Михаил Чулаки - Большой футбол Господень Страница 65

– Ничего не сделается с Сыном Божиим! Родители защитят. Уже явили чудо через Мавру, явят ещё!.. Мавра, Мавра!

Онисимов не слушал увещеваний. К черту Родителей Небесных! Он взбежал обратно на этаж, выскочил в сад через боковой ход. Мобильник у него нашёлся с собой, и он принялся названивать в милицию! 02 было уныло занято. Возвращаться обратно в подвал и тащить Дионисия насильно Онисимов не собирался. Тем менее он собирался бегать по дому, выводить всех прочих жильцов. Наоборот, он отходил подальше, чтобы в момент взрыва не достали осколки.

Онисимов уже привык бояться мальчишку, но сейчас всё заглушил ужас ожидания взрыва. О том, что Сынок Божий выйдет и расправится с беглецом, Онисимов не думал.

Наконец Дионисий увидел Мавру. Она лежала, лелея свое большое пузо, ничуть не встревоженная беготней и криками Онисимова. Дионисий схватил Мавру и потащил наружу. Мавра слабо отпихивалась лапами, но терпела.

Поднявшись из подвала, Дионисий вспомнил, что наверху должны быть и Клава, и первозванные, и этот маленький Миша.

Наверное, Онисимов их вывел. И вдруг Он понял, что Онисимов трус, Онисимов не станет бегать по дому.

Держа Мавру, чтобы не убежала обратно в подвал, Он пошёл на второй этаж. Он знал, что Он – сын Божий, а потому неуязвим. Он не бежал – Он шел.

Стукнул в дверь к Наталье:

– Быстро выходить, бомба в подвале!

Наталья выскочила рубашке. Одной рукой они тащила Мишу, другой схватила какие-то тряпки.

– Девочки, бегите, пожар! – закричала она истошно.

– Бомба, – поправил Дионисий.

– Девочки, бегите, пожар и бомба!

Выскочила Клава.

– А Нина где? – обеспокоилась Наталья.

Дионисий стал стучать к Нине. Та не отзывалась.

Онисимов уже рассчитал, что если Дионисий сейчас взорвется, никто не помешает Ему явиться воскресшим на третий день узкому кругу лиц – и самому Онисимову, и ребятам из Москвы, и Пустынцеву. А уж они все будут свидетельствовать остальному миру. Так что гибель Его тоже несмертельна.

Наконец он прозвонился в 02 и закричал:

– У нас в подвале бомба! Я сам видел. Пишите адрес: Шувалово…

И в этот момент увидел из своего далека выбегающих Клаву, Наталью со своим говнюшком, и последним – Дионисия. Сын Божий шествовал шагом.

– Быстрее, – закричал Онисимов, – быстрее!

Дионисий торжественно показал всем спасенным пузатую Мавру.

– Целуйте ей каждую лапу. Чудо явлено через…

Тут как раз рвануло.

Удар воздуха был такой, что Дионисию показалось, с него сорвало волосы. Потрогал свободной от Мавры рукой: целы кудри, устояли перед воздушным цунами. Мавру волной прижало к Нему, и кошка утробно завыла от первобытного ужаса.

Женщины упали на колени и стали целовать Учителю ноги.

Дионисий усмехнулся Онисимову.

– Ты тоже, целуй. Чтобы я не рассказал как ты…

Дионисий чувствовал Себя настолько выше Онисимова, что и не гневался по-настоящему. Онисимов – жалкий человек, тля, едва различимая Им, Сыном Божиим. Пусть бежит. А Он – Он неуязвим. Вот, пожалуйста, ещё одно чудо: дождались Родители Небесные, когда Сын их наконец выйдет, и только тогда разрешили взрывать. Удивляться тут решительно нечему.

Онисимов покорно бухнулся на колени и стал прилежно целовать ноги Учителю. Дионисий потерпел недолго и наконец оттолкнул усердного Оркестра:

– Ладно, отвали! Предатель ты. И маловер. Рядом со мной не погибают, а спасаются, идиот.

И он пнул Онисимова ещё раз – целясь носком ботинка в нос.

Отринутый пинком, Онисимов не обиделся, а сообразил: а кто видел, что Дионисий вышел своими ногами? Никто не видел, кроме своих. Гораздо естественнее Ему – погибнуть во взрыве и воскреснуть. Да не в духе, а прямо во плоти! Сыну Божиему воскреснуть – что в баню сходить.

Если уничтожить нынешний Космос как первую неудачную модель, то, конечно же, Господствующее Божество немедленно сотворит следующий дубль – не томиться же Ему снова в Хаосе!

Соблазн очередного Творения ещё и в том, что в первое время новая Вселенная вдвойне интересна именно своей новизной: новые варианты жизней на планетах, новые константы, организующие астрофизические процессы. Быть может, в другой раз удастся уменьшить или вовсе исключить энтропию, залатать черные дыры, которые разъедают ткань нынешней Вселенной как источает моль старое шерстяное одеяло. Да, в первое время интерес всегда особенно напряжен, а потом всё больше одолевает привычка. Но менять Вселенные как перчатки все-таки нехорошо. Господствующему Божеству не перед кем отчитываться, Некого стесняться, а все-таки – нехорошо. Собственные понятия о чести Оно установило Само Себе, и по этим понятиям – нехорошо. Так что всякий Космос – достаточно всерьез и довольно надолго. И нынешний тоже не нужно отбрасывать слишком уж легко и бездумно: при всех изъянах все-таки ведь и достоинства в нем тоже имеются.

Надо ещё подумать, прикинуть, взвесить.

Весть о взрыве разнеслась мгновенно. Светлана Саврасова примчалась снимать ещё дымящиеся развалины.

Онисимов переговорил с Дионисием – о Воскресении, и Учитель снисходительно одобрил идею. Трус и подлец этот Оркестр – но под лысым черепом котелок варит! И когда Светлана поднесла Сыну Божию микрофон, Дионисий, уверенно глядя в камеру, рассказал:

– Взрыв застал меня в первом этаже, около гроба мученицы Зои. Меня подняло – и я очнулся у ног Моих Небесных Родителей. Отец сказал: «Любимый Сын Наш, Тебе ещё рано покидать Землю, Твоя миссия ещё только начинается». И Мама добавила: «Я бы счастлива не выпускать Тебя из объятий, но Мы, Боги, должны выполнять свой долг. Возвращаяся к людям, Сыночек, а Мы не оставляем Тебя ни на минуту!» Они Оба поцеловали Меня, Я почувствовал огромную силу в Себе и сразу увидел Себя в ста метрах от развалин, куда перенесся целым и невредимым.

Светлана настойчиво уточнила:

– Но все-таки Вы на какой-то момент погибли во взрыве? Ведь там на месте залы ничего не уцелело. Вы не просто перенеслись, а погибли и воскресли?

– Получается так. Наверное, Моим Небесным Родителям удобнее было устроить именно так. Потому что в самом эпицентре нельзя было уцелеть по всей физике. А уж при Воскресении вступают Законы Небесные, которые превыше всякой физики.

Дионисий уже и Сам верил, что так всё и случилось. Ведь Он совсем не спешил, когда ходил сначала по подвалу в поисках Мавры, потом по второму этажу в поисках женщин – так спокойно ходил за минуту до взрыва, как можно было бы спокойно гулять уже на Небе. Для Него, Сына Божия, исчезла граница между Землей и Небом: Он одинаково дома и тут, и там.

Стоявший перед входом «ситроен» засыпало обломками, и для эвакуации пришлось взять такси. Среди ночи Дионисий со свитой примчался на Моховую, откуда уезжал только вечером.

Гости, хотя и нечаянно разбуженные, мгновенно оценили грандиозность происшедшего:

– Погиб и воскрес?! Гениально!! Тиражи сразу удваиваем! Ваше ТВ уже сняло? Мало! Выстрелим дуплетом на ОРТ и НТВ! Потрясающий имидж выстаивается. Мировая харизма!

Они чувствовали себя как золотоискатели, мало что напавшие на богатую жилу, так ещё откопавшие пудовый самородок! Повезло им, повезло им, повезло – и нужно было мчаться вперед на волне везения. Да такому Светлому Отроку сколько ноги ни целуй – всё мало!

Мавра, недовольная возвращением в нелюбимую ею квартиру, тут же напустила лужу в знак протеста.

– Языком вылизать! – весело приказал Дионисий. – За спасительницей!

Наталья, конечно, вытерла тряпкой, но склонялась так низко, что можно было подумать, она и в самом деле вылизывает лужу.

Уже утром интервью, сделанное Светланой, полностью видел весь город, а фрагменты пошли и на Россию. Земные родители Дионисия, потрясенные страшной опасностью, пережитой их сыночком, бросились сначала в Шувалово, но там ничего не нашли, кроме оцепленных развалин. Тогда догадались примчаться на Моховую.

Туда уже стеклась небольшая толпа последователей, невесть как узнавших частный адрес Сына Божия. Дионисий предвидел, что теперь будут идти и идти, и приказал:

– Никого не пускать! Никого. Хочу спать наконец. А эти все – подождут. Пока Сын Божий отдыхает, мир может и подождать.

Ноги целовать неотступно хотела Наталья. Ведь Сын Божий стал для нее и Мишеньки Спасителем не только в высшем смысле, но и буквально: пришел наверх, разбудил вывел – перед самым взрывом! Какое счастье ей досталось: быть у ног такого Учителя! И ведь не только у ног, нежно улыбалась она своим тайным воспоминаниям. Дионисий смилостивился и допустил в спальню двоих – Мавру и ее.

Нина Антоновна, узнав о случившемся, не знала, благодарить ли Бога – и Которого? Если бы она не ушла к Коровину – вдруг бы она погибла в своей комнате?! Ведь о судьбе Натальи, которая оставалась в Шувалово, по телевизору ничего не сообщали. Но не указывало ли чудесное спасение Учителя, что Его действительно опекают и спасают Небесные Родители?!