Михаил Чулаки - Большой футбол Господень Страница 67

Хорошо планетянам, для которых грядущие миллионы лет теряются во мгле, для которых и тысячелетняя цель – бесконечная перспектива. Но Оно-то знает, что и миллиард лет – краткий промежуток, как бы Оно ни отвлекало Себя зрелищами планетных происшествий.

Проще всего – не думать. Ведь пока ещё цель вовсе не достигнута, пока что гораздо актуальнее вопрос частный: нужно ли что-то улучшать и исправлять в конструкции ныне существующей Вселенной, или рвануть одним махом и начать заново?!

Левон повторял про себя: «Фактический физдец… фактический физдец…» Однажды он уже вывернулся, не застрелил заказанного Зиновия – на что неблагодарный клиент ответил встречным взрывом. Ладно, Дионисий не только уцелел, но и повернул проигрыш в свою пользу, объявил себя воскресшим.

Молодец – сумел оседлать обстоятельство. Но второго провала Он не простит. Действительно, судьба захлопнулась как мышеловка. Левон же мечтал стать экономистом или даже юристом – почему же все навязывают ему совсем другую профессию?!

Левон готов был признать победу Дениса: сладенький ангелочек оказался мощным лидером с харизмой пятьдесят шестого размера! Но пусть и Левону будет предоставлено при Дионисии почетное место – советника, пиарщика и так далее. Но не мясника!!

А присланные москвичами спецы споро принялись за дело.

– Твое дело, мальчиш, навести на цель. А уж мы ударим – точечно.

Левон впервые видел спецов по такому делу, и они ничуть не походили на приблатненного Коляна. На вид – технари, энтузиасты полупроводников и кинескопов. Глядя на этих, подумаешь, что киллер – и вправду новая интеллигентная профессия.

Левон показал дом, где обитал Зина. Но удивился:

– Он же не полный идиот, чтобы здесь светиться после фейерверка.

– Вы же там в Шувалово на душах специализировались, – хмыкнул приезжий спец. – Вот и мы его душу засветим. Душой-то он сюда стремится? Дама у него здесь?

Колян бы выразился – «телка».

Через день душа Зиновия прорезалась: он поговорил с домашней дамой по телефону.

– Звонок по мобильнику, – установил эксперт. – И номер прежний, тот же что дал Пустынцев. Теперь бы ближайший узел отследить. Днем трудно – забивают чужие разговоры. Попробуем в пять утра, ночной минимум. Будешь с ним говорить, мальчиш.

В пять утра Левону вручили трубку с уже набранным номером. Долго шли гудки. Наконец заспанный голос откликнулся:

– Ну хули не спится?

– Зина? Меня Пустырь просил поговорить.

Долгая пауза, но трубку на том конце не отключили.

– Ну? – наконец.

– Зина, он на тебя зла не держит. Ну, не поняли друг друга. Зина, у него теперь дело новое, получше чем любой торчок возить. Чудеса продавать: вложения – ноль, прибыль тысяча процентов. Он тебя в это дело зовет.

– А зачем я ему в деле? По старой дружбе, что ли?

Слышно было, как Зина усмехнулся.

Зиновий считал себя в безопасности, уверен был, что в городе мобильник не засечь: очень много подстанций, разветвленная сеть. Но не учитывал, что в пять утра почти не говорят, и его сигнал одиноко пробивается по сети.

Автобус тихо колесил, а Левон тянул разговор:

– По дружбе тоже, но не только. Ты ему нужен. Ты слыхал, что Дионисий, которого он раскрутил, воскрес после фейерверка?

– Я и не такой порожняк слыхал.

– А народ верит. И платит. Теперь нужно дальше раскручивать, Зина, дальше!

– Куда ж дальше? Воскрес – дальше некуда.

– Дальше надо возмездие показать! Слышал, как Саша Македонский собственный жмур ментам показал и живет теперь спокойно по новой ксиве?

– Так то – Македонский. И лишний жмур достал где-то. А мне моя родная ксива не надоела. Я по ней свои колеса получаю.

– Подумай. На тебя Пустырь сильно обижен. Пока ты светишь фейсом как Зиновий Заботкин, ему обидно. А сменишь ксиву, Пустырь простит. Чтобы все знали: Пустырь и на дне достал! Что сам Бог тебя покарал. Ему нужно для раскрутки показать, что Бог – за него.

– Слишком сложно. Пустырь всегда любил: из драного шнурка морские узлы вязать. Проще жить надо: слева купил – направо продал.

Автобус с подслушкой тихо кружил по воспетой петербургской белой ночи. Проезжал по набережной Фонтанки и сворачивал вдоль Летнего сада на Петроградскую. Как в детской игре: холодно-теплее-тепло-горячо!

– Ладно с разговорами, а мне спать охота, – переменил вдруг тон Зиновий. – Пустырь любил трубки бить, я эту тоже в его память грохну. И не звони больше – новый мобильник заведу.

Послышались гудки. Левон протянул замолчавшую трубку эксперту.

– Ничего, почти оконтурили. Плюс-минус дом на Зелениной. А перспективу ты наметил красивую: показательную кару Божию. Остается организовать. Хоть приглашай режиссера из ГИТИСа.

Зиновий трубку не разбил из бережливости. Положил аккуратно на тумбочку у кровати, но заснуть больше не мог. Напуган он был сильно. Подыгрывать он Пустырю не собирался: нашёл идиота, который согласился собственную гибель разыгрывать! Они и доиграют – до конца. Но Пустырь теперь не остановится, это точно. Всегда он был злопамятным – только прикидывался добрым парнем, на гитаре тренькал.

Зиновий считал, что пару взрывов всякий порядочный человек должен понять и простить.

Светиться в Питере теперь ему долго будет нельзя. И не только в Питере. Или на самом деле сыграть под Сашу Македонского? Если поверить, что Солоник разыграл комедию, а сам живет и смеется. Кто бы подумал в их чистом фарцовочном детстве, что доживут они до таких ролей в собственном живом кино? Когда-то все смотрели «Судьбу солдата в Америке» – и воспринимали как сказку, вроде Тарзана.

Нужно ещё понять Ему Самому, что значит – достичь совершенства?! Сделать Космос таким хорошим, чтобы уже ничего не менять?! Самозванные земные творцы думают, что достигают иногда совершенства в своих статуях, например, или картинах. Так статуи – застывшие. А Космос не может быть застывшим, остановка означала бы гибель. А когда всё непрерывно движется и меняется, то об окончательном совершенстве просто невозможно и думать. Лучше Оно сделать может, но сделать окончательно невозможно в принципе. Значит и окончательной цели просто не существует, пока есть жизнь.

Совсем просто. Но, оказывается, эту простоту надо было постичь. А постигнув – испытать давно забытое глубокое удовлетворение и успокоение.

Мысли об окончательной цели недостойны Его ещё и тем, что размышления о будущей цели, маячащей впереди, отвлекали от переживаемого мига. А полнота счастья, доступная Господствующему Божеству, ведь и состоит в ничем не омраченном переживании каждого мига, в свободе от порабощения памятью прошлого и заботой о будущем. И вот Оно снова – освободилось!..

Что выгодно отличало Дионисия от Христа и всех остальных детей Божиих: после Своего Воскресения Он оставался деятельным. В детстве, любя мифы Древней Греции, он не мог не заметить, что восхищавший его Геракл, заслуживший бессмертие своими подвигами, вознесшись на Олимп, сразу сделался неинтересен, и после обретения бессмертия ничего заметного не совершил, хотя, казалось бы, тут-то и открывается бесконечное поприще! Да и Христос чтим за то, что совершил до распятия. А потом – появился однажды перед апостолами, обнадежил их – и воссел прочно на триединый трон, чтобы больше ничего Самостоятельно не совершать – только совместно с Отцом и Духом.

А Дионисий, чудесно воскреснув, чувствовал непрерывный прилив сил. Серёжа с Оркестром правильно угадали Его тайные намерения, Он Сам всегда хотел основать земное царствие Свое в красивых и чистых местах, а они, как верные слуги, лишь опередили его желание, и Он радостно готовился к переселению на Алтай. Конечно, конкретно суетился Онисимов, но и Он пребывал в хлопотах.

Оставалось только эффектно покарать подрывников, явить чудо возмездия – и в путь.

Режиссеры показательного чуда решили, что нужно взорвать Зиновия на руинах шуваловского дома: взрыв за взрыв – получится симметрично и символично. Оставалось только доставить действующее лицо на приготовленную сцену. И даже нечаянно заснять возмездие на камеру. Дионисий выслушал и благословил.

Зиновий залег и из дому не выходил. А точная квартира, где он отлеживался, оставалась неизвестна. Дом только уточнили, потому что, не разбив трубку по-жадности, он не удержался и два раза позвонил жене. Скрывался он у подруги, поэтому поддержать жену требовал долг чести. Но и осторожная подруга заметила странный автобусик, прилепившийся поблизости. Люди в него иногда входят, а отъезжать он почему-то не отъезжает.

Подруга доложила Зиновию, и тот понял, что нужно срочно слинять. Можно было вызвать свою охрану и пробиваться силой, но Зиновий был не только бережлив, но и трусоват и всегда боялся перестрелок. Поэтому, не прибегая к телефону, он послал подругу с инструкциями. и через час к дому подъехала обычная труповозка, санитары в грязных халатах поднялись наверх – и спустились с носилками, на которых лежало тело, цивилизованно и гигиенично упакованное в пластиковый мешок. На труповозку наблюдатели посмотрели с сомнением, но атаковать её не стали: как раз до этого к дому несколько раз ездила совершенно натуральная «скорая» к местной сердечнице. Да и вынесли ногами вперед – такой приметой не шутят!