Гектор Тобар - 33. В плену темноты Страница 61

«Они делились со мной своим хорошим настроением, – вспоминал Рейгадас, – посылали добрые вибрации». Su buena vibra. В своих письмах он шутил со своей семьей о том, что хочет свое любимое блюдо – стейк с авокадо, иными словами передавая одну и ту же мысль: я все тот же старик, который ушел на работу 5 августа, который смертельно устал после работы и хочет только одного – получить свою порцию corazòn con palta. «В письмах, которые мы писали друг другу, ни разу не возникло непонимания, не было ни ссор с детьми, ни жалоб. Наоборот, мы постоянно вели очень здоровые разговоры. И с моей женой это было точно так же. Она поднималась к шахте, передавала письма и возвращалась в город, на работу. Письма были полны чистой любви, вот и все». В письмах с поверхности Рейгадас чувствовал ритм нормальной жизни, которая ждет его снаружи. Его задание в подземелье «Сан-Хосе» – справиться с той немногочисленной работой, которую нужно сделать, а также набраться сил и отдохнуть, несмотря на темноту, грохот скальной породы и жалобы многочисленных товарищей по несчастью. В основном он читал, лежа на своей самодельной койке, расположенной у входа в Убежище, рядом с которой вместо тумбочки стоит фанерный ящик. Его родные отправили ему несколько томов из серии дешевых приключенческих романов о ковбоях испанского автора Марсьеля Лафуэнте Эстефания, который написал книги «El caballero de Alabama» (Джентльмен из Алабамы) и «El Capitan “Plom”» (Капитан «Свинец») о техасских рейнджерах и бандитах Дикого Запада. Герой на обложке в неизменной широкополой шляпе, в которой играл Клинт Иствуд. Но больше всего ему понравился «Алхимик» Паоло Коэльо. Эту книгу прочли миллионы, а теперь с ней познакомился и Рейгадас, лежа на жесткой койке на отметке 90. Он читал историю о пастухе, идущем через пустыню, и вдохновлялся россыпью афоризмов: «…когда ты чего-нибудь искренне хочешь, вся Вселенная помогает тебе достичь цели».

А пока Рейгадас читал, сорок два человека двигались через пустыню Атакама, направляясь к шахте «Сан-Хосе», сообща планируя, как добиться его освобождения из шахты. Они не пастухи, они водители грузовиков, которые везли новое оборудование для того, чтобы вытащить их из толщи скалы. Гигантская бурильная установка, которую собирались использовать для спасательного «плана С», состояла из сорокапятиметровой башни, которую для перевозки разобрали на составляющие конструкции. 9 сентября на рассвете медленный караван грузовиков был всего в сутках пути от шахты.

Джессика Чилла, чей муж Дарио Сеговия подарил ей неожиданно долгое объятие перед последним уходом на работу, также относилась к группе, которая избегала прессы, в основном потому, что боялась не справиться с собственными эмоциями, если вдруг окажется перед камерой. «Я хотела, чтобы те, кто увидит меня, видели ту самую Джессику, которая выбежит встречать своего мужа, когда он поднимется из шахты, – говорит она. – Джессику, которая не вешает нос, которая ждет его и придает ему сил. Потому любой, кто говорит, что слышал мой плач… Нет, никто не услышит мой плач. Я должна быть сильной ради него, чтобы он мог вернуться и встать на ноги, когда выберется». Джессика хотела, чтобы Дарио увидел, что у нее все super bien. Вот почему она совершила ошибку, послав ему фотографию, на которой выглядит веселой и стоит рядом со своей сестрой Мартой и членами группы «Los Charros de Lumaco».

Фотографию сделали во время визита «Los Charros» в лагерь «Эсперанса». Дарио получил ее в письме, доставленном через почту палома, и не мог поверить своим глазам. На фотографии его жена стоит там, под полуденным солнцем, рядом с шестью чисто выбритыми красивыми мужчинами, в одинаковых ковбойских шляпах и черных рубашках с белыми вышитыми цветами. Эти мужчины выглядели моложе его, они явно лучше питаются, но самое возмутительное – они имеют наглость обнимать его жену!

«Зачем ты прислала мне это? – написал Дарио, прикладывая фотографию. – Я не хочу смотреть на каких-то уродов. И еще меньше хочу видеть, как музыканты к тебе прикасаются».

«Он всегда был ревнивым, – сказала Джессика. – А теперь, когда он застрял под землей, его ревность усилилась вдвое».

Джессике было больно вдвойне – от злых слов Дарио по поводу фотографии и от предположения, что она веселится без него на поверхности, пока он страдает под землей. Нет, в лагере они не веселились. Спать в палатках было довольно неприятно. По ночам было холодно, она уставала от постоянной необходимости держать себя в хорошем настроении ради Дарио, будучи в компании людей, которые словно не понимали, что его жизнь все еще в опасности. Не было никаких гарантий, что Дарио или хоть кто-то из тридцати двух других шахтеров сможет подняться на поверхность живым. Но несмотря на это, в лагере «Эсперанса» все люди, окружавшие родственников, спасателей и репортеров, вели себя, словно попали на уличный фестиваль. «Там были сеньоры, которые приходили бесплатно пообедать, потому что лагерь спонсировала сеть супермаркетов «Jumbo». Можно было есть что угодно. Они раздавали шоколад, пачки чая. Приезжал фургончик, возле которого выстраивалась очередь за бесплатными хот-догами, тортильями и картошкой фри.

Многие жители Копьяпо и близлежащих городков этого шахтерского региона жили очень скромно и вынуждены были бороться за существование. Они благодарили Создателя за каждую буханку свежего хлеба, за второсортное мясо и первосортные куриные грудки, которые удавалось принести домой. Они приезжали в лагерь «Эсперанса», чтобы даром получить продукты и дрова. Им действительно сложно было не поддаться искушению.

Что-то похожее происходило и под скалой. Молодой шахтер, пьяница Педро Кортес, уже мечтал, что будет делать с деньгами, которые на него свалятся. Он вышел пятого августа, чтобы отработать одну смену, а в итоге получит годовую зарплату или даже больше. Раньше он тратил большую часть денег в пивных заведениях chopperia центральных районов Копьяпо. Но теперь у него будет достаточно средств, чтобы купить для родителей дом, а еще он хвастался, что начнет наконец заботиться о своей дочери и оплатит ее учебу в хорошей частной школе. Многие его товарищи, из тех, кто помладше, изучали присланные сверху автожурналы и рекламные брошюры. Джимми Санчес и Карлос Барриос в числе прочих проводили немало часов своего каменного заключения, листая глянцевые изображения европейских спортивных автомобилей и американских пикапов, – и внезапно многомиллионные суммы в песо, указанные под фотографиями, уже переставали казаться такими недоступными. Педро собирался покупать желтый «Шевроле-Камаро», точно такой же, как в фильме «Трансформеры». У его друга Карлоса Бугеньо были более скромные мечты: ему вполне хватит маленького «Пежо-206». Кто-то из старших шахтеров вел разговоры о покупке больших грузовиков, на которых можно будет начать свое дело в сфере грузоперевозок.

Подобные мечты омрачал факт, что у большинства будущих владельцев транспортных средств – в том числе и у Педро Кортеса – не было водительских прав. В Чили получить их сложнее, чем в большинстве латиноамериканских стран, потому что нужно сдавать письменный «теоретический» экзамен, и не работали никакие взятки. Кое-кто из тридцати трех пленников шахты писал родственникам и просил прислать учебные материалы для прохождения этого экзамена. Вскоре отметка 90 превратилась в маленькую автошколу, где все корпели над чилийскими правилами дорожного движения, пытаясь разобраться в сложных вопросах, как, например: почему нужно снижать скорость, когда едешь в тумане? Если на дороге всадник верхом на лошади, с какой скоростью нужно его обгонять? Если вы сбили пешехода на скорости 65 километров в час, какова вероятность того, что он умрет?

Изучать правила дорожного движения, пока твоя жизнь балансирует на грани, – чистой воды безумие. Виной всему была денежная лихорадка, и Карлос Бугеньо видел, что он и его собратья-шахтеры охвачены ею. «Деньги начали затуманивать наши глаза», – говорил он позже. Напоминания о легкой жизни, которая ждет их в будущем, неслись отовсюду. Несколько дней по утрам оптоволоконная связь с поверхностью транслировала прямой эфир шоу из Сантьяго, «Buenos Dіas a Todos». Однажды команда «Доброго утра всем» заявила, что правительство Доминиканской Республики предложило всем тридцати трем шахтерам и их семьям отдохнуть на Карибских островах. «Мы отправляемся на пляж!» – закричал кто-то. Они уже месяц не видели дневного света, и большинство из них никогда не бывало за пределами Чили, лишь некоторым удалось побывать за границами пустыни Атакама, а тут им обещают скорый визит в рай, полный горячего песка и лазурной воды.

«Это было нереально, – вспоминал Луис Урсуа. – Но со временем подобные невероятные вещи начали казаться нам нормальными».

Вскоре Урсуа решил, что его люди проводят слишком много времени за просмотром ток-шоу. Они часами просиживали перед экраном, игнорируя важную работу. К примеру, теперь, когда они регулярно питались, появилось огромное количество отходов жизнедеятельности, которые нужно было вычищать из туалета. И это были не отдельные крошечные орешки вроде тех, что оставляют дикие козы и ламы, а вполне мужские, шахтерские, вонючие кучи в огромных количествах. Чтобы заставить рабочих вычищать собственные экскременты, Урсуа вынужден был позвонить на поверхность, чтобы попросить спасателей выключать телевидение по утрам. Оставшись без «Доброго утра» из Сантьяго, шахтеры наконец вспомнили о сменах в уборной. С того дня телевидение включалось только в дневные часы, ради футбольных матчей самых популярных чилийских клубов «Ла-У» и «Коло-Коло», а еще для фильмов, «чтобы мы успокоились и не слишком жаловались», как выразился один из шахтеров.