Эдуард Хруцкий - Истина Страница 6

Наумов сел на стул, закурил и внимательно оглядел комнату.

Письменный стол. Ящики вывернуты на пол.

Олег положил сигарету, сел прямо на ковер.

Бумаги. Видимо, Бурмин был аккуратным человеком.

Папка договоров. Папка переписки с издательствами и киностудиями.

Письма читателей. Счета за квартиру, телефон, автомобиль, корешки квитанций переводов.

Целая стопа ледериновых обложек. Понятно. Лауреатские дипломы и Почетные грамоты. Прилично, штук двадцать.

Так, поехали дальше. Коробочка, разобранная зажигалка… Кремни…

Сломанные трубки… Это что? Медали… «За трудовую доблесть», «За отвагу на пожаре», «За спасение утопающих», две каких-то иностранных.

Так, дальше. Ершики для чистки трубок… Сломанный стартовый пистолет… Ножички… Какие-то монеты и значки…

Господи, как много ненужных мелочей храним мы! Они кажутся нам значительными и необходимыми. Чаще всего это память о чем-то. Очень личном, никому неведомом.

Из этих мелочей и состоит мир человека. И ничто так крепко не привязывает его к жизни, как эти мелочи.

А что в этой коробке? Почетные знаки. ЦК ВЛКСМ, МВД, Погранвойск, спортивные.

Как аккуратно берег Игорь Бурмин все эти вещи! А единственная наследница — его жена, приедет, сгребет все в кучу как ненужный хлам, все, что дорого было ему, и выкинет.

Надо изъять их и медали. Составить акт и изъять. И отдать на память чудной женщине Елене Георгиевне. Неудобно, когда на помойке валяются почетные грамоты и дипломы. Совсем неудобно.

Бумаги, письма, блокноты. А он аккуратный был. Каждая командировка отмечена, и год стоит, и месяц, и люди, с которыми говорил.

Все это внимательно посмотрю в Управлении. А это что? Надпись «Место встречи Гродно». Документальная повесть, 1985 год. Название перечеркнуто и красным фломастером написано новое — «Падение».

Видимо, это и есть его последняя работа. Листы по полу разбросаны. На одном след ботинка. Это наши. Словно слоны в посудной лавке. Горе-оперы.

Олег поднял одну из страниц.

Первый отрывок из повести Бурмина

Я живу в Родопах. По утрам над горами висит туман. Плотный и мягкий. Сквозь него с трудом пробивается солнце. Оно похоже на занавешенную лампу. Потом ветер разгоняет туман и солнце нестерпимо яркое повисает над миром, в котором есть только две краски: зеленая — поросшие соснами горы и голубая — небо. Озеро тоже голубое, потому что в нем отражается небо.

Я живу здесь в немыслимой тишине. Среди простых и забытых звуков: смеха детей, глухого стуканья коровьих колокольчиков и шелеста ветра. И здесь, среди невероятной красоты Родоп и тишины, я острее воспринимаю все то, о чем хочу написать.

Именно в состоянии невероятного покоя приходят ко мне ассоциации из того жестокого времени. И становятся более выпуклыми понятия «мужество», «трагизм», «предательство»…

— …Вот этот дом, — говорит Сергей Петрович Брозуль.

Основная улица. Зеленая, горбатенькая. Домики маленькие, с арочными воротами, с заросшими кустами дворами. Она, извиваясь, бежит к реке. Маленькая улица с нежным названием Буковая в белорусском городе Гродно.

Дом закрывают кусты, видны только окна второго этажа и островерхая крыша. Мы входим в ворота и идем по дорожке, уложенной гладкими, лопнувшими каменными плитами.

— Вот этот дом, — повторяет мой спутник. — Только в сорок третьем он не был таким нарядным.

Сорок два года назад в этом доме сотрудники абвера арестовали разведгруппу. Их не взяли. Был короткий и яростный бой. Уйти удалось одному молодому связному — Борису Луневу. Раненный, истекающий кровью, он приполз в дом к Брозулю, руководителю нашей разведки в этом районе.

Олег отложил страницу. Нет, это не о том. Это о войне. Значит, он работал над книгой о тех годах. А искать надо в сегодняшнем.

Наумов аккуратно собрал страницы, вложил их в папку. Он прочтет все это потом, в Управлении.

Шкаф раскрыт, но, видимо, ничего не взято. Количество вещей соответствует количеству вешалок.

Стеллажи. Книги выкинуты. И здесь что-то искали.

Но что?

Вот валяются раскрытые папки с надписью «Архив». Книги, которые написал Бурмин. Журналы с его статьями, газетные вырезки.

Если бы узнать, что искали в этом доме, то можно было бы найти того, кто искал. Не можно, а легче. Потому что он должен найти убийцу. Для этого он, Олег Наумов, и надел милицейскую форму.

В дверь заглянул следователь.

— Ну, что у вас?

— Даже не знаю. Вы оформили показания Котовой?

— Конечно. Давайте потолкуем.

Они уселись в гостиной у стола. Следователь, Наумов, Середин, Леня Сытин и эксперт.

— Ну, чем нас порадует наука? — начал следователь.

Он был главным на этом совещании.

— Что сказать? К сожалению, у нас почти ничего нет. Ярко выраженных следов не обнаружено. Как мы и предполагали, преступник обмотал ноги полиэтиленом, отпечатков тоже нет. Мы сняли несколько, которые показывают, что он надевал на руки кожаные перчатки. Теперь об оружии. Я звонил только что. Пулю извлекли. Я смело могу сказать, что стреляли из редкого для наших мест оружия — японского пистолета «Намбу» 8 мм с глушителем. Поэтому никто и не слышал выстрела.

— Что у вас, майор? — повернулся следователь к Середину.

— Отработали следы-вмятины, они вели к забору, потом к роще, дальше теряются. Судя по вмятинам, следы принадлежат человеку высокому, метр восемьдесят пять и больше, размер ноги предположительно 42 — 43.

— Леонид Павлович, — Наумов записал в блокноте цифры, — представь себе утро, по лесу идет человек в полиэтиленовых мешках на ногах. Ты бы его запомнил?

— Твоя правда, Олег Сергеевич, будем искать.

— Ты должен бросить людей для опроса всех жителей окрестных поселков.

— Тебе легко говорить. Ты что, думаешь, у меня на территории только это убийство? Сам же на «земле» работал…

— Работал я в районе, это точно. Только я тебя прошу, пусть твои ребята поговорят.

— Они постараются, — мрачно сказал Середин.

— А вы чем нас порадуете, товарищ Сытин? — Следователь достал сигарету, но прикуривать не стал, только понюхал.

— Я говорил с соседями. О Бурмине говорят только хорошее… Гости к нему приезжали. Видели, например, актера Самсонова и писателя Виктора Горелова…

— Вот она, слава-то, — мрачно сказал Середин, — нас никто в лицо не знает.

— Ну, ты не скромничай. Тебя вся шпана в районе издали узнает, — засмеялся Олег. — Так что кесарю кесарево, а слесарю слесарево. Продолжай, Сытин.

— Но позавчера приезжал некто на автомобиле «Вольво» универсал, синего цвета. Высокий блондин, спортивного вида, в летней светло-синей куртке, в голубой рубашке и голубых итальянских брюках.

— Может, в финских? Или шведских? Или фабрики «Большевичка»? — прищурился Наумов.

— Сосед, некто Владимир Грушин, товаровед из «Березки»…

— Понял. Ирония неуместна. Источник надежный…

— Человек этот, — продолжал Сытин, — прошел на дачу. Потом послышался шум, вроде как драка. Грушин подбежал к забору и увидел, что приезжий поднимается с земли. Лицо его было в крови, куртка разорвана. Он быстро пошел к калитке, а у забора крикнул:

— Помни, падло, тебе не жить!

Бурмин ответил:

— Ты свое жулье в «Континентале» пугай. Увидишь меня, на другую сторону переходи.

— Приметы есть? — Наумов даже встал от возбуждения.

— Рост около 188, хорошо сложенный, коротко стриженный блондин лет тридцати восьми — сорока.

— Номер машины Грушин запомнил?

— Номер старый, черный ММЗ-00-09.

— Так не бывает, — засмеялся Олег, — Грушин твой — гений. Ему не в «Березке» тряпки перекладывать, а в сыске работать.

— Пригласите его, — сказал следователь, — я хочу закрепить показания.

— Номер установлен? — спросил Наумов.

— Конечно. Ладоньщиков Вячеслав Иванович. Новодевичий проезд, дом 6, квартира 36.

— Это понятно, — усмехнулся Александр Петрович, — куртка, рубашка, брюки итальянские. Только откуда у этого Ладоньщикова «Намбу» с глушителем?

— Откуда? — Сытин торжествующе посмотрел на эксперта. — А откуда Серега-Золотой взял автомат «Стен»?

Этим оружием в Западной Белоруссии были вооружены подразделения националистов.

— Мало у нас стволов по рукам ходит? Вы, Александр Петрович, — неисправимый скептик.

— Я практик и реалист. А глушитель?

— Сейчас и не такое за полсотни сделают. Я бы на вашем месте не так увлекался. Как вы считаете, Олег Сергеевич?

Наумов молчал. Он не слышал, что говорят. Одна мысль неотступно билась в нем: неужели это все так просто?

— Сытин! Созвонись с отделением, — сказал Олег, — пусть пришлют людей к Ладоньщикову. Оружие?

— Со мной. — Сытин хлопнул себя по боку.

— Едем.

— Ну, — сказал он шоферу, — жми.

Яростно взревела сирена, и машина, рванув с места, понеслась по узким улочкам дачного поселка.

Теперь Олег не думал о скорости. Он восстанавливал в памяти дома Новодевичьего проезда, прикидывая, в каком из них живет Ладоньщиков. Если повернуть с Савиновской набережной, то они окажутся слева. Справа парк, пруды, монастырь. Слева маленькое кафе, булочная, магазин «Молоко». Один из домов ремонтируют. Часть улицы перегородили вагончики-бытовки.