Елена Ляпота - Через тернии к свету (СИ) Страница 67

— Вы, дедушка, кому-нибудь говорили про находку? — спросил следователь.

— Ни словечка. Даже дежурному. Сразу к вам.

— Отлично, дедушка, — ответил следователь, бросив короткий взгляд на опера, молча стоявшего чуть поодаль, — Теперь идите в соседнюю комнату, возьмите у секретаря бумагу и напишите заявление.

— А что писать-то?

— Все как есть, по порядку.

Алексей Дмитриевич подобострастно закивал головой и вышел, прикрыв за собой дверь. Очутившись в коридоре, он наконец-то вздохнул с облегчением. Словно камень с души свалился. Оказалось, все так просто. Теперь дело за малым — написать заявление и домой. Дед Леха медленно зашагал по коридору к соседней двери. Остановившись, он похлопал себя по карману, в котором обычно лежали очки, как вдруг вспомнил, что оставил их на столе у следователя.

«Вот растяпа», — подумал старик про себя и в сердцах ударил ладонями о бедра. Но без очков никак нельзя: глаза совсем уж ослепли, букв не видят. Так что придется возвращаться. Без особого желания дед Леха развернулся и побрел обратно к кабинету следователя. Остановившись у двери, он отметил про себя, что она на редкость обшарпанная, даже щели такие, что впору палец просунуть. До чего государство опустилось: здание милиции все равно, что бомжатник какой. Алексей Дмитриевич нерешительно замер у двери, переминаясь с ноги на ногу. Стыдно было возвращаться и немного страшно.

Дед Леха наклонился и украдкой заглянул в щель, но увидел лишь широкую спину в кожаной куртке. А неплохо менты одеваются, отметил про себя дед, и уже хотел было постучать, как вдруг услышал, как мужчины в кабинете тихо переговариваются. Дед замер, превратившись в слух.

— На вот, бутылку водки возьми, — это был следователь. Алексей Дмитриевич запомнил его гнусавый с хрипотцой голос. — Засунешь старику в карман.

— А может, отпустим его. Болтать он вряд ли будет, — это, должно быть, оперуполномоченный, — Да и кто ему поверит. Жалко старика.

— Жалко знаешь сам у кого, — буркнул следователь, — Тоже мне, Раскольников нашелся. Иди в школу литературу преподавать, если жалко. Ты знаешь, сколько тут золота? Нам с тобой за такие деньги столько пахать надо, а старик сам принес. И надо разделаться с ним, пока болтать не начал, а то ребята быстро пронюхают, с вопросами придут. Я тебе за грязную работу штуку накину.

— Обойдусь, — ответил опер, — Мне и своей доли хватит.

— Благородный ты наш. Смотри, как провожать будешь, расспроси поподробнее, где нашел, кого видел, с кем говорил. Чтобы без сюрпризов. Потом шею свернешь — тихонько, он и мучиться не будет. И с лестницы…

Алексей Дмитриевич почувствовал, как в глубине горячей волной разливается по жилам страх. Подлый, парализующий дыхание страх. Вот она — родная милиция. Не бомжатник — святилище подлости человеческой. Дед с трудом сумел загнать панику подальше внутрь и попятился к выходу.

У самой двери за ветхим столиком сидел дежурный. В мозгу деда лихорадочно вертелись шестеренки, подбрасывая идеи одну за другой.

— Сынок, — дрожащим голосом обратился к дежурному старик. Получилось вполне искренне: дед Леха едва держался на ногах от волнения. — Сынок, плохо мне. А лекарства дома забыл. Аптека далеко? Сбегаешь, я денежку дам…

— Ты что, спятил, старый? Я на дежурстве, мне пост покидать нельзя. Топай сам. Аптека прямо сразу, за углом.

Дежурный возмущенно покачал головой и брезгливо посмотрел в страдальчески сморщенное лицо старика. Но деду только это и надо было. Он прошмыгнул мимо дежурного и со всех ног бросился к остановке, где как он подметил, всегда стояло такси.

Запыхавшись, Алексей Дмитриевич подлетел к одной из машин с шашечками, и резво запрыгнул в салон.

— Побыстрее, сынок, — попросил он водителя, даже не спрашивая цену. Сколько бы тот не заломил — жизнь намного дороже.

Домой, скорее домой: собрать вещи, деньги и убраться куда подальше, может даже из города. Иначе найдут его эти двое «защитничков» и живьем закопают. Куда же он вляпался на старости лет? За что ему такая напасть?

Старик попросил остановить машину в соседнем дворе. Оставив жлобу-водителю почти все деньги, Алексей Дмитриевич поспешил к своему дому, украдкой оглядываясь по сторонам.

Уже возле самого подъезда старик по привычке взглянул на окна своей квартиры, выходившие во двор, и замер, увидев, как в спальне зажегся и погас свет. Значит, в квартире гости. Дед Леха остановился и прижался спиной к бетонной стене дома. Тут же возле подъезда он заметил огромный черный джип — таких машин во дворе отродясь не бывало, и это показалось старику неспроста. В машине находился водитель и, покуривая, стряхивал пепел сквозь открытое окно на землю.

Оказавшись в тупике, мозг словно ожил, начал соображать быстро и складно. Менты вряд ли сумели бы так скоро его отыскать. А ключи от квартиры только у Нины Антоновны и Костика. Никого из них Алексей Дмитриевич сегодня не ждал. Остается Максимка — пожаловал за своей сумкой, будь она неладна. И пожаловал не один. Чуял дед, что джип у подъезда не просто так стоит, а по его, стариковскую, душу приехал. Видно, дело совсем дрянь…Впору бы ему ноги уносить, пока тот, что в джипе, его не заметил. Но куда Максимку-то бросать? Его ж убьют за то проклятое золото.

Воспаленные старческие глаза покраснели, наполнившись слезами. Что же он наделал, неразумный старик?

Да только прошлое не воротишь, не опустишь занавес и не проиграешь пьесу заново. Приходится жить тем, что есть. Дед вспомнил, как в детстве с ребятами ловили сусликов.

В норе этого полевого зверя целых два выхода. Чтобы поймать суслика, следует найти оба: один завалить камнем, а во второй налить воды. Зверек сам выскочит, чтобы не захлебнуться. Тут-то его в мешок, да о землю, а коли поиграть, то в клетку. Помнил дед, как весело было играть с загнанной зверушкой…

Только теперь старику было совсем не весело. С одной стороны, милиция родимая ищет, не ровен час, найдет. А с другой, если уйдет старик, так его любимому внуку шею свернут, раз плюнуть. Девятнадцать годочков всего на земле прожил Максимка. А он, старый пень, раза в три больше. Холодна, ох холодна водица, набежавшая в норку суслика по самую шею…

Нужно было действовать да поскорей. Дед Леха огляделся вокруг в поисках чего-то подходящего. На глаза попалась клумба, огороженная кирпичами, заботливо обхаживаемая соседкой с первого этажа. Руки ее росли, очевидно, из того самого места: уж больно криво лежали кое-как втиснутые в землю кирпичи. Старик выдернул один, стряхнул влажные комья и убрал под куртку. Затем, перекрестившись, подошел к водительскому окошку джипа.

— Сынок, бутылочки не найдется? — голосом пьяницы-побирушника заканючил старик и поморщился: уж больно противно получилось, аж самому гадко.

— Отвали, батя, — равнодушно сказал водитель.

— А пять рублей, сыночек? Неужели жалко?

— Да пошел вон, алкаш старый. Нету ничего.

— У, морда жлобская. Сталин таких к стенке ставил. Чтоб ты усох!

— Нарвался ты, бомж вонючий, — озверел водитель и открыл дверцу, намереваясь выйти и проучить старика.

Алексей Дмитриевич только этого и ждал. Отскочив назад, он подождал, пока водитель окажется к нему спиной, и с размаху ударил его кирпичом по голове. Потом еще раз. Водитель упал на землю и подозрительно затих. Старик наклонился над ним, и в сумерках его старческие полуслепые глаза разглядели кровь на светлом воротнике водительской куртки. Дед Леха вцепился зубами в ладонь, пытаясь не дать рыданиям вырваться наружу.

Убил!!! Он убил человека!!!

Это в кино так легко: стукнул, стрельнул, человек упал, а убийца преспокойно собрал манатки и ушел героем. А в жизни все совсем не так. В жизни этот парень еще минуту назад был совсем живой: дышал, курил, сквернословил. Кровь бежала по жилам, а легкие наполнялись кислородом. Столько лет мать растила, лелеяла, а он, дед, своей рукой в одночасье оборвал самое ценное, что было у этого парня — жизнь.

Дрожащей рукой старик обшарил шею убитого и к огромному облегчению нащупал пульс. На душе отлегло, будто с того света вернулся. С того самого, где он убийца, грешник, палач. Дед положил кирпич на землю, взял водителя за руки и, стиснув зубы от непривычной тяжести, кряхтя, оттащил его в сторону. Потом скинул с себя куртку, рубаху, оторвал у последней рукав и скрутил жгутом.

Дело было за малым. В голове у деда роились толпы безумных мыслей, одной из которых было выманить бандитов из квартиры. А как это сделать? — устроить фейерверк.

Дед вернулся к джипу, нашел крышку бензобака, отвинтил, засунул туда тряпичный жгут и, дождавшись, пока тот пропитается бензином — слава Богу, бензина было вдоволь, — щелкнул зажигалкой, позаимствованной у водителя.