубы, устранять последствия. Сегодня вы окучиваете невестку, как когда-то платили крестьянам, если ваш сопляк въезжал на мотоцикле в их посевы. Жду, не дождусь момента, когда вы со скорбным видом объявите, что я могу на вас рассчитывать. В финансовом отношении. Вы в затруднении, правда? Такой большой девочке, как я, будет посложнее возместить убытки, чем хозяину свекольного поля…

Он встал.

- Что ж, пожалуй… Это правда… Ты глупышка. Какое ужасное открытие…

- Ладно, давай сюда тарелку.

Он стоял у меня за спиной.

- Ты сама не знаешь, как сильно ранишь меня своими словами. До крови. Но я не в обиде - все дело в твоем горе…

Он поставил передо мной тарелку с дымящейся едой. - И все-таки есть одна вещь, которую я тебе спустить не могу, одна-единственная… «Что именно?» - Я подняла на него глаза.

- Не упоминай больше свеклу, прошу тебя. В округе ты на десять километров не найдешь ни одного свекольного поля…

Он был очень собой доволен, старый хитрюга.

- Гм, неплохо… Очень даже вкусно. Думаю, вам будет не хватать меня как поварихи, так ведь?

- Да, тут ты права, но во всем остальном, спасибо большое… Испортила мне аппетит…

- Неужели?

- Точно-точно.

- Как вы меня напугали!

- Но я все-таки попробую эти восхитительные спагетти…

Он подцепил вилкой слипшиеся макаронины.

- Э-э-э, как это говорят?… Aldente1.( 1 Здесь: В самый раз (ит.).) Я смеялась.

- Люблю, когда ты смеешься.

Мы долго сидели молча.

- Вы обиделись?

- Нет, скорее растерян…

- Мне очень жаль.

- У меня такое чувство, что я чего-то не понимаю. Огромный клубок, который я не в силах распутать…

- Я хотела…

- Помолчи. Дай мне сказать. Я должен немедленно разобраться. Это очень важно. Не знаю, сможешь ли ты понять меня, но хоть выслушай. Я должен потянуть за ниточку, но не знаю, за какую. Не представляю, как и с чего начать. Боже, все так сложно… Потяни я слишком сильно или не за ту нитку, все еще больше запутается. Так запутается, что я ничего больше не смогу сделать и увязну окончательно. Понимаешь, Хлоя, моя жизнь, вся моя жизнь - это клубок, точно сжатый кулак. Вот он я, весь тут, перед тобой, сижу на этой кухне. Мне шестьдесят пять лет. Я ни на что не гожусь. Я тот старый дурак, которому ты только что так всыпала. Я ничего не понял, я так никогда и не поднялся на седьмой этаж. Я испугался собственной тени и вот к чему пришел. Смерть близка… Нет, прошу тебя, не перебивай… Не сейчас. Позволь мне разжать кулак. Хоть чуть-чуть. Я долила вина в стаканы.

- Начну с самого несправедливого, с самого жестокого… С тебя… Он откинулся на спинку кресла.

- Когда я впервые тебя увидел, ты была вся синяя. Помню, это произвело на меня впечатление. Ты стояла в проеме этой двери… Адриан поддерживал тебя, а ты протянула мне скрюченную от холода руку. Ты не могла ни пальцем шевельнуть, ни слова вымолвить, и я пожал твою ладонь в знак приветствия, и на твоем запястье остались белые следы от моих пальцев. Адриан со смехом сказал разволновавшейся Сюзанне: «Я привел вам Штрумпфетку1!»(Штрумпфы - маленькие синие человечки, герои популярного в 1950-х гг. мультфильма Пейо, говорящие на тарабарском языке.) Потом он отнес тебя наверх и положил в горяченную ванну. Сколько ты там пролежала? Не помню, зато помню, как Адриан все повторял и повторял матери: «Спокойствие, мама, спокойствие! Как только она сварится, мы сядем за стол!» Мы действительно хотели есть - я, во всяком случае. Ты меня знаешь, знаешь, какими бывают оголодавшие старые дураки… Я уже готов был потребовать, чтобы подавали ужин без вас, - но тут ты появилась, одетая в старый халат Сюзанны, с мокрыми волосами и застенчивой улыбкой на лице.

Зато щеки у тебя были красные-красные, просто пунцовые…

За едой вы рассказали, что стояли в очереди в кинотеатр, чтобы посмотреть «Воскресенье за городом», но билетов не хватило, и Адриан, выпендрежник - это семейная черта! - предложил тебе провести воскресенье за городом… и отправиться туда на его мотоцикле. Решать нужно было немедленно - и ты согласилась, потому и заледенела: под плащом у тебя была легкая маечка. Адриан пожирал тебя глазами, что было нелегко - ты почти все время сидела, опустив голову. Когда он говорил о тебе, мы видели ямочки у тебя на щеках, и мы думали, что ты нам улыбаешься… Помню еще, на тебе были надеты какие-то немыслимые кеды…

- Правильно! Желтые «Converse*.

- Ну да, и чего тогда ты критикуешь кроссовки, которые я купил вчера Люси… Кстати, нужно будет ей сказать: «Никого не слушай, милая моя, когда я познакомился с твоей мамой, на ней были желтые кеды с красными шнурками…»

- Вы и шнурки помните?

- Я все помню, Хлоя, все, слышишь меня? И красные шнурки, и книгу, которую ты читала на следующий день, сидя под вишней, пока Адриан возился со своим мотоциклом…

- И что же это была за книга?

- «Мир глазами Гарпа»[, (1 Роман Джона Ирвинга) так?

- Все точно.

- Помню, что ты предложила Сюзанне расчистить маленькую лестницу, которая вела в бывший погреб, помню, что она умилялась тому, как старательно ты выпалывала сорняки. «Невестка? Невестка?» - казалось, это слово огненными буквами плясало у нее перед глазами. Я отвез вас на рынок в Сент-Аман, ты купила несколько кусков козьего сыра разных сортов, а потом мы выпили на площади мартини. Ты читала статью - кажется, об Энди Уорхолле, - пока мы с Адрианом поддавали…

- Просто поразительно, как вы все это запоминаете? - Ну… невелика заслуга… Это был один из тех редких случаев, когда мы что-то делали вместе… - С Адрианом? - Да… -Да.

Я встала, чтобы взять сыр.

- Нет-нет, не меняй тарелки, не стоит.

- Обязательно поменяю! Я знаю, что вы ненавидите есть сыр с грязной тарелки.

- Я ненавижу? Неужели? А знаешь, и, правда, терпеть не могу… Еще одна причуда старого дурака, да?

- Ну… вообще-то… да.

Он состроил рожу и протянул мне свою тарелку.

- Вот чертовка. Ямочки.

Я, конечно, помню вашу свадьбу… Ты держала меня под руку и была необычайно хороша. Все время спотыкалась. Когда мы шли через площадь Сент-Аман, ты шепнула мне на ухо: «Вам бы следовало украсть меня, я бы выбросила эти проклятые туфли в окно вашей машины, и мы отправились бы есть улиток к Иветте…» От этой шутки у меня аж голова закружилась. Я изо всех сил сжал в руке перчатки. На, возьми сыр…

- Бог с ним, с сыром, вы продолжайте…

- Ну что тебе еще рассказать? Помню, однажды мы назначили встречу в кафе - оно находилось на первом этаже в том же здании, что и мой офис, - я должен был забрать какой-то половник, который тебе одолжила Сюзанна. В тот день я, наверное, тебе не понравился ~

торопился, был озабочен… Ушел прежде, чем ты допила чай, задавал вопросы о твоей работе и не слушал ответов, в общем… Так вот, в тот же вечер, за ужином, когда Сюзанна спросила меня: «Что нового?», я ни с того ни с сего вдруг сказал: «Хлоя беременна». «Она сама тебе

сказала?» - «Нет. Не уверен, что она в курсе…» Сюзанна пожала плечами, возвела глаза к потолку, но я оказался прав. Прошло несколько недель, и вы сообщили нам радостную новость…

- Как вы догадались?

- Не знаю… Мне показалось, что у тебя изменился цвет лица, да и усталой ты казалась неспроста…

Я долго могу так продолжать. Видишь, ты несправедлива. Что ты там говорила? Что все это время, все эти годы я никогда тобой не интересовался… О-о-о, Хлоя, надеюсь, тебе стыдно.

Он посмотрел на меня с укором.

- Но ты права - я эгоист. Говорю, что не хочу, чтобы ты уходила, просто потому, что не хочу, чтобы ты уходила. Думаю о себе. Ты мне ближе дочери. Моя собственная дочь никогда не скажет мне, что я старый дурак, про себя подумает, что я дурак, да и только!

Он встал за солонкой.

- Но… Что с тобой?

- Ничего. Ничего со мной.

- Но ты ведь плачешь.

- Нет не плачу. Смотрите - вовсе не плачу.

- Да конечно плачешь! Дать тебе воды?

- Спасибо.

- Ох, Хлоя… Не хочу, чтобы ты плакала. Я чувствую себя несчастным.

- Ну вот! Снова вы о себе! Неисправимый эгоист…

Я хотела перейти на шутливый тон, но из носу текли сопли, и зрелище было жалкое.

Я смеялась. Плакала. Вино меня не веселило.

- Я не должен был говорить тебе все это…

- Как раз должны. Это ведь и мои воспоминания тоже… Нужно привыкать потихоньку. Не знаю, понимаете ли вы, как для меня все это неожиданно… Всего две недели назад я была матерью благополучного семейства. Перелистывала в метро записную книжку, планировала ужины, подпиливала ногти, думая об отпуске. Раздумывала: «Взять с собой девочек или поехать вдвоем?» Вот какие вопросы меня волновали…

И еще я думала: «Нужно подыскать другую квартиру, наша хороша, но темновата…» Ждала, когда Адриан придет в себя, чтобы с ним поговорить, - видела, что он в последнее время не в своей тарелке… Раздражительный, обидчивый, усталый… Я беспокоилась о нем, думала: «Они угробят его на этой безумной работе, какой идиот так составляет расписание?»