Сергей Морозов - Великий полдень Страница 69

Перед нами простиралась вся Москва. Она была внизу — как на ладони, — и была прекрасна. С огромной высоты она казалось одной сверкающей золотой звездой, лучи которой расходились во все стороны света. Звезда была словно надета на голубую ленту водной артерии — Москва-реку. Александр управлял небольшим маневренным вертолетом.

— Чего ты ждешь? — воскликнул я. — Снижайся!

Александр стал медленно снижаться.

Он довольно хорошо управлял виртуальным авиасимулятором, что-то вроде вертолета. Я мог это оценить, так как в свое время тоже налетался на авиа-симуляторах разных типов. Он вел вертолет, а я чувствовал себя пассажиром. Я летел вместе с ним.

Кстати сказать, несмотря на то, что мне довольно часто снилось во сне, что я летаю, реальные полеты я не переносил, Ужасно боялся и всегда избегал подниматься в воздух. В частности, мне не раз предлагали воздушные экскурсии над Москвой, но я упирался руками и ногами. Полеты в воздушном пространстве над Москвой с использованием легких типов вертолетов не возбранялись, и, как только строительство пошло полным ходом и появилось, на что посмотреть, в небе Москвы постоянно кружили десятки частных бортов. Мне вполне хватало силы моего воображения. Правда, как-то Папа с Мамой (не без участия Наташи) подшутили надо мной: изрядно подпоили, затем заманили в вертолет. Возможно, они хотели как лучше, хотели, чтобы я полюбовался панорамой Москвы. Но как только я услышал оглушительный грохот винта, почувствовал себя жуком в спичечной коробке, конечно, мигом протрезвел. Не скажу, чтобы я оцепенел или был парализован ужасом, но и удовольствия не испытал абсолютно никакого: сверкающее небо перемешалось у меня в глазах с качающимся горизонтом, а когда я смотрел вниз, к горлу подкатывал ком, как будто я собирался прыгнуть с моста…

Совсем другое дело было теперь, когда я сидел на стуле в своей квартире и с азартом наблюдал, как мой Александр ведет воображаемый вертолет над воображаемой землей. Я увидел знакомые архитектурные планы, и в душе тут же ожили прекрасные часы вдохновенного труда, когда я сидел за компьютером, создавая эскизы и чертежи необыкновенного архитектурного комплекса. Общий виртуальный план Москвы ассоциировался у меня с рабочим макетом, в трудах над которым я провел много месяцев и который потом долгое время служил прекрасной игрушкой сыну. Тогда, конечно, все это выглядело совсем иначе: в других ракурсах, в застывших, ненатуральных формах… Теперь же мое воображение подстегивалось любопытством и, получив новый освежающий заряд, заработало в полную силу. Ей-Богу, в какой-то момент я даже стал забывать, что это игра. Словно во сне, я летел над моей материализовавшейся мечтой.

— Вон туда! — снова крикнул я и указал в сторону Центрального сектора. — Еще слишком высоко. Ниже, ниже! Давай прямо к Шатровому Двору!

Теперь можно было хорошо рассмотреть Садовое кольцо, улицы, отдельные здания, водоемы. Александр хотел приземлиться на вертолетную площадку, расположенную на крыше Концерна, но я убедил его спуститься еще ниже и пролететь вдоль Садового кольца, до пересечения проспекта, ведущего к Шатровому Дворцу.

Все было совершенно так, как в реальности, до мельчайших деталей. И все же… было какое-то неуловимое отличие, какое-то странное мрачноватое ощущение.

Вдруг я сообразил, в чем дело. Нигде не было видно ни единого человека. Улицы были абсолютно пусты, окна слепо поблескивали, а в пешеходной зоне Садового кольца, благоухающего зеленью, деревья стояли не шелохнувшись. Даже около комплекса зданий торгового центра, куда обычно охотно стекалась публика, не было ни одной живой души.

— Вот и Дворец! — воскликнул я.

Словно герой, который в сказочной пещере, полной самоцветов, перебирает драгоценности, но изумляется еще больше, натолкнувшись на огромный естественно ограненный алмаз, — изумился я, увидев освобожденный от строительных чехлов и лесов фасад Шатрового Дворца, окруженного, словно хороводом, густыми и свежими молоденькими дубками.

С первого же взгляда я понял, что на этот раз, как ни удивительно, полностью отсутствуют какие бы то ни было недостатки и признаки самодеятельности исполнителей. Никаких лишних завитков, карнизов или других элементов. Это был настоящий царский шатер, во всей красе, шатер, разбитый под божественным куполом неба и по праву претендовавший называться Дворцом.

Едва вогнутые стены плавно смыкались с кровлей и покрыты сплошным тончайшим узором. Само здание было громадным, но, благодаря необыкновенным отделочным материалам, подбор которых был произведен с абсолютной точностью, казалось воздушно-легким, как поставленный по мановению руки походный шатер. Так и было задумано. Специально рассчитанная кривизна поверхностей создавала полную иллюзию невесомости. Мощные стены, казалось, отливали парчовым блеском, каким отливает не то отражающая, не то полупрозрачная ткань… Монитор компьютера давал превосходное, необычайно яркое и контрастное изображение, и можно было рассмотреть даже мельчайшие детали, саму фактуру стеновых панелей. Убедившись, что внешний вид здания представляет точный слепок с моей мечты, я облегченно вздохнул.

На самой верхушке кровли торчал острый, словно спица, флагшток, и на нем извивался (несмотря на видимое, судя по неподвижному состоянию листвы, безветрие) длинный, как змея, странный флаг, похожий скорее на узкую ленту, чем на флаг, да еще с какой-то надписью. Впрочем, он не портил вида. Когда мы подлетели ближе, я смог различить буквы, выведенные на пестром флаге. ДА ЗДРАВСТВУЕТ ВСЕМИРНАЯ РОССИЯ!

Александр уже в третий или четвертый раз облетал Дворец. Пронзительные блики полуденного солнца дрожали на гранях здания.

— По-моему, пора приземляться, — сказал я.

Мне не терпелось попасть во Дворец и взглянуть, как обстоят дела с внутренней отделкой главного зала, но Александр пошел еще на один круг. Он был не на шутку обеспокоен.

— Что-то не так, папочка, — пробормотал он.

— Чепуха, — возбужденно и беспечно отмахнулся я, — ничего страшного, опускайся прямо перед входом во Дворец.

Странное дело, я находился в каком-то промежуточном состоянии: только что я прекрасно сознавал и помнил, что это игра, но уже в следующую минуту напрочь об этом забывал.

Александр стал снижаться и посадил вертолет между рядом зеленых дубов и входом в Шатровый Дворец. Чтобы попасть внутрь нужно было лишь подняться по широким ступеням из светло-золотистого искусственного гранита.

— Давай, — подбадривал я сына, — только заглянем в зал — и сразу назад!

Я не отрываясь смотрел на экран, на котором действовал виртуальный двойник моего сына.

Словно матерый коммандос, Александр взбежал на несколько ступеней, прижался спиной к гранитному парапету и осторожно осмотрелся по сторонам. Он был экипирован и вооружен соответственно. Держал наперевес реактивный пулемет… Особенно пристально он всматривался в тенистое пространство между дубовыми кронами, как будто опасался, что за деревьями или в их густой листве могут скрываться коварные враги плебеи, которые только и ждут, чтобы он отошел подальше от вертолета, а уж затем попытаются отрезать путь к отступлению. Он поднес к глазам специальный бинокль, фиксирующий малейшие инфракрасные излучения, и навел его на дубы. Нет, там все было чисто. Радар, реагирующий на мины-ловушки, а также на любые средства электронного слежения в радиусе нескольких десятков метров, молчал. В локационных акустических системах стояла мертвая тишина, хотя уровень громкости был выдвинут почти на максимальную мощность — было бы слышно, если бы в земле закопошился червяк.

— Лучше вернуться в вертолет и отменить миссию… — прошептал Александр, бледный от напряжения.

— Ничего, ничего! Не робей! Это всего лишь игра! — также шепотом ответил я.

— Ну да, игра… — со странной тоской в голосе протянул он.

Я понял, что он не решается отойти от вертолета. Удивительная все-таки у детей особенность восприятия: они совершенно одинаково относятся и к игре, и к реальности.

— Оставь в вертолете включенными дежурные видеокамеры и выведи обзорную картинку куда-нибудь в угол экрана, — посоветовал я. — Когда войдешь внутрь, будет видно, что делается снаружи. Это можно сделать?

— Да, конечно.

— Вот видишь! Одна голова хорошо, а две лучше, — обрадовавшись, повторил я.

Александр вернулся к вертолету, настроил и развернул во все стороны камеры наблюдения. Затем снова двинулся по гранитным ступеням ко входу во Дворец. При этом и он, и я то и дело косились на боковое окошко на экране, куда проецировалась обзорная картинка из вертолета.

Вот он прошел под сводами дверного проема, вот шагнул в фойе. Я ожидал, что внутри будет освещение, сбалансированное относительно солнечного дня снаружи. Однако освещение было недостаточным. Основное пространство экрана поблекло и потемнело. Лишь очень смутно прорисовывалась впереди широкая лестница, ведущая из фойе в главный зал. Зато чересчур ярко выделилось вспомогательное боковое окошко.