Николай Наседкин - Люпофь. Email-роман. Страница 61

Алин-н-ночка!.. (По-моему, я уже кончаю второй раз)…

P. S. Ё-моё, кто-то звонит в дверь, неужели шнурки пришли?.. Да, они, как всегда, не вовремя. Пойду открывать. Пока!

Алине, 13 декабря, 20–50 (Да-а-а!)

Алина, ты меня, признаюсь, поразила.

1) Никогда не думал, что ты ещё будешь со мной ТАК откровенничать.

2) Наконец-то (если я правильно понял) ты ощутила радость и сладость мастурбации. Я тебе давно говорил — как это прекрасно!

3) Не верю, что ты была такой дурой и 5 месяцев действительно думала только о моём спокойствии и счастье. Ибо:

4) Вряд ли ты сдерживала себя с ним и до этого дня и не решалась «любить сладко, страстно, жадно и безумно нежно!..» Мог бы напомнить тебе, радость моя, некоторые твои ГОРЯЧИЕ подробности-признания о ваших с ним интимных радостях, хотя, с другой стороны, думаю, ты искренна была и тогда, когда утверждала-проговаривалась (и не раз!), что секс с ним тебе не очень нравится, что он (патологически затяжной секс с ним) тебя напрягает и утомляет и что он (секс с ним) совсем не такой сладкий, как со мной…

5) В любом случае рад, что снял с тебя какое-то бремя и ты почувствуешь себя теперь более свободной и счастливой. Вперёд!

Алексей.

P. S. А Лена — прелесть!

1) Она оказалась вовсе не такой дурой и сексуально озабоченной самкой, какой представлялась по твоим рассказам.

2) Она совсем не кривляется, а это дорогого стоит.

3) Очень жаль, что она, судя по всему, всё так же с тобой откровенна, хотя я, признаюсь, намекнул ей, чтобы она очень уж перед тобой не раскрывалась. Ну что ж, наивность некоторая ей тоже к лицу.

Алексею, 13 декабря, 21–32 (Точки над i)

Лёш! К сожалению для тебя, она увидела в тебе лишь старика-профессора и уж тем более не мужчину.

Вдвойне к сожалению для тебя, она не будет с тобой встречаться-мэйлиться-общаться, потому что я против: мне это неприятно, а с твоей стороны сие подло и смешно. Нашёл, блин, чем отомстить! Я ей в тысячу раз дороже какого-то бывшего любовника своей подруги, причём старого в прямом смысле! Увы, миленький, но всё решили без тебя. Се ля ви! При делёжке апельсина тебе досталась кожура. Слабо завлечь молоденькую девушку без моей помощи (заочной)?! Стареешь, Лёша, ох стареешь!

Классно ты скопировал-продемонстрировал Ленке наше 29 декабря. Хотя нет, спасибо, что не всё (не правую ручку ласкал-изучал, хиромант хренов, а левую!), хоть какая-то индивидуальность должна же остаться! Или, может, от перемены мест слагаемых сумма не меняется?!

Милый мэйл ты ей закинул! (Для тебя новость: она через меня электронную почту получает, я ей ящик на Майл. ру открыла!) Но контакта не будет. Правда, ты можешь контачить в одностороннем порядке, например, онанировать (а я буду мастурбировать), и у нас будет классный телепатический контакт. Давай, а?!

Ой, опять начинаю заводиться-сочиться… Ну тебя, Лёшка, смешной же ты!

А Ленка — прелесть, знаю.

Алина.

Алине, 13 декабря, 22–04 (Зря)

Алина, зря ты так. Что Лене нравятся (нравились) мальчики даже моложе её и совсем не нравятся (не нравились) взрослые мужики — это мы с ней уже и сами выяснили. Но бывают же и исключения!

Мне она, конечно, понравилась и как очень даже симпатичная девушка (признаюсь, я её по-настоящему разглядел на поэтическом вечере), но сегодня она больше поразила меня как ЧЕЛОВЕК, как ЛИЧНОСТЬ, как умный и достойный собеседник…

Не понимаю, какой тебе смысл мешать нам общаться? Ведь ты только что заявила в предыдущем мэйле, что это для тебя подарок судьбы! Определись! Что это за опять собаконасенное настроение?! Люби своего Кольку, пусть он тебя любит, будь счастлива и не мешай другим жить и искать своё счастье.

Ты, может быть, и дороже сейчас в тысячу раз меня, «старика» (вот уж уела — ещё про виагру придумай-намекни!) для наивной Лены, но, думаю, вряд ли ей понравится, если я расскажу ей в подробностях, какие гадости ты про её интимную жизнь (она делилась с тобой как с лучшей подругой!!!) мне рассказывала, да и наверняка не только мне.

Алина, не старайся казаться хуже и гаже — зачем тебе это? Оставь нас с Леной в покое, позволь нам самим решать, интересны мы друг другу или нет.

Договорились, радость моя? Мы же хотим остаться друзьями?!

Алексей.

P. S. Господи, Алина, неужели ты меня держишь (и держала) за дебила?! Неужели ты на самом деле думаешь, что это и есть моя попытка «мести»?!! Ты с ума сошла! Пытаться мстить бывшей возлюбленной связью с новой женщиной — это только подростки-тинейджеры вроде твоего Колюхи до такого могут додуматься. Разве это месть!

Алексею, 13 декабря, 22–32 (Для особо бестолковых)

Я, по-моему, вполне ясно и членораздельно написала: никакого общения у вас не будет! И это решу я! Впрочем, уже решила! Ленка сама всё понимает, как ты написал — она ж не дурочка. Да и ты ей нужен, как щуке презерватив! У неё сейчас красивая любовь с одним мальчиком, так что бай-бай! Я ИМЕЮ ПРАВО поставить на твоих глупых и смешных поползновениях крест! И я его ставлю! Трахайся, кряхти, покупай виагру (ведь скоро тебе всё равно придётся её покупать — возраст-с!), узнавай-изучай линии судьбы на руке и тэ дэ, но не у моих хороших знакомых и друзей! Я в отношении близких людей гиперревнивая собственница, как тигрица буду биться за своё! Так что лучше не лезь! Не то у тебя и твоей Д. Н. начнутся не лучшие деньки! Да, Ленка во многом наивная, чистая и светлая, и это, как ты пишешь, дорогого стоит. Она хочет поступить в будущем в аспирантуру к такому опытному преподавателю, как ты, поэтому и пришла к тебе (спросив прежде у меня: можно ли?), но в то же время она понимает, что эта грязная игра началась и придумана против меня! И мы сегодня от души у меня дома поржали над тобой! Какой же ты глупенький, Лёш, а ведь пысатэл, блин, хотя злой и коварный одновременно… Но у умных девочек лапша на ушах долго не задерживается! А подарок, о котором я написала (что ты меня никогда и не любил) — это мне душу греет до сих пор, но не греет другое: то, что ты пытаешься использовать Ленку (воспользоваться ей), и у тебя, поди, всё в штанах шевелится до сих пор. На моей территории тебя радушно уже не примут! Больше просящие мэйлы с твоей стороны (с подзаголовком: член мой вянет, но ещё чего-то может) не принимаются. Своей жёнушке показывай свои постельные достижения! Тема на этом закрыта! Мы останемся друзьями только в том случае, если ты будешь искать счастье на своей полянке, а не на моей. Здесь — «Посторонним вход воспрещён!» А шантаж фирменный свой прибереги для какой-нибудь дурёхи, или нет (есть же способ лучше) — засунь его в свой прелестный анус! (Попка твоя мне, и правда, нравилась!)

Прости, что пишу грубо, но по-другому ты не понимаешь! Господи, прости меня, но когда ж, Лёш, у тебя мужские силы уйдут на пенсию?! Невыносимо уже! Д. Н., что ли, тебе мало? Ведь на другую не хватит энергии-то, да и потенции. Так что отвали, понял?!

Алине, 13 декабря, 22–56 (Алина, Алина…)

Алин, голубчик, по-моему, это с твоей стороны — ревность в чистом виде. Причём ревность в самом животном, неприглядном виде. Ты что, всё ещё меня любишь? Я и знаю, что ты меня никак разлюбить не можешь. И не сможешь. Но, согласись, родная, это не даёт тебе никакого права пытаться унизить меня. Это очень нехорошо. Это неинтеллигентно. Право, я этого не заслужил. Тебе же самой будет стыдно потом, когда ты остынешь.

Алексей.

P. S. И ещё мне кажется — это ревность не только к Елене, но и КО МНЕ. Да, да, Алинушка ты моя, похоже, лесбийские домогания твоей подружки возымели-таки какое-то действие и ты теперь тоже к ней не совсем ровно дышишь… М-да-а, букетик сексуальных проблем!

Алексею, 13 декабря, 23–32 (Лёшка, Лёшка…)

Лёш, если ты мне объявил войну, веди её на своей территории. Моя для тебя — закрыта, и я сделаю всё для того, чтобы ты не прорвал эту оборону. Ленка никогда не будет твоей союзницей! И она меня поняла сразу, без всяких разговоров. Да, мне действительно очень больно и плохо сейчас (я чувствую себя беспомощным котёнком, а ты превращаешься в хитрого и уравновешенного тигра). Плохо оттого, что твоя больная фантазия выдумала такой болезненный ход: лишить меня, попытаться отнять часть моей жизни, потому что Лена — часть моей жизни. Самое отвратительное, что ты об этом догадываешься, поэтому бьёшь по самым уязвимым моим точкам. Меня же так легко ранить, а ты всё думаешь, что я — циничная, отвратительная, гадкая (какие ты там словца ещё придумал?). Сегодня вспоминала, как я, бывало, вскакивала ни свет ни заря, готовила жаркое в горшочке и приносила тебе на работу, как безумно ждала тебя из Екатеринбурга-Абакана, и мне, правда, стало горько до слёз — во что сейчас наши отношения превращаются! Куда уходит моя нежность (её всё меньше и меньше в моём сердце), которую я всегда к тебе испытывала, когда думала о тебе, видела? Но ты сам приложил большие усилия, чтобы сердце дало такую течь, и, думается мне, пойдёшь по головам, тебе же всё равно. Эх, Наполеон ты мой…