Михаил Веллер - Приключения майора Звягина. Роман воспитания Страница 67

— Надо ж так обознаться, — Толя засмеялся, развел комически руки и, словно не веря глазам, внимательно взглянул на Валю еще раз. — Вы удивительно похожи на одну мою знакомую. (Постарался принять джентльменскую позу.) И вот в этом полумраке, под легким градусом, я принял вас за нее.

— Смотреть лучше надо, — выпалила Валя, злясь уже на Игоря, не вовремя отошедшего и имеющего таких знакомых, а сейчас туповато стоящего истуканом вместо того, чтоб осадить хама как подобает.

— Простите великодушно, — куковал Толя. — Я еще удивился — и зачем она прическу сменила? Старик, у тебя прекрасный вкус, поздравляю. Девушка, ваш кавалер — бывшая звезда курса, блистал в… короче, блистал. Дорогой, если даже незнакомые клюют на твою избранницу — значит, она стоящая, эта… человек. Простите, простите, я пьян, исчезаю, — он поклонился Вале преувеличенно вежливо, с каким-то заговорщицким видом, Игоря хлопнул по плечу покровительственно — и быстро удалился.

Игорь покачал головой и сел, посмеиваясь. Однако изгадить настроение куда проще, чем поднять. Что-то мешало ему отнестись к происшедшему как к мелкому и исчерпанному недоразумению…

— …Милые у тебя однокашники, — дергала плечиком Валя.

Но через десять минут им уже опять было весело, все сгладилось, все было хорошо, когда он замолчал. Спросил:

— Откуда он знает, как тебя зовут?

— Понятия не имею. Он же сказал, что ошибся!

— Значит, его знакомая не только похожа на тебя, но еще и тезка?

Он завертел головой, встал, прошел по залу, выискивая Толика. Того уже не было.

14. Если друг оказался вдруг…?

Подозрение легко заронить и трудно рассеять. Проходящие дни не изгладили инцидент в памяти Игоря: «Та ли она, какой хочет казаться?» Как известно, ничто так не похоже, как полная невинность и большая опытность. Теперь при каждой встрече он приглядывался к Вале внимательнее, и сомнения язвили его самолюбие: неужели с другим, серым и заурядным его однокурсником, она?.. Валя почувствовала перемену в нем, была то кротка, то обидчива, он махнул рукой — перестал думать о неприятном: так хорошо, когда все хорошо…

И тогда позвонил Толик — спросил с подтекстом:

— Старик, может, посидим, поговорим?

В животе у Игоря тихо и тягуче заныло. Они не виделись два года, никогда не были друзьями, — какой же есть повод для встречи, кроме того случая?

Толик ждал его в «Невском». Коньяк пили французский, сигареты курили американские, а девиц именовали Дженни (жгучая брюнетка!) и Дарья (русая коса). Ох не так прост этот Толик, ох жучок.

Толик возгласил тост, расточая Игорю комплименты. Девицы снизошли до беседы: моды, чеки и курорты. Вечер завился веревочкой, когда Толик трезво и улыбчиво проговорил:

— Старик, я невольно поставил тебя три дня назад в «Кронверке» в неловкое положение.

— Чем это? — небрежно возразил Игорь.

— Своей бестактностью, как бы скомпрометировав при тебе твою даму. Кстати, знаете, в чем разница между тактом и вежливостью? Когда джентльмен, войдя в незакрытую ванную и увидев там моющуюся женщину, говорит: «Простите, миледи», — это вежливость. Когда он говорит: «Простите, сэр! — это такт».

— Ты ведь извинился за ошибку.

Толик снисходительно потрепал Дженни:

— Заяц, я похож на человека, совершающего ошибки?

— Не слишком…

— А на человека, встающего другу поперек дороги? Какая-то девочка не стоит того, чтоб… э, их так много, а друзей так мало. — Он достал из роскошного бумажника фотографию и протянул изображением вниз: — Возьми. Больше я с ней незнаком. Будь здоров, хлопнем!

На фотографии Валя стояла у Эрмитажа, глядя вдаль, а Толик обнимал ее за плечи. Снимок был некачественный, любительский, но ошибка исключалась: знакомый норвежский свитер в крупную шашку, джинсы с наколенным карманом.

— А знаешь, что в ней лучше всего? — с мужской доверительностью наклонился Толик. — Родинка на левом плече. Пикантна — чудо!

Игорь усмехнулся деревянно. Значит, правда. Мммм… Дрянь! И с кем — с этим ничтожеством…

— Откуда, собственно, столько благородства? — спросил понебрежней, стараясь ставить себя выше собеседника и ситуации.

— Может, и ты мне ответишь когда-нибудь добром за добро, — с дружеским цинизмом сказал Толик. (Намекает на семейные связи?) — Не всю жизнь мне бабки делать, надо думать и о карьере, так?.. А куда ткнуться? Глядишь, друг-однокашник и замолвит словечко, на кого ж еще в жизни опереться, верно?

Рюмка услужливо наполнилась. Время убыстрилось в карусельный галоп. Ресторан уже закрывался. Красавица Дарья смотрела на Игоря с открытым призывом.

Ревущий, как авиалайнер, ансамбль объявил последний танец. Женщина льнула к нему, как лоза, длинная стройная нога обвивала его ногу.

— Я провожу… тебя… вместе… — составил он фразу.

Алкоголь, обида, вожделение баюкали его. Вдруг оказались погасшими огни в зале. Толик уходил с обеими девушками под руки. В гардеробе не находился номерок в вывернутых карманах. Промерзлый до звона Невский понес страдальца наискось.

Телефонная будка заиндевела. Он разбудил Валю звонком:

— Я все знаю!..

— Что — все?

— Все. Сейчас к тебе приеду.

— Что случилось? Уже ночь, родители спят. Что случилось?

— A-а, спят…

Ненависть, одиночество, жжение одураченности мешали находить слова, и так ускользающие.

— Пошла ты…

Пи-пи-пи, пожаловалась телефонная трубка.

15. Еще пара таких друзей — и врагов не понадобится

Звягин вторично посетил Толика в конструкторском бюро. Головы повернулись от кульманов и компьютеров (милое соседство! СССР на пороге XXI века). Толик махнул приветственно и вышел в коридор. Батарея под замерзшим окном еле теплилась.

— Под-донок он.

— Почему? — мягко улыбнулся Звягин.

— Потому, что его вышибли бы из института, если б не папины связи. Потому, что занимает не свое место в аспирантуре…

— Твое, что ли?

— Мое! — с вызовом ответил тот. — Я получил красный диплом, шел вторым в потоке. И — не прошел… в аспирантуру по конкурсу. А он — еще бы: завкафедрой — папин друг, дальняя родня, свой клан.

Звягин сощурился: бывает интересно слышать то, что ты уже знаешь…

— …заморочит голову еще одной девчонке. Ненавижу всю эту породу устроенных в жизни подлецов.

— Вот и я подумал — чего ей зазря пропадать, — согласился Звягин.

— А вам, можно полюбопытствовать, что до нее?

— Люблю все красивое, — фатовато приосанился Звягин.

Толик глянул на часы в конце коридора и поежился.

— А вообще вы шантажист. Откуда фотография-то?

Кадр был щелкнут три дня назад в коридоре ее института. Хозяин фотолаборатории привел туда приятеля и отснял, когда студентки проходили мимо. Затем потратил полдня, подгоняя и шлифуя фотомонтаж: наложил изображение Вали, попавшей на снимок, на данную Толиком фотографию — он стоял у Невы в обнимку с приятелем.

Толик выковырял из бумажника семь рублей:

— Держите; все, что осталось от этого цирка в кабаке.

Звягин аккуратно расправил и спрятал деньги. Меценатом себя отнюдь не числя, весь груз материальных расходов он взвалил на Ларика: «Ты — заинтересованное лицо, тебе и платить, дражайший. А ты как думал? без денег, знаешь, ни в дугу, ни в Крас ну Армию».

— Благодарю за службу, — кинул он. — А где ты девок нашел?

— Да там же, снял в кабаке. Наплел им… А кр-ру-ты, тц!..

«Второй раунд в нашу пользу. Едем дальше. Человек, который привык обманывать других, легко может быть обманут сам: он может поверить во что угодно, ибо полагает, что любой может обмануть».

16. Вещественные доказательства оспаривать трудно

Игорь расположился за столиком в позе следователя из дурацкого фильма.

— Приятный молодой человек. — Предъявил фотографию. — Да?

Она уставилась в недоумении. Подняла глаза:

— Что это значит?..

(Неестественная интонация. Точно неестественная.) (А как же ей быть естественной, если человек ничего не понимает впрямь?)

— Это значит, — он изобразил жесткую усмешку, — что твой бывший кавалер рыцарски уступил тебя мне. И даже угостил ужином в ресторане в знак своего расположения.

— Не понимаю…

— Слушай, не надо вешать лапшу на уши. Ты не умеешь врать.

— Не умею. Потому и не вру.

— Ты с ним долго была… знакома?

У Вали задрожали губы. Беспомощность и растерянность могли быть истолкованы как маскировка для сокрытия вины.

— Я не понимаю, что это значит! Он же сам тебе сказал, что принял меня за другую!

— Сказал одно, показал, как видишь, другое. Да и сказал наедине тоже другое. Это твой свитер?

— Я не знаю его! — крикнула она.

— Гм. Откуда же он знает тебя?