Хелен Филдинг - Бриджит Джонс: грани разумного Страница 60

– Но он наверняка следил за тобой в церкви, иначе ни за что бы вовремя не подскочил и не поймал тебя.

– Знаю, но в ризнице меня стошнило прямо ему в руку.

– ...Сильная, прекрасная спортсменка, заместитель руководителя... а если откровенно, в частной беседе директор призналась мне, что произошла ошибка, поскольку Карен Дженкинс выполняет свои обязанности руководителя... ладно. Сегодня день праздника, а не сожалений, и я знаю, что, э-э-э, отец Карен сейчас здесь, с нами...

Я поймала взгляд Марка, и мне показалось, что он сейчас расхохочется. Джуд представляла собой воплощение отрешённости: улыбалась всем подряд, гладила Подлеца Ричарда по коленке и постоянно его целовала, как если бы не было всей этой какофонии и она сама столько раз не падала пьяная у меня на полу, подвывая: «Моральный импотент, ублюдок! Подлец по имени и подлец по натуре... Эй, а что, у нас вино кончилось?»

– ...Второй ведущий кларнет в школьном оркестре, прекрасная гимнастка на трапеции, Джудит была бесценной находкой...

Ясно, куда он клонит. К сожалению, чтобы туда добраться, понадобился ещё тридцатипятиминутный обзор свободного года Джуд, её кембриджского триумфа и ослепительного взлёта по коридорам финансового мира.

– И наконец, мне остаётся только надеяться, что, э-э-э...

Все затаили дыхание, пока сэр Ралф – поистине сверх всякого смысла, разумных пределов, приличий и хороших английских манер – слишком долго вглядывался в свои записи.

– Ричард! – наконец провозгласил он. – Ричард в соответствующей степени благодарен за этот бесценный подарок, эту драгоценность, которая сегодня так милостиво даруется ему.

Ричард (довольно остроумно) закатил глаза, и зал облегчённо взорвался аплодисментами. Сэр Ралф, кажется, намеревался продолжить и зачитать следующие сорок страниц, но милосердно передумал – аплодисменты не стихали.

Затем Подлец Ричард произнёс краткую, довольно трогательную речь и зачитал телеграммы – скучные до боли в зубах, кроме одной, от Тома из Сан-Франциско, к несчастью гласившей: «Поздравляю! Может, это первый раз из многих».

Потом встала Джуд: произнесла несколько очень милых слов благодарности и – ура! – прочитала тот текст, который мы с Шез написали вместе с ней вчера вечером. Вот что там сказано, слово в слово (ура!):

– Сегодня я попрощалась с жизнью Одиночки. Но, хотя теперь я Женатик, обещаю не быть Самодовольной. Обещаю никогда не издеваться ни над кем из Одиночек, не допытываться, почему они до сих пор не замужем, не спрашивать: «Как дела на любовном фронте?» Напротив, всегда буду с уважением понимать, что это их личное дело, точно так же как занимаюсь ли я всё ещё сексом со своим мужем.

– Обещаю, что она всё ещё будет заниматься сексом со своим мужем, – вставил Подлец Ричард. Все засмеялись.

– Обещаю никогда не утверждать, что жизнь Одиночки – это ошибка, или если кто-то Одиночка, значит, с ним что-то не так. Поскольку, как всем нам известно, жизнь Одиночки – нормальное состояние человека в современном мире. Все мы в разные моменты своей жизни одиноки, и это состояние заслуживает такого же уважения, как и Священное Супружество.

В зале раздались одобрительные возгласы. (По крайней мере думаю, что одобрительные.)

– Обещаю также постоянно поддерживать связь с моими лучшими подругами, Бриджит и Шерон, которые являются живым доказательством того, что Урбанистическая Семья Одиночек так же сильна и способна поддерживать человека, как любая ваша чёртова семья.

Я застенчиво заулыбалась, а Шеззер пихнула меня ногой под столом. Джуд повернулась к нам и подняла бокал.

– А теперь я хочу поднять тост за Бриджит и Шеззер – лучших подруг во всём мире, которых только может иметь женщина!

(Этот кусок написала я.)

– Леди и джентльмены – за подружек невесты!

Раздался гром аплодисментов. «Обожаю Джуд, обожаю Шез», – думала я, пока все за столом вставали.

– За подружек невесты! – говорили все.

Как чудесно оказаться в центре внимания. Я заметила, как Саймон светло улыбается Шез, оглянулась на Марка – он так же улыбается мне.

После этого всё как в тумане; помню лишь, что видела, как Магда и Джереми вместе смеялись стоя в углу; потом я подловила Магду.

– Ну как?

Выяснилось, что та креветка работает в фирме Джуд. Джуд Магде сказала: знала только, что у этой девушки был безумный роман с мужчиной, который всё ещё любил свою жену. Джуд чуть не умерла, когда Магда открыла ей, что это Джереми. Мы все решили, однако, не третировать девушку – ведь Запудриватель Мозгов-то Джереми.

– Проклятый старый козёл! Ладно, это для него урок. Все мы не идеальны, а я действительно люблю этого старого вонючку.

– Вспомни Джеки О., – ободряюще подсказала я.

– Точно, – согласилась Магда.

– Или Хилари Клинтон.

Мы с сомнением посмотрели друг на друга и рассмеялись. Лучший момент был, когда я вышла в туалет: Саймон обнимал там Шеззер, шаря рукой по платью подружки невесты!

Иной раз, когда видишь начало чьих-то отношений, ты просто понимаешь: оп, вот оно, это случилось, это сработает, это затянется надолго; обычно так выходит, когда на твоих глазах завязываются отношения между человеком, с которым ты только что расстался и надеешься снова сойтись, и кем-то другим.

Выскользнула обратно в зал, раньше чем Шерон и Саймон меня заметили, и улыбнулась. Добрая старая Шез, она это заслужила, подумала я – и тут же застыла на месте. Ребекка вцепилась в лацкан Марка и что-то страстно ему твердила. Метнувшись за колонну, я стала подслушивать.

– Разве тебе не кажется, – говорила Ребекка, – что двух людей, которые должны быть вместе, которые идеальная пара во всех отношениях – по интеллекту, по физиологии, по образованию, по положению в обществе, – могут разлучить из-за непонимания, из-за стремления к самозащите, из-за гордости, из-за... – замолчала, а потом мрачно проскрипела, – вмешательства других людей. И в результате они оказываются не с теми партнёрами. Неужели тебе не кажется?..

– Ну да... – пробормотал Марк. – Хотя я не совсем уверен насчёт твоего перечня...

– Да? Да? – Она, кажется, пьяна.

– Это чуть не случилось со мной и Бриджит.

– Я знаю! Да, знаю. Она тебе не подходит, дорогой, как Джайлс не подходит мне. О, Марк! Я с Джайлсом только для того, чтобы ты понял, что чувствуешь по отношению ко мне. Может, я не права, но... они нам не ровня!

– Эмм... – произнёс Марк.

– Знаю, знаю. Мне ясно – ты в ловушке. Но это твоя жизнь! Ты не можешь прожить её с женщиной, которая считает, что Рембо – это тот, которого играл Сильвестр Сталлоне. Тебе нужен стимул, тебе нужен...

– Ребекка, – тихо перебил её Марк, – мне нужна Бриджит.

Тут Ребекка издала жуткий звук – нечто среднее между пьяным стоном и злобным рычанием.

Хладнокровно решив не поддаваться ни мелочному чувству торжества, ни злорадному, бездуховному ликованию по поводу того, что двуличная, высокомерная стерва из страны Проклятий, с ногами-палками, как у насекомого, получила по заслугам, я незаметно улизнула с широкой, довольной улыбкой.

В конце концов, облокотившись о колонну, я наблюдала, как Магда и Джереми, в крепких объятиях, отточенными за десять лет движениями, кружатся в танце. Блаженно закрыв глаза, Магда положила голову Джереми на плечо, а он мягко поглаживал её одной рукой по заднему месту и что-то ей шептал, а она смеялась не открывая глаз.

Я почувствовала, как кто-то обнял меня за талию, – Марк, он тоже смотрел на Магду и Джереми.

– Потанцуем? – предложил он.

15. Излишне рождественский дух

15 декабря, понедельник

127 фунтов (кажется, и, увы, это правда, вес стремится к своему обычному уровню); посланных открыток – 0; полученных подарков – 0; улучшений с дырой в стене с момента её появления – единственная веточка падуба.

18:30. Всё чудесно. Обычно за неделю до Рождества, в похмелье и истерике, злюсь на себя, что не сбежала в маленькую охотничью избушку в глухом лесу и не сидела тихонько у камина, а носилась по огромному, пульсирующему, обезумевшему городу, жители которого отгрызают себе кулаки, зашиваясь с работой, открытками, подарками; толкутся, как цыплята, на тесных улицах; ревут как медведи на таксистов-новичков, пытающихся отыскать Сохо-сквер по карте центральной Аддис-Абебы, а затем приезжают на вечеринки, чтобы встретиться с теми же, кого видели последние три дня, только в три раза более пьяными и похмельными, и им хочется крикнуть: «А не послать ли вас всех к чёрту!» – и поехать домой.

Такой подход и негативен и неверен. Наконец я нашла способ вести спокойную, чистую, правильную жизнь, почти совсем не курю и только один раз слегка напилась – на свадьбе Джуд. Даже тот пьяный парень на вечеринке в пятницу не нарушил моего душевного равновесия, когда назвал нас с Шерон «пустыми телепроститутками».

А ещё сегодня пришла великолепная почта – там была открытка от мамы с папой из Кении: пишут, что папа научился прекрасно кататься на водном мотоцикле Веллингтона, танцевал с девушкой-масаи на вечеринке и они надеются, что мы с Марком не будем без них скучать на Рождество. А потом приписка от папы: «У нас, не на двоих, гораздо больше шести футов и более чем удовлетворительно по части упругости! Хакуна матата».