Макар Троичанин - Вот мы и встретились Страница 63

И ещё одно её удерживало от бегства с киносъёмочной быдлятины, вернее – один. По сценарию потрёпанная жизнью и склоками ведущая актриса провинциального театра вдруг ни с того, ни с сего и даже вопреки собственным желаниям втюрилась в молодого, а лучше сказать – юного, начинающего актёра, презрев и существенную разницу в летах, и женский стыд, и язвительные смешки соратников, и даже истошную ругань собственной дочери, почти ровесницы парня. А он, подыгрывая и фактически почти в открытую насмехаясь над ополоумевшей матроной, в конце концов соблазняет дочь. Объединившись, молодые стараются всяческими известными в наше скотское время способами выжить сорокалетнюю старуху из её квартиры, переселить в съёмную и забыть. В общем, сплошная житейская гадость, зачем-то перенесённая на экран. Парня играл, соответствуя герою, четверокурсник ВГИКа, какой-то родственник по какой-то линии рыжего продюсера, хотя у блатняка не было ни маковки рыжинки, и вообще он был по-лоэнгриновски голубоглазым красавцем со светлыми кудрями, но с одним маленьким недостатком – недалёк, если не сказать глуп, зато с амбициями Михалкова. Марию Сергеевну, однако, не смутили изъяны красавца, и она, почему-то пожалев недотёпу, взяла лоботряса под женское покровительство, уделяя ему всё свободное время. Фактически не Г.Г., а она учила начинающую звезду-пустышку что и как нужно делать в роли, а в перерывах, не отпуская, пыталась натаскать в теории мастерства, правда, не очень успешно, а заодно и подкармливала, и вправляла искривлённые мозги духовными критериями и житейской мудростью, в которой и сама-то была слаба. И в скором времени красавец превратился в большую игрушку, в живого Томогочи, внимательно и терпеливо слушал её, старательно повторяя то, что она показывала, безропотно следовал её указаниям, и сам привык к паутинной опёке. А ей было приятно, что есть кто-то, за кем можно ухаживать, не встречая противодействия, и направлять туда, куда ей хотелось. Так продолжалось, пока кукла не вышла из роли и не стала проявлять к ней явно не сценарный, а мужской интерес, решив, что ей позволено всё. И тогда, очнувшись от игры в мать, она постаралась держать игрушку на длинном поводке, и помогало то, что по сценарию они становились врагами, но отпускать совсем не хотела, не задумываясь, к чему эта двусмысленная связь может привести. Правда, иногда нет-нет да и пронзала неутешительная мыслишка: «Не притворяйся, старуха, не ври себе, тебе нужно дитё, нужно настоящее материнство, а не этот суррогат. Перезрела, голубушка, звони лохматому, просись в гости на случку».

Как-то на выходе из кинодельни её остановил рыжий меценат.

- Садитесь, подвезу.

- Спасибо. – Мария Сергеевна чувствовала необъяснимую интуитивную неприязнь к продюсеру. Ей всё не нравилось в нём: и розово-рыжая рожа, и злые водянистые глаза, и медная жёсткая шевелюра, и в крупных веснушках лапы, в которых было бы неприятно оказаться. – Я никогда не подсаживаюсь к незнакомым водителям – мало ли что случится! – мысленно напомнила ему о гибели жены в автокатастрофе, и он, похоже, понял намёк, напряг скулы, обозначив нервно задвигавшиеся желваки.

- Говорят, вы привязали к себе Вадима, зачем?

«Вон что тебя беспокоит, рыжий родственничек!» Она рассмеялась.

- Не знаю, зачем, сама задаю себе этот же вопрос и не нахожу ответа.

Рыжий сощурил порыжевшие глаза, надвинув на них рыжие брови, нервно завертел кольцо с ключами на толстом рыжем пальце.

- Прекратите, иначе я буду вынужден предпринять соответствующие меры.

- Какие? – она продолжала улыбаться, ясно глядя на него. – Прогнать меня нельзя, потому что без меня и безнадёжное ваше кинопредприятие развалится, и плакали ваши денежки! Убрать Вадима – тоже, потому что я тоже уйду. Что ещё?

На её лице была уже не улыбка, а ухмылка. Ох, как приятно загнать молодого честолюбивого толстосума в тупик, ради этого можно даже пожертвовать карьерой второразрядной кинозвезды. «Что, шибздик, не понравилось?» А он, чуть помолчав и ничего не сказав в ответ, резко повернулся и уверенно зашагал к чёрному джипу «Тойоте». Нахмурившись, Мария Сергеевна проводила его потускневшим взглядом, дождалась, когда он уедет, и поплелась не очень уверенно к своему кирпичному недоджипенному «Опелю».

- Мария Сергеевна, - услышала вслед, - подвезите до института, - подбежал предмет недавней перепалки.

- Садись, - разрешила неласково и, пока ехали, не промолвила ни словечка, и прилипала молчал, приученный отвечать на вопросы, а не задавать их.

На подъезде к единственному в стране киномуравейнику она остановилась у супершопа и, прихватив сумку, вошла внутрь, а паж – за ней. Собрав с полок всякие нахимиченные полуфабрикаты и сеточку напарафиненных апельсинов с наклейками «Марокко», пришлёпнутых в Мытищах, она подошла к кассе и остолбенела, увидев Алёну в кокетливой розовой пилотке. Та тоже замерла с опущенными глазами, в уголках которых медленно зрели мелкие капельки злых слёз. Мария Сергеевна не подала виду, что узнала младшую подругу. Для уважающей себя женщины достаточно и того, что вражина пала и пала так низко, что и уничижительных слов не надо. Сейчас старшая могла бы даже пожалеть кляузницу.

- Милочка, - произнесла она елейным голосом, - посчитайте, - и грохнула корзинку рядом с кассой. – Вадим, дорогой, - позвала слугу, - рассчитайся, - бросила перед Алёной банковскую карту, - можешь что-то дать на чай, - не удержалась всё-таки от обидных мстительных слов, - а я пока подгоню наш «мерс» к выходу, - и пошла размашистой твёрдой походкой победительницы, широко ухмыляясь, а на выходе не сдержалась и захохотала, удивляя прохожих, шарахающихся от полоумной в сторону. Дошла до «Опеля» и остановилась в ожидании Вадима. Не дождавшись, раздражённо пошла снова к двери суперлавки и сквозь стеклянную дверь увидела, что молодые о чём-то весело переговариваются и, занятые собой, начисто забыли о тётке. «Ах, так!» - вспылила та и, не дожидаясь красивого мерзавца и предателя, села за руль и рывком отъехала, не взяв ни продуктов, ни банковской карты. «Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним», - подумалось горько. – «Ну, и лады! Всё, мой дорогой гадёныш! Пусть теперь она заботится о твоей актёрской бездарности, благо и кормить тебя, свинью, у неё есть чем». На этом, к радости рыжего, попутная игра в сыночки-матери у них закончилась.

Новый год, как обычно и как принято, встречали семьёй в загородном доме. Когда куранты отмолотили двенадцать, и весь честной русский народ, не дождавшись никаких изменений, принялся с ожесточением уничтожать обильные приготовления, не заботясь ни о какой последовательности, отец привычно разместился в любимом мягком кресле, наслаждаясь великодушно подаренной интеллектуалам музыкой праздничного концерта Спивакова, а мать с дочкой уместились на дальнем угловом диване, предпочитая не только слушать, но и задушевно поболтать о наболевшем.

- Звонила? – начала родительница привычную песню.

Дочь обняла её за плечи, положила голову на тёплое плечо.

- Да… но разговор почему-то прервался на самом интересном месте.

- Успела попроситься в гости?

- Да я и не собиралась, - Маша даже не сдвинула головы с места, чему-то затаённо улыбаясь. Ей было хорошо и ничегошеньки не хотелось: ни ненужных звонков, ни нервной работы, ни… вообще ничего, хотелось только быть маленькой, ни о чём не думать, ни о мужиках, ни о театре, и сидеть вот так долго-долго, прислонившись к защитному телу матери.

- Зачем тогда звонила? – вернула мать к неприятной теме.

Дочь тяжело вздохнула, отняла голову от удобного плеча.

- Хотела попросить, чтобы выслал фильм о себе, - и, заторопившись: - Ты знаешь, боюсь встречи – а вдруг он окажется не таким, как я себе представляю, виделись-то всего раз. И что тогда?

- Если душа потянулась навстречу, то и одного раза достаточно, - мудро заметила мать. – Ну, а если окажется не тем, если душа не примет, ты ничего не теряешь – вернёшься успокоенной с очень интересной экскурсии. Ты только представь себе, как здорово пролететь над всей страной, поразиться её необъятным размерам, разглядеть на движущейся тебе навстречу гигантской карте наши могучие реки: Волгу, Обь, Енисей, Лену, знаменитые горные хребты: Урал, Саяны, Верхоянский, Сихотэ-Алинь, полюбоваться Байкальским морем и побережьем Японского – запомнится на всю жизнь. А разве не заманчиво побывать в легендарной и таинственной Уссурийской тайге…

- …встретить там тигра и порычать друг на друга, - рассмеялась дочь, радуясь горячности матери.

- Бедный тигр - от встречи с тобой у него непременно случится инфаркт, - и обе расхохотались, крепко обнявшись. – Я серьёзно: тебе надо отвлечься от городской и театральной суеты. Вот увидишь: возродишься новой и окрепшей, полной энергии и сил.

- Уговорила, - согласилась дочь, отсмеявшись, - напрошусь. Тем более, что он и сам намякивал, что не прочь бы был встретиться там.