Реймонд Карвер - Если спросишь, где я: Рассказы Страница 7

— Ну и сон, — пробормотал он, но, засыпая, почувствовал, что ему, видимо, нужно было сказать что-то еще. — Помнишь Бонни Тревис? Жену Фреда Тревиса? Она говорила, что видит цветные сны.

Она посмотрела на бутерброд, который держала в руке, и откусила кусок. Прожевав, облизнула губы, поставила блюдце на колено и поправила свободной рукой подушку. Затем, улыбнувшись, снова улеглась.

— А помнишь те выходные на Тилтон-Ривер, Майк? Когда ты на следующее же утро поймал здоровенную рыбу? — она положила руку ему на плечо. — Помнишь?

Она все хорошо помнила. Последние несколько лет она почти об этом не вспоминала, только недавно стала снова вспоминать. Они поехали туда через два месяца после того, как поженились. Ночью сидели у костра, арбуз положили в ледяную воду реки, на ужин она жарила дешевые мясные консервы, яйца и фасоль в томатном соусе. А потом, наутро, все то же самое в той же закопченной сковородке, и еще оладушки затеяла. Оба раза у нее все пригорело, и кофе они сварить не могли, но все равно так хорошо, как тогда, им вместе никогда не было. Она даже помнила, что он читал ей той ночью: Элизабет Браунинг и несколько рубаи Омара Хайама. Они так укутались ночью, что она едва могла пошевелить ногами — столько было одеял. А на следующее утро он поймал здоровенную форель, и машины останавливались, чтобы посмотреть, как он ее достает из воды.

— Ну, так ты помнишь или нет? — спросила она, поглаживая его по плечу. — Майк?

— Да, помню, — ответил он. Он немого отодвинулся от нее к краю кровати и открыл глаза. Но на самом деле, ничего он не помнил. Он помнил только учебу: аккуратно зачесанные волосы и полузрелые идеи о жизни и искусстве, и ему было не очень приятно об этом вспоминать.

— Это было так давно, Нэн, — сказал он.

— Мы только закончили школу. Ты и в университет тогда еще не поступил, — продолжила она.

Он немного подождал, потом приподнялся на локте, чтобы взглянуть на нее.

— Ты уже доела, Нэн?

Она все сидела в кровати.

Она кивнула и протянула ему пустое блюдце.

— Я свет выключу, — сказал он.

— Как скажешь.

Потом он снова лег под одеяло и начал разводить ноги в стороны, пока не коснулся ее стопы. И больше не двигался, пытаясь расслабиться.

— Майк, ты уже спишь?

— Нет, — отозвался он. — Не сплю.

— Пожалуйста, не засыпай раньше меня, — тихо попросила она, — не хочу одна засыпать.

Он ничего не ответил, только немножко к ней пододвинулся. Она обняла его одной рукой за шею, а другую положила ему на грудь, и он слегка сжал ее пальцы. Но вскоре он убрал свою руку под одеяло и вздохнул.

— Майк, потри мне, пожалуйста, ноги — болят ужасно.

— Боже, — сказал он мягко. — Я ведь почти уснул.

— Знаешь, я хочу, чтобы ты потер мне ноги и поговорил со мной, у меня и плечи болят, но ноги — просто невыносимо.

Он перевернулся и начал растирать ей ноги, потом вдруг уснул, не убрав руку с ее бедра.

— Майк?

— Что, Нэн? Скажи, что?

— Я хочу, чтобы ты меня всю погладил, — сказала она, перевернувшись на спину. — Сегодня и ноги и руки болят.

Она согнула ноги в коленях, чтобы получилась горка из одеяла.

Он на мгновение открыл глаза, потом снова закрыл их:

— Что, все еще растешь?

— О, да еще как! — сказала она, ерзая под одеялом, довольная, что сумела его разговорить.

— Когда мне было лет десять, я была точно такого же роста, как сейчас. О, видел бы ты меня тогда! Я так быстро росла, что у меня постоянно болели ноги и руки. А у тебя так было?

— Что было?

— Разве ты никогда не чувствовал, что растешь?

— Я уже не помню, — ответил он.

Наконец он приподнялся, зажег спичку и посмотрел на часы. Перевернул подушку на другую сторону, что была прохладней, и снова лег.

Она сказала:

— Ну что ты спишь, Майк! Я так хочу поговорить.

— Давай поговорим, — сказал он, не шелохнувшись.

— Просто обними меня и дождись, пока я засну. У меня никак не получается.

Он повернулся к ней и обнял ее за плечо, она повернулась набок, лицом к стене.

— Майк?

Он дотронулся ногами до ее ступней.

— Почему ты никогда ни о чем не рассказываешь, что тебе нравится, что не нравится?

— Даже и не знаю, о чем бы рассказать, — ответил он. — Лучше ты расскажи, если хочешь.

— Только обещай, что ты потом тоже. Обещаешь?

Он снова коснулся ее ступни в знак согласия.

— Ладно… — сказала она удовлетворенно и перевернулась на спину. — Я люблю вкусную еду, стейки, запеченную в углях картошку, ну, всякое такое. Люблю хорошие книги и журналы, люблю ездить ночью в поездах, и люблю летать на самолетах. — Она замолчала. — Я, естественно, не по порядку перечисляю, ну, что самое любимое, а что не так уж. Тут пришлось бы сначала подумать. Но я очень люблю летать на самолетах. Когда самолет взлетает, у меня такое чувство, что что бы ни случилось, все закончится хорошо. — Она положила свою ногу на его. — Мне нравится долго не спать, а потом, на следующее утро, лежать в постели до полудня. Мне бы хотелось, чтоб мы так чаще делали. Я люблю заниматься сексом. Я бы хотела, чтобы ты меня гладил, и не только тогда, когда я об этом прошу. Мне нравится ходить в кино и пить пиво с друзьями после фильма. Мне приятно, что у меня есть друзья. Мне очень нравится Дженни Хендрикс. Я бы хотела иногда потанцевать, хотя бы раз в неделю. Мне бы хотелось носить только красивую одежду. Мне бы хотелось покупать детям хорошие вещи именно тогда, когда они им нужны и не ждать, пока появятся лишние деньги. Лауре, например, нужно что-нибудь новенькое к Пасхе. И мне хотелось бы купить Гэри детский пиджачок. Он уже достаточно большой. Я бы хотела, чтобы и ты купил новый костюм. Тебе он даже сейчас нужнее, чем ему. И я бы хотела, чтобы у нас с тобой был настоящий дом, чтоб мы не переезжали каждый год с места на место. Этого мне бы хотелось больше всего, — сказала она. — Мне бы хотелось, чтобы мы с тобой прожили хорошую и честную жизнь, и чтоб нам не приходилось волноваться по поводу денег и разных там счетов. Ты совсем спишь.

— Нет, не сплю, — возразил он.

— Больше ничего в голову не приходит. Давай, теперь твоя очередь, рассказывай, чего бы хотелось тебе.

— Не знаю, много чего, — пробормотал он.

— Ну, давай рассказывай. Мы же разговариваем.

— Я хочу, чтоб ты оставила меня, наконец, в покое, Нэн, — он перелег на свою половину кровати и повернулся на бок, свесив руку. Она тоже повернулась на бок и прижалась к его спине.

— Майк!

— Боже ты мой! Ладно, погоди немного, дай мне потянуться, сейчас я проснусь.

Через какое-то время она спросила:

— Майк, ты что, спишь?

Она осторожно потрясла его за плечо, но никакого ответа не последовало. Она лежала рядом, пытаясь заснуть. Сначала она лежала очень тихо, не шевелясь, плотнее к нему прижавшись, стараясь медленно и равномерно дышать. Но уснуть никак не удавалось.

Она старалась не вслушиваться в его дыхание, но у нее не получалось. Каждый раз, когда он выдыхал, из носа его слышался странный звук. Она старалась дышать с ним в унисон. Но это не помогло. Мешал этот странный звук. И в груди его что-то посвистывало. Она отвернулась, теперь они лежали спина к спине, она протянула руку и осторожно прикоснулась пальцами к холодной стенке. Одеяло у ног задралось, и каждый раз, когда она шевелила ступнями, то чувствовала, как тянет холодком. Она услышала, как двое их соседей поднимаются вверх по лестнице в квартиру. Один басисто засмеялся, потом открыл дверь. Потом кто-то передвинул стул. Она снова перевернулась в кровати. В квартире напротив спустили воду в туалете. И еще раз. Она снова перевернулась, теперь на спину, попыталась расслабиться. Ей вспомнилась статья, которую она как-то прочитала в журнале: если удастся расслабить все мускулы, то сон придет наверняка. Она глубоко вдохнула, закрыла глаза, и лежала, не двигаясь, вытянув руки по бокам. Она попыталась расслабиться, представляя, что ее ноги лежат в чем-то мягком. Перевернулась на живот. Закрыла глаза, открыла. Посмотрела на свои чуть согнутые пальцы, лежащие на простыне у самых губ. Подняла один палец вверх и снова опустила. Большим пальцем дотронулась до ободка обручального кольца. Опять легла на бок, потом снова на спину. Ей вдруг стало страшно, и в какой-то момент она даже начала молиться, совсем отчаявшись заснуть.

Господи, прошу тебя, помоги мне заснуть.

Она закрыла глаза.

— Майк… — позвала она шепотом.

Никакого ответа.

Она услышала, как в другой комнате кто-то из детей перевернулся в кровати и задел локтем стену. Она стала вслушиваться, но больше никаких звуков не последовало. Приложила руку к левой груди и почувствовала, как бьется сердце. Она легла на живот и заплакала, уткнувшись в простыню. Какое-то время она рыдала. Затем перелезла через спинку кровати.

Пошла в ванную умыться. Почистила зубы, посмотрелась в зеркало. Проходя по гостиной, повернула вентиль отопления. Потом села за кухонный стол, спрятав ноги под ночной рубашкой. Снова поплакала. Из лежавшей на столе пачки вынула сигарету и прикурила. Чуть погодя она вернулась в спальню и взяла халат.