Лев Сокольников - Саркофаг Страница 66

Житель Украины, прибывший в отпуск без "лыка" на погонах, достоин был всяческого осмеяния от родни!

Гей, хлопцi, як гарно на сегодня у вас обстоит дело: не нужно служить в "москальской" армии, не нужно очень стараться, чтобы "який-нибудь москаль тоби лычку на погони повесив"

"Маскарад" с переодеванием коробил, и я отправился навещать родительский дом в крайне скромном одеянии без позументов, галунов и прочих дешёвых солдатских "регалий" тех времён. Различные значки, обманывавшие окружающих в том, что "я — лучший в армии", не украшали мою грудь. Если иные отпускники ехали в отпуска "отличниками", то я выглядел настоящим армейским "отщепенцем. Но в отпуске.

Оформление документов на поездку, путь на "гражданскую" станцию — и вот он, цельнометаллический вагон "поезда дальнего следования сообщением…" — дорога домой складывалась из пересадок с одного поезда на другой. Но это мелочи, "железка" с детства была "родным домом", поэтому количество любых пересадок без багажа в руках никак не могли мои двадцать лет.

Волновало другое: "совпадёт ли прибытие поезда в город N с отправлением нужного поезда с разницей хотя бы в час!? А если "нет", то, сколько часов я потеряю в дороге"?

Вот он, родной цельнометаллический, редкостный на то время пассажирский вагон поезда! "Цельнометаллические" вагоны шли на смену старым, поезда из таких вагонов вызывали удивление и восторг. Были и минусы в сознании моём:

"Да-а-а, старые вагоны торчали на "улицу" ступеньками и на них можно было ехать и без билетов! Проводники, женщины всё же, по причине природного страха за детей: "упадут на ходу поезда"! загоняли "путешественников" в вагоны". Что им и нужно было.

Хорош вагон и я в нём! Едущий народ — сплошь штатский! Удивительное явление: зрение за срок службы в полтора года отвыкло от вида гражданского народа! И много девчат! И все такие красивые, одна другой лучше! Влюбляйся и заводи "путевые романы" с последующей перепиской:

"лети, лети письмо, извивайся, в руки никому не давайся! Добрый день и добрый час, пишу письмо и жду от вас…" — Колька был большим мастером "эпистолярного жанра" и за свой талант имел уважение от сослуживцев, кои стремились почему-то поразить воображение оставленных на гражданке подруг "высоким слогом".

Почему я не влюбился за двое суток езды домой ни в одну девушку? Мог бы, имел "моральное право": солдат ведь! Взял бы "адресок" и писал потом письма не хуже, чем Колька! Сколько было прекрасных девушек встречено? Много!

Почему я не влюбился ни в одну? Потому, что не знал о любви ничего? Или потому, что очень хорошо видел все "фазы обольщения" девушек и они меня коробили? На кой хрен мне знания!? "Теория"!? Не пора ли переходить к "практике"?

А что "практика"? Физиология сплошная! Безопасная для меня, но "чреватая" для объекта моих домогательств… Или я был "ленив в любви"? Или продукты "желез внутренней секреции", гормоны мои, были невысокого качества и не могли затмить работу мозга на тему о… Да, всё о том же…

Глава 5.

"…под крышей дома твоего…"

Или я ошибаюсь, или так и есть, но люди, испытавшие "экстремальные состояния", а войну — особенно, не склонны к сантиментам. Приехал сынок на побывку — хорошо, отдыхай, но особой радости "со слезами на глазах" ты ни у кого из родни не увидишь. И не удивляйся: сам такой.

И потекли дни… а было их у меня всего шесть. Простая арифметика говорила:

— "Если двое суток добирался до дома, то двое точно таких суток уйдут у тебя на обратную дорогу в часть! "Чистая прибыль" — неполная неделя. Да, не густо…"

И тут я встретил подругу… Да, девочка, моя неустойчивая "любовь" с пятого по седьмой класс. "Классическая" школьная любовь с единственным содержанием: "записка-вопрос" — "записка-ответ"… Часто и без ответа на твою записку. А чего ждать, если я дурь написал?

А тут — двадцати лет…девушка… вроде бы та самая, и не совсем она…

И я потянулся к ней губами…

Что это было? Исполнение мечты школьных лет? Но писать глупые записки в шестом классе с предложением "вечером пойти в кино" — одно, а целоваться — это… это… Места школьным поцелуям и объяснения поцелуям не было, а посему они не входили "в отношения"…

Зачем я её поцеловал? Таёжное одичание сказалось? Ведь после первого поцелуя должен следовать и второй? Жарче, понятнее и подробнее, чем первый? Действия, очень сходные с употреблением первого стакана любимого уральского напитка "бражки"?

И полетели дни! Я ходил к подруге, но далее поцелуев не продвинулся… Другой бы в моей позиции понял, что давно может быть и большее, чем поцелуи, а я никак не мог перейти "линию фронта". Был импотентом? Нет! Плоть бушевала до безобразия и готова была пронзить всё и вся во всей вселенной! Плоть имела много сходства с могучей армией, способной победить с одним пустяковым условием:

— Дай нам команду!

В поцелуях и объятиях со школьной подругой вместо отпущенных армейской службой шести дней я наслаждался…три недели…

…неожиданно для родителей быстро собрался и без "семейных торжеств" отбыл "продолжать нести службу в рядах вооружённых сил страны"…

Глава 6.

Опала "номер 2".

Появился в части и доложил замполиту о том, что "такой-то прибыл после…" — "наглости и бесстыдства" заявить "из краткосрочного отпуска" у меня не нашлось. Чутьём понял, что "обострять отношения выступлениями" — не в мою пользу. Во время и к месту вспомнил наше великое о "голове и мече" и промолчал. Майор тут же сопроводил меня в кабинет комбата.

Нужно сказать, что комбат своё прозвище "Сухостой" носил не напрасно: взглянув в мою сторону один раз продолжительностью менее секунды, негромко изрёк:

— Пятнадцать суток! — и тут же, без задержек и промедлений, я отправился на "губу". Сам. Без конвоя. От кого было меня охранять? Или охранять кого-то от меня? Куда бежать?

О, прошлые, настоящие и будущие командиры воинских соединений отечества моего! Помните, сколько и кому из подчинённых вы определили на "губу" "своей властью"? Нет, конечно, ненужная это память. Лишняя. Полученное наказание нужно помнить тем, кто его заслужил.

Барак, где располагалась "губа", отстоял от штабного барака не далее двухсот метров. Доложил дежурному офицеру, что "такой-то прибыл для отбывания наказания в размере пятнадцати суток" и тут же был помещён в "камеру".

Помещение, куда меня поместили, явно не тянуло на звание "камеры". "Камера" в тогдашнем моём представлении могла быть такой, какой её показывали в советских фильмах о "героях-революционерах": мрачной, со сводчатым потолком, с такой же формой маленьким оконцем, забранным решёткой. Железная кровать, стул, стол и "отхожее" приспособление.

Моё помещение "узилища" содержало приблизительно двенадцать квадратных метров, пол в котором был устлан соломой приличным, в пол метра, слоем. Солома была свежая, не мятая. Свежая солома почему-то дала повод думать: "в этой камере я — первый"!

Повторяю: в тайге, где рота служащих батальона валила лес, такого удовольствия, как "губа", не было. Сие "военное исправительное учреждение" было лишним: какие могли быть "нарушения воинской дисциплины" у лесорубов? Разве только статья наказания за "самовольное оставление расположения воинского соединения"? Оставляй, но к подъёму будь любезен быть в казарме! Да и в какую сторону ты хотел бы пойти? И зачем?

Ах, "губа"! Какая ты всё же прелесть!

Когда "десятым" чутьём понял, что за своё "прогульное" свинство отделаюсь всего лишь пятнадцатью сутками, моё настроение поднялось до того, что стал исполнять полным голосом арии из оперетт. Какие помнил. А знал не мало потому, что у другой моей школьной подруги был патефон с большим набором опереточных композиторов: места из "Летучей мыши" И. Штрауса, И.Кальмана "Сильва", Ф. Легара, Планкетта, Оффенбаха…

"Подруга дней моих суровых", ты не представляешь, как ныне я благодарен твоему патефону и громадному числу прекрасных пластинок! Если бы во времена сидения моего на губе воздушное пространство над лагерем было бы заполнено современной музыкой, то смог бы я исполнить её голосовыми связками? Так, как музыку из "Корневильских колоколов"? Нет! Если бы вздумал исполнять что-то похожее на нынешнюю "попсу", то меня без сомнений приняли бы за сумасшедшего, и "губу" для меня, не теряя времени, заменили палатой "тронутых" в военном госпитале г. Вологды. Правда, опыт общения с "психами" у меня уже имелся. А я пел и свистел:

— Комбат заинтересовался: "кому это так весело!? Делать ему нечего!? Займите!" — и начальник губы в чине старшего лейтенанта приказал отключить мою личную "радиоустановку".

Как потом выяснилось я "висел": майор, "автор" моего "краткосрочного отпуска", во времена моего пребывания в объятиях школьной подруги, решил так:

"если этот сукин сын не появится в ближайшие три дня — подаём заявку на его розыск с формулировкой" "дезертир"! Какой срок я бы мог схлопотать по статье "дезертирство из рядов вооружённых сил"?