Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 4 2012) Страница 65

Человек ошибающийся, человек заблуждающийся — такие герои у Бородина встречаются нередко. Но заблуждения их фундаментальные, если не сказать онтологические, бытийные. Когда (если) эти заблуждения выплывают на поверхность, жизнь героев меняется или даже рушится. Так герой «Повести странного времени», совсем молодой человек, до определенного момента не знает, что муж матери — не его отец, а когда вскрывается правда, мир переворачивается с ног на голову. Так Марина Мнишек, персонаж исторического сочинения «Царица смуты», убеждена, что именно ей суждено быть московской царицей, хотя Михаил Романов уже давно коронован. Так безымянный рассказчик получившей широкую известность в конце 80-х повести «Женщина в море» по доброте и незнанию соглашается стать участником дерзкого ограбления и, едва избежав серьезных увечий или даже гибели, переживает мучительные минуты раскаяния, которые его приводят к совершенно неожиданным выводам.

Вопрос, были ли в жизни Бородина такие же глобальные, радикальные ошибки, открыт. Про его личные «дела» мы ничего не знаем. Его не потрясали собственные аресты — об этом он высказывается прямым текстом, он их едва ли не ожидал. Крушение СССР было встречено им если не с восторгом, то уж точно без сожаления (другой вопрос, как он относился к конкретным событиям августа 1991 года и последующим). В друзьях, как следует из его воспоминаний, он не разочаровывался. Так что, вероятно, все-таки судьбоносных заблуждений в его жизни не было, если не считать самого первого — веры в коммунистическое государство. Бородин писал о пережитом в юности: «Какую муку, какую „ломку” я пережил, воспитанный <...> гражданином, гордящимся своим политическим гражданством». Но это заблуждение и, как следствие, «прозрение» были неизбежны — иначе бы Бородин не стал самим собой. При этом отметим, что заблуждения и разочарования — разные вещи, и от разочарований Бородин не уберегся.

Вскоре после «Встречи» Бородин написал «Повесть странного времени» — произведение, в котором, вероятно, немало личного, хотя и не связанного с его общественно-политической деятельностью.

(Шаг в сторону. Возникает определенная проблема, каким словом определять эту самую деятельность Бородина. В «Без выбора» он делает ряд семантических заявлений: «Слово борьба я никогда не любил <...> И до сих пор не люблю <...> ни разу не использовал его применительно к себе»; «Более оскорбительного слова, чем „революционер”, для нас, членов организации (ВСХСОН. — Г. А. ) <...> не существовало <...> Слово „революционер” для нас было равнозначно слову „бес”» , «Большую часть жизни прожив в состоянии диссидентства (не выношу этого слова)…». Кажется, диссидентство подходит точнее всего, но у этого слова слишком определенный исторический подтекст, а Бородин — слишком нетипичный диссидент.)

В «Повести странного времени» поднимается в первую очередь тема отцовства и семейных отношений. Главный герой, молодой человек девятнадцати лет, воспитывается формально чужим человеком, в то время как его настоящий отец был «взят» и исчез еще до рождения своего первенца. Ситуация идентичная с той, что была у самого Бородина: его отца, Феликса Шеметаса, арестовали, когда Леониду едва исполнился год. Дальше, однако, идет расхождение. Отчим Бородина оказался замечательным человеком, и будущий писатель по праву считал его своим отцом («Это я сейчас так говорю — отчим. Говорю и тем словно обижаю человека, которого и по сей день именую отцом, и никак иначе, потому что дай бог каждому такого родного, каким был для меня неродной» — «Без выбора»). А в «Повести…» все иначе. До четырнадцати лет главный герой ничего не знает о трагедии в своей семье — его отца не только арестовали, но мать, в ту пору также девятнадцатилетняя девушка, вдобавок — беременная, волею случая положилась на совершенно чужого человека, который ничего не смог сделать для ее мужа, но смог спасти ее саму и будущего ребенка. Бородин здесь применяет метод «двойного взгляда» — то ведя рассказ от имени молодого человека, то глядя на ситуацию со стороны. Благодаря этому читатель в курсе всех перипетий и заранее знает, кого однажды встречает в глухом лесу герой-подросток, — своего отца, который бежал из тюрьмы, чтобы как раз увидеть бывшую семью. И именно из-за этого желания беглеца кульминация повести настолько абсурдна: мальчик, заранее предупрежденный органами о том, что в их краях может обнаружиться некий преступник, наталкивается на него и... задерживает. Якобы задерживает, задерживает в кавычках. Подросток с ружьем в руках ведет взрослого человека в некую «милицию» — хотя в его поселке отделения нет и привести задержанного можно только в домик лесника.

«Но уже через полкилометра я понял, что взялся за безнадежное дело.  Я просто не мог пройти семь километров с ружьем наизготовку. У меня уже и так руки отваливались. К тому же нужно было все время смотреть себе под ноги», — признается главный герой, не понимая, почему же преступник не сбегает. Но мы знаем. И поэтому понимаем, что трагическая встреча, «горе узнавания» становятся неизбежными. А спустя пять лет, когда главный герой вырос, он «разбил их (часы, полученные за помощь в поимке беглого преступника. — Г. А. ) об угол этого же дома и купил билет на пароход», который увозит его куда-то очень далеко, где слегка повзрослевший главный герой хочет навсегда исчезнуть — совершить самоубийство.

Причину этого шага Бородин повторяет в начале и в конце повести, закольцовывая ее. Произведение начинается и кончается одинаковыми фразами: «Хочу быть честным! Хочу быть честным! Хочу быть честным!» Это заклинание тысячекратно повторяет главный герой, желая смыть с себя позорную метку предателя, погубившего собственного отца.

«Повесть странного времени» оставляет сильнейшее впечатление, но при этом, читая ее, вновь начинаешь сомневаться, только на сей раз в другом: а правда ли автору на момент написания было далеко за тридцать? — так хорошо и убедительно очерчен максимализм юного главного героя и его отношение к жизни.

В 1978 году в издательстве «Посев», находившемся в западногерманском Франкфурте-на-Майне, вышла первая книга Бородина под названием «Повесть странного времени» (кроме заглавной повести в нее вошли рассказы «Перед судом», «Вариант» и «Посещение»). В следующие шесть лет «Посев» выпустит еще три книги Бородина — «Год чуда и печали» и «Третья правда» (обе — в 1981), а в 1984-м, когда писатель вторично отбывает срок, — роман «Расставание». На «Третьей правде» остановимся чуть подробнее.

Бородин родился в Восточной Сибири, в Иркутске, и до конца дней своих оставался сибиряком, навсегда сохранив память о Байкале и тайге. Бородин писал в «Без выбора»: «Еще одна страсть детства — тайга. Уйти без тропы куда глаза глядят и не заблудиться, при этом обязательно поблуждав».

«Третья правда» — эта повесть в первую очередь о тайге: «Люди непостоянны и ненадежны, с ними нельзя быть спокойным и уверенным, среди них — будь настороже, а то враз обрушится на тебя, что ненужно и хлопотно. Другое дело — тайга! После лета всегда осень, а зимой — снег, и никак по-другому. Здесь, ежели по тропе идешь, можешь о ней не думать: не подведет, не свернется кольцом, не вывернется петлей, а если уйдет в ручей на одном берегу, на другом непременно появится, да там, где положено. А язык?! Его среди людей держи в зубах, потому что одни и те же слова по-разному поняты могут быть <...> В тайге же человек всегда только вдвоем: он и тайга; и если язык тайги понятен, он с ней в разговоре — бесконечном и добром». И именно сибирский лес объединяет двух героев повести — Андриана Селиванова и Ивана Рябинина, вначале врагов и соперников, а затем — больше чем друзей.

Главный сюжетный ход «Третьей правды» — длительный, двадцатипятилетний, тюремный срок (едва ли не в каждом произведении Бородина герои отбывают заключение, но почти никогда это не является главной темой) Рябинина. Его забирают в тот самый момент, когда он обзавелся семьей и его красавица жена Людмила, городская жительница, недобрым промыслом судьбы оказавшаяся в деревне, родила одного ребенка, дочь, и была беременна вторым. Заботу о Людмиле принял на себя Селиванов, который отвозит их в город — в Иркутск, к своим дальним родственникам. Пока Рябинин сидел, его жену тоже забрали, и она сгинула в лагерях. Судьба дочери Натальи сложилась вполне благополучно: она вышла замуж за хорошего человека, а вот второй ребенок — мальчик Иван — вырос в детдоме и стал конченым алкоголиком. Рябинин возвращается из тюрьмы и успевает познакомиться с дочерью, однако сына так и не находит (его судьбу потом проясняет Селиванов) — и умирает.