Олег Красин - Дети Метро Страница 69

Максим нашел для своей жизни другое сравнение. Его жизнь, жизнь окружающих людей, напоминала ему компьютерную операционную систему, вроде Windows или Linux. Просыпаясь, каждый день он включал её и жил по описанным в ней параметрам — запускал процессы, выполнял другие программы, внутри уже запущенной оболочки. Так, утром он должен был умыться, одеться, пойти на работу. Вечером прийти домой. Все его действия описаны в этой системной оболочке, стандартизированы.

Вместе с тем, в заданной программе бывают отклонения, скорее в виде исключений, чем правил, и тогда компьютер может давать сбой. Катя была для него таким исключением, потому что не вписывалась в привычную схему его жизни. Любовь вообще мало куда вписывается.

Но… тут он вернулся к прежней мысли — любовь сильнее смерти! Да, это так. Он это отчетливо понял сейчас, когда Кати не стало. Любовь взрывает очевидность смерти и делает её бесполезной, потому что материя может быть и тленна, но память о любви — нет.

Он снова вспомнил слова Тагора, словно Катя обращалась к нему через этого индийского поэта: «Небо тебя опечалит нечаянно, ты погляди, не осталось ли что-нибудь после меня?..». И он подумал: «Разве любовь заканчивается смертью? Нет, любовь заканчивается любовью!»

Так, размышляя о Кате, жизни и любви, он достиг порога её квартиры. Дверь открыла мать Кати. Увидев её, впервые после прошедшего времени, Максим смешался, покраснел:

— Я хотел…мне нужно…

Нина Георгиевна смотрела на него неприязненно и молчала. Максим после нескольких невнятных попыток заговорить тоже замолчал. Наконец бабушка Дениса спросила:

— Молодой человек, зачем вы пришли?

— Я хотел погулять с Денисом, — вдруг легко и свободно сказал он, потому что ему на миг показалось, что сейчас за одной из дверей покажется голова Кати, она сама, и Катя скажет приветливым голосом: «Конечно, Макс, идите, гуляйте!»

— Вы разрешите мне?

— Вас не было здесь, когда с Катей это случилось. А теперь появляетесь откуда-то бог весть, плетете тут всякое. Почему я должна отпускать своего внука с вами? Вы Катю бросили, она мне сама говорила…

— Она не могла такое говорить, Нина Георгиевна, просто не могла! — тихо сказал он.

Максим еще хотел добавить, что любил Катю, что был с нею рядом, только в соседнем вагоне, но не сказал, а лишь посмотрел в глаза её матери.

— Значит, вы не отпустите со мной Дениса? Погулять?

Нина Георгиевна какое-то время тоже смотрела на него. У неё неотрывно крутились в голове слова, сказанные ей когда-то дочерью: «Чтобы тебя любили надо самой любить!» Пустить внука с этим, далеким и чужим для неё человеком? Единственного внука? А ведь он — всё, что у неё осталось, что её держит в этой жизни.

«Чтобы тебя любили надо любить самой!» Голос Кати звучал в её ушах, её дочь смотрела на неё и улыбалась.

Нина Георгиевна отвернулась, не говоря ни слова, пошла одевать внука. Спустя короткое время она вывела его и поставила перед Максимом. Мальчик был смышленым и любопытным, переминаясь на своих маленьких ножках, он держал в руке пластмассовую машинку, которую ему когда-то подарил этот дядя.

— Погуляйте, только недолго! — сухо сказала Нина Георгиевна.

— Не беспокойтесь, я буду смотреть за ним! — с внутренним облегчением произнес Максим.

Они вышли из подъезда на улицу, в этот страшный, пугающий мир, мир, убивший мать мальчика и множество других невинных людей. Но Максим взял малыша за руку и улыбнулся ему, словно хотел сказать, что этот мир, на самом деле, не был таким уж страшным и ужасающим, каким мог показаться.

Он был безграничным — начинался от их подъезда и простирался дальше, выше, над кронами окружавших деревьев, уходил в синеву московского неба, за горизонт, во Вселенную.

Он был прекрасным во всём своём многообразии, удивительном и неповторимом.

Этот мир был вечным.

И его не стоило бояться!

2011–2012 гг.

Примечания

1

В. Пак