Иван Кузмичев - «Поступь империи» (сборник) Страница 62

Так что я думаю уже к лету, мы получим надежный и относительно дешевый строительный материал для постройки зданий и дорог. Ведь на цементном заводе можно будет делать не только саму смесь, но и те же самые бетонные плиты, пускай и много меньшего размера, так сказать поменять асфальт на тот материал, который лежит под рукой. А в перспективе можно будет и железобетонные плиты делать, когда добыча железа будет соответствующей конечно.

-Ваше Высочество!– оторвал меня окрик от мыслей.

Встрепенувшись, я увидел, что моего коня под узды держит один из дворовых людей, мне на встречу идет отец Варфоломей.

-И вам не болеть,– тихо сказал я приближающемуся ставленнику божьему, и уже громче добавил.– Рад видеть вас батюшка.

-А уж как я видеть тебя, сын мой!– ничуть не смущаясь, ответил духовный наставник витязей.– Есть у меня к вам разговор особый, Выше Высочество…

-Что ж коли разговор сей, потерпеть не может, то пойдем, поговорим.

-Простите, что не даю вам отдохнуть Ваше Высочество, но дело и в правду зело важное!

-Тогда тем более пойдем ко мне в кабинет!

Не теряя времени, сразу же направился к первой казарме, в которой еще при постройке была сделана отдельная пристройка, высотой с первый этаж. Именно в ней я работал и отдыхал, когда удавалось выбраться в Петровку.

-И так, что же ты хотел мне сказать Варфоломей?– сразу «взял быка за рога», усаживаясь на мягкое кресло перед рабочим столом.

Батюшка, слегка смял руками подол своего облачения, вздохнул и с какой-то тяжестью во взоре сел напротив меня, положив руки на колени.

-Знаешь, Ваше Высочество, что меня мучает уже не первый день?– наконец спросил меня духовный наставник витязей.

-Откуда, батюшка? Ведь ты сам не говоришь об этом,– ответил я Варфоломею, откидываясь на спинку кресла.

-Много деяний я вижу, ты хочешь сделать, со своими друзьями…

-И с тобой, отец Варфоломей,– добавил я, перебивая его.

-Да-да, конечно. Но речь сейчас пока не об этом. Как я уже говорил, вижу я, что все начинания ваши и душа моя в радости, но плачет она одновременно. Не говори ничего! Я хочу сказать, что люди устали от войн и разорений они хотят покоя не только в душе, но и мирской жизни. Но я понимаю, что этого нельзя получить сразу, поэтому хочу просить тебя дать им покой хотя бы внутри себя, дать им веру в себя и душу свою бессмертную.

-Так я разве забираю что-либо батюшка? Я наоборот стараюсь им дать все что могу, и даже больше!– удивился я такой странной просьбе.

-Похвальны дела твои, но речь не об этом сейчас, я говорю о том, чтобы дать людям их веру!

-Что за ересь, батюшка? – тихо спросил я его.– У людей одна вера – Православная…

-Ты что думаешь, что я не понимаю этого? Я хочу, чтобы люди немного по другому поняли себя,– так же тихо ответил мне Варфоломей, поднимая на меня свои полные боли глаза, словно что-то упало и замерло внутри него не в силах вынести той борьбы, которая сжигала его изнутри.

-Я не понимаю тебя, батюшка.

-Порой я и сам не понимаю себя, Ваше Высочество. Когда ты дал мне возможность вырастить у юнаков ростки веры и ее понимания, я понял, что у меня появился шанс, шанс о котором я не мог и мечтать. Я говорил, рассказывал им всем, сам же все больше понимал, что тот путь, которым идут наши иерархи, губит все светлое в душе человека…– с горечью и обидой прошептал Варфоломей.

-Отчего же ты так решил, отец Варфоломей? Ведь народ ходит, причащается, молиться, и он счастлив, пускай не всегда, но люди действительно счастливы!– сказал я.

-Ты про свою губернию говоришь. А видел ли ты что твориться на Руси?– подняв глаза, напрямую спросил меня батюшка.

Не знаю почему, но мне очень сильно захотелось, чтобы этого разговора никогда не было, но в то же самое время я понимаю, что вера людская это один из тех Столпов, на котором держится все. А вот каким будет сам столп, рыхлым как трухлявое дерево, или твердым как гранит, решает часто не сам человек, а те, кто ведет его по земному пути к царству небесному.

-Так что же ты хочешь от меня?– словно бросаясь в пучину, спросил я духовного наставника витязей.

-Не знаю,– честно признался он.

-Тогда я не смогу тебе помочь, батюшка. Могу только сказать одно, как только решишься на что-то, сразу же найди меня и посоветуйся, а еще лучше напиши все то, о чем ты мне сказал. Да так, чтобы я сам мог понять твои мысли, чаянья и надежды. Только после этого я смогу помочь тебе отец Варфоломей,– подойдя к склонившему голову батюшке, я положил руки на его плечи и прежде чем выйти из кабинета крепко стиснул их.

Выйдя из кабинета, я все равно чувствовал себя так, будто пропустил что-то важное, такое, что в будущем обязательно мне понадобится.

«В жизни неизбежны потери…– мысленно успокоил я себя.– Думаю, не стоит здесь задерживаться, навещу кадетов, посмотрю на сюрприз Димы и обратно в Рязань!»

-Наконец-то, а то я уже устал тебя ждать!– появился, словно черт из табакерки Дмитрий, уволакивая меня в свои кулуары…

Пройдя какими-то полутемными комнатами, мы с Дмитрием вышли в просторное помещение, где посередине стояла большая тренога с накинутой на ней тряпицей, под которой что-то было. Словно заправский фокусник, Дима оставил меня наблюдать за представлением, сам ушел к треноге. Только после этого я, наконец, обратил внимание, на то, что было в помещении кроме треноги. Слева от нее стояла наковальня, на которой лежала не меньшая болванка, видимо исполнявшая роль кузнечного молота. Эта болванка – молот прикреплялся к огромному квадратному стволу, уходящему вглубь треноги. После того как изобретатель скинул тряпку, скрывающую от моего взора агрегат, я увидел в двух сторон от треноги большие железные колеса – маховики, к которым крепились колеса меньшего диаметра. На них же были натянуты кожаные ремни, приводящие в движение прикрепленный к этим колесам шатун, который и двигал шток поршня с самим поршнем в цилиндре. Сверху которого располагался регулятор пара – труба, с золотником, из которой, по идеи должны были выходить излишки пара. Но этот механизм был в теории, а сейчас я в открытую увидел его сделанным и доработанным, вот только работающим ли? Пока я не стал заострять на этом внимания, и стал наблюдать за Димой, возящимся с паровым котлом.

-Все, теперь ждем пять минут,– довольно сказал «Кулибин», вытирая руки о какую-то видавшую виды тряпицу.

-И что должно произойти?

-Увидишь,– улыбнулся мне Дима.

Заинтригованный я стал наблюдать как из небольшой трубы, выходящей из печи, стал валить белесый дымок, через минуту заполнивший все помещение.

-Блин, забыл!– хлопнул себя по лбу Дима, убегая к стене, возле входа. Покопавшись на каких-то стендах, он энергично стал махать рычагом вверх вниз, а еще через пару секунд, в центре крыши «поплыла» кровля, открывая большой проем для воздуха. Морозец, весело щипавший щеки и нос не заставил себя долго ждать и вместе с дымом забрал последнее тепло помещения. А между тем тренога со всеми механизмами, не теряя даром времени, вошла «во вкус» и весело выпускала на свежий воздух новые клубы дыма.

-Хм, это все?– разочарованно спросил я Диму.

Тот не успел ответить, как прикрепленные к шатунам валы заходили, а болванка, лежащая на наковальне приподнялась на десяток сантиметров и с грохотом опустилась, сотрясая наковальню под собой. Прошло пару секунд, и грохот вновь повторился.

-Как тебе это удалось Дима?– наконец спросил я нашего изобретателя, после десятиминутного тестирования паровой машины.

-Вместе с парой кадетов сделали по тем чертежам, которые ты год назад показывал мне, плюс немного доработал от себя маленькие детали,– гордо ответил Дмитрий.

-Ты просто золото, но не жди, что теперь буду ценить тебя на вес оного, – смеясь, искренне похвалил Диму, прекрасно понимая, что значит создание парового двигателя для России.

Хотя в мире паровые машины были известны еще в середине 17 века, распространения они не получили, так как многие лорды и графы не были в состоянии оценить и сотой доли преимуществ, получаемых при помощи пара.

-Ну, так как, доволен?– спросил меня Дима, видя, как я с восхищением осматриваю паровую машину.

-Еще бы, ты даже не представляешь как я рад!– честно признался я.– Что ж, вижу что ты действительно гений! Причем с большой буквы, Дима, с очень большой буквы.

-Да ладно, глупости, ты же сам чертежи мне дал, а сделать по ним машину оказалось проще пареной репы…

-Ну, конечно, говори мне теперь.

-Тебе понравилось?

-Еще бы, это что-то необыкновенное! Готовь своих кадетов к наградам, лично награждать буду, как героев сражений. А сейчас извини, Дима, но мне надо к себе идти. Дел много…

-Конечно-конечно,– тут же отвлекся он, убегая к паровой машине.

Больше не тревожа Дмитрия, я вышел из лаборатории, больше не тратя время отправился к себе в кабинет, благо надо было еще дописать пару важных моментов для брошюры витязей.