Иосиф Гольман - Игры для мужчин среднего возраста Страница 67

На выходе из ресторана я расплатился с настоящим официантом — и не тремя сотнями, а тысячей — так велел обычно не суперщедрый предводитель.

За это парень должен был вызвать РУБОП и рассказать милиционерам всю правду. Только добавить лет десять мне, убавить двадцать моему шефу и напрочь забыть о моем происхождении. И о том, конечно, что я успел поработать у них официантом.

Звонок в РУБОП предполагался через полчаса после того, как мы с Береславским уедем.

За дедово средство я не боялся: сказал — на сутки, значит, на сутки.

Повезло же сегодня ментам — два бандюка, со стволами, гранатами и кучей фальшивых баксов. И к тому же тихие, как спящие дети.

Это ж сколько звездочек на погоны им высыплется?

Потом рванули за город, к морю.

Отпустили машину, вышли к обрыву. Внизу никого не было, как и со всех прочих сторон.

Только океан шумел.

Я все же не поленился, спустился проверить отсутствие чужих душ. Чтоб ненароком не взять грех на свою.

Нет, нога человека там давненько не ступала.

— Ну, можно уже? — взмолился истомленный профессор, когда я забрался обратно наверх.

— Валяй, — разрешил я.

Он подошел к самому краю и даже не кинул, а сбросил вниз свою железку.

Я засек время — четыре секунды. Потом грохнуло, но не так чтобы сильно — открытый воздух плюс лес да шум прибоя приглушили звук.

Но мы все равно сначала затаились, а потом постарались быстро отойти подальше.

Пока шли, я вслух размышлял о наших и своих собственных делах. Наши — шли блестяще: похоже, от бандитов мы отвязались надолго. Надеюсь, даже навсегда.

От официальных структур тоже ничего ужасного не ждем. Найти нас практически невозможно. Следы пальцев, если и обнаружатся, ничего не дадут: нас нет ни в каких криминальных картотеках.

Единственная проблема — я ни на йоту не приблизился к тому, за чем поехал в Сибирь и далее к Тихому океану.

Да, мы заработали кучу денег: Ефим последовательно «ошкуривал» всех бандитов, а теперь честно предложил разделить «нажитое непосильным трудом». Но, деленные на троих, эти деньги, оставаясь по-прежнему огромными, ни на шаг не приблизили меня к главной цели. Ведь московский приятель Береславского нижнюю планку указал точно: полтора американских лимона.

Которых как не было, так и нет.

Все это я высказал предводителю. Без упреков — в чем тут его упрекнешь? А просто пожаловался на судьбу.

На что Береславский посоветовал не суетиться, пока он не исследует извлеченное из бандитских карманов.

Собственно, поэтому я сейчас и пишу, примостив тетрадь на колени: письменный стол занял профессор. Разложил там все свои сокровища и обнюхивает их.

Дописываю через три часа.

Ефим, буквально когда я кончал предыдущую фразу, вдруг обернулся и сказал:

— А я, похоже, нашел.

— Что? — не понял я.

— Может, миллион, а может, и все два.

— А может, ничего? — уязвил я профессора. Ну где он там мог найти миллион?

— А может, ничего, — на удивление спокойно согласился тот.

И замолчал.

Верная тактика: сам же и напросился.

— Ладно, Ефим, давай про свой миллион.

Дважды его упрашивать не пришлось.

— Смотри, — начал вещать он. — Скрепер отнял у чеченца кучу бабла. Я так понял — плату за тот героин, из-за которого весь сыр-бор.

— А ты откуда знаешь?

— Кое-что чечен рассказал. Помнишь, в кафе мы с ним общались? Ты там еще со Смагиной задержался.

Вот же неделикатный человек! Еще бы я не запомнил эту «задержку». Всю жизнь буду помнить и радоваться…

Но толстокожий профессор даже не заметил моего смущения.

— Кое о чем я сам догадался. Я же умный, — продолжил он самовосхваление.

— Еще какой умный, — подтвердил я. Грубая лесть в общении с этим человеком никогда не бывала лишней. — А граната откуда?

— Оттуда же. Абрек подарил.

Да, Ефим Аркадьевич. Не первый день знакомы, но каждый раз он меня удивляет.

Но сейчас мне больше всего хотелось услышать про миллион.

— Так что про миллион? — так и спросил я.

— Если Скрепер украл деньги моджахедов, то у него оставалось совсем мало времени, чтобы их куда-то пристроить. Точнее, совсем не оставалось. И сдается мне, он и не собирался возвращаться в Москву.

— А значит… — у меня появилась надежда. Маленькая, но это лучше, чем никакой.

— А значит, — подтвердил Береславский, — что деньги могут быть где-то рядом. Я сначала думал, придется к нему в номер лезть. Но все может оказаться гораздо проще. — И он протянул мне бумажку, которая при ближайшем рассмотрении оказалась квитанцией из багажного отделения Владивостокского желдорвокзала. — Он, кстати, круглосуточно работает, — сказал Ефим.

— А как нам его багаж отдадут? — спросил я. Среди захваченных документов даже паспорта Скрепова не оказалось. Да и был бы — Береславский с ним точно не брат-близнец. Не говоря уже про меня.

— Поехали. — Профессор уже топал к выходу. — На месте решим.

В такси по дороге к вокзалу я мысленно проиграл с десяток способов изъятия бандитского чемодана. И все отверг — ни один не давал никаких гарантий.

Ефим же на переднем сиденье сидел молча и, как мне показалось, с удовольствием разглядывал ночной город.

Что ж, его можно понять. Он с победой завершил дело да еще денег заработал. Для него поход завершен суперуспешно.

Для меня же, если мы не изымем чемодан (либо если в нем окажутся вовсе не деньги, а, например, тот же наркотик), сегодняшний вечер будет просто прожит впустую.

На вокзале было пусто. За десять минут наблюдения лишь один товарищ подошел за вещами. Старик гардеробщик — лет семидесяти, не меньше — чуть не с лупой сверял его багажную квитанцию с паспортом.

— Что делать будем? — спросил я.

— Ждать, — спокойно ответил он. Мне даже стыдно стало: в этом нашем диалоге мы по идее должны были поменяться текстом.

И ведь дождались!

Непонятно откуда набежала толпа китайцев, человек двадцать. С автобуса, наверное. С баулами и чемоданами.

Ефим быстро встал и подошел к молодому менту, от профессионального взора которого мы с ним еще минуту назад старались уйти.

— Извините, ради бога, — деликатно начал профессор, держа в руке, чтоб стражу порядка было видно, багажную квитанцию. — Нас серьезные люди в вашей мэрии ждут. Ночное совещание. А мы чемодан свой забрать не можем, там китайцев целая толпа подвалила. Не поможете?

— Какое еще совещание? — недовольно буркнул сержант.

— По вашей части, — не своим голосом хихикнул Береславский. — Мотивация личного состава органов внутренних дел. Я — консультант из Новосибирска. Кстати, меня пригласил сам… — и Ефим назвал ничего не говорящую мне фамилию.

Зато милиционеру она сказала многое.

— Лично генерал? — уточнил он.

— Лично, — подтвердил Береславский. — И оплатил по-царски. Так что я в долгу не останусь. Ускорите мне процесс? — И он уже откровенно протянул милиционеру багажную бумажку.

— Подождите минутку, — сказал мент и двинулся к окошку выдачи.

— Откуда ты знаешь их генерала? — спросил я.

— Читайте городские газеты, — ответил профессор, — и все у вас будет хорошо.

И это правда.

Потому что уже через две минуты большой серебристый — и очень тяжелый — кейс был в моих руках. А в руках сержанта — пятьсот рублей.

Я бы дал и больше, но, наткнувшись на недовольный взгляд Ефима, одну бумажку из расчета изъял.

— Тоже мне, князь монакский, — сказал он мне потом. — Мент, если что, и за полтыщи не будет сильно много рассказывать.

Мы шли к такси по площади, а я все думал: что же в чемодане? Спасение моего народа или несвежие рубашки г-на Скрепова? Хотя несвежие рубашки не должны были столько весить.

В комнате поставили баул на стол. Оказалось, номерные замки с обеих сторон.

Я было собрался вскрывать консервным ножом, но хозяйственный Ефим не позволил. И мне пришлось в очередной раз убедиться в его нетривиальных, мягко говоря, способностях: аккуратно вращая колесики «секреток», он нагнул вниз свою большую голову и приставил к исследуемому месту тоже немаленькое волосатое ухо.

Уж не знаю, что он там услышал, но не прошло и пяти минут, как чемодан, издав мягкий щелчок, открылся.

И нашему взору предстала…

Теперь — плотная черная пластиковая пленка. Вот уж с ней-то я обошелся без церемоний.

А под пленкой действительно оказались доллары.

Целая гора баксов.

Глава 39

Владивосток, 12 августа, ночь

Рассказывает Док

Я не знаю, чем они там весь вечер занимались, — меня не посвятили, до сих пор обидно. Пока не пригласили в номер. Как выяснилось, считать деньги.

Чемодан — чем-то похожий на мой, с инструментами, только побольше — доверху был наполнен долларами.