Ролан Топор - Принцесса Ангина Страница 7

— Нет, господин Председатель. Присоединяйтесь, может быть, все, что мы ищем, лежит в одном и том же месте.

Так они добрались до центра города. Кафе были открыты и освещены, играла музыка.

В одной из витрин танцевала одетая в красное кимоно женщина с распущенными волосами и вытаращенными глазами.

— Мадам, послушайте, мадам, — крикнула Ангина, прижавшись носом к стеклу, — вы случайно не видели моего Канцлера, несравненного и храброго Герцога де Витамина?

— Нет, малышка, — ответила женщина, продолжая извиваться, — а вы ненароком мужа моего не встречали? Худшего негодяя земля не носила. Его зовут Лала Родоску, а на голове у него — ящерка.

— А как зовут ящерицу?

— Демосфен. У нее зеленые лапки, синяя головка и красный хвостик. Она мастерски умеет насвистывать «Дорогую Клементину».

— Нет, не попадалась. Хотите, пойдемте с нами, поищем вместе.

— Я бы с удовольствием, малышка, но мне некогда. Увидите моего мужа, отправьте мне телеграмму.

— Конечно, мадам. А вы, если увидите Канцлера, позвоните. Достаточно набрать 14.

И компания снова тронулась в путь. Но тут к ногам Ангины рухнул мужчина с залитым кровью лицом.

— А вы, бедняга, случайно не видели моего Канцлера, знаменитого и почитаемого героя Герцога де Витамина?

— А вы, девочка, случайно не знаете, как пройти к доктору?

— Нет. Пойдемте с нами, и мы попробуем его найти.

— Я слишком слаб, моя маленькая, меня придется нести.

Вдруг безносый воскликнул:

— Мой нос! Я его вижу! — и убежал.

Судья поднял голову и задохнулся от радости:

— Моя дорогая Библия! Наконец-то нашлась!

Он устремился к пожарной лестнице и с чрезвычайной ловкостью вскарабкался по ней. Мужчина с окровавленным лицом вздохнул:

— Меня не хотят нести, таковы люди.

Джонатан потер подбородок:

— У меня не получится с больной лодыжкой. Зато я могу отвести вас в аптеку через дорогу.

Так они и поступили. Аптекарь позвонил в больницу. За пострадавшим приехала скорая помощь. Ангина и Джонатан отправились туда же: ведь Канцлер мог очутиться в больнице! Слава богу, его там не было. А у раненого нашли несварение желудка. Красная жидкость на лице оказалась вовсе не кровью, а смородиновым вареньем из съеденных им пирогов. И вновь отчаявшиеся, усталые Ангина и Джонатан бродили по улицам.

— Такое ощущение, что в этом городе все что-то теряют, — вздохнула девочка. Странно. Наверняка тут не обошлось без Гужины и Кольбертова. Бедный Канцлер пал в неравной борьбе.

— Кто такие эти Гужина и Кольбертов, о которых вы столько говорите?

— Они отпетые злодеи, мой милый Джонатан. Когда вам уже не хочется есть, но вы не доели суп, госпожа Гужина так сильно надавливает вам на голову, что вы перестаете расти. Когда вы отказываетесь спать, Кольбертов закапывает вам в глаза специальные капли, от которых вы плачете, и лицо краснеет. У них на вооружении много разных ужасов. Они взрывают атомную бомбу, распространяют эпидемии и разбивают сердца любящим парам.

— Зачем же они совершают такие злодеяния?

Из любви к истине, которой они варварски поклоняются. Они никогда не ходят в кино, поскольку утверждают, что действительность выше вымысла. Их любимые духи — эфир, любимое времяпрепровождение — посещение больниц. Они обожают несчастные случаи, наказания, тюрьмы и вокзалы. Ничто не может для них сравниться с прелестным укольчиком под лопатку. Они никогда не забывают поздравить с днем рождения. Стоматологи повинуются им беспрекословно. Они часто появляются в телевизионных новостях. Когда случается землетрясение, они тут как тут: Кольбертов жмет руку медикам и ходит по развалинам, а Гужина притворяется, что рыдает после бомбардировок. На самом деле она развлекается, как маленькая безумица. Припоминаете?

— Я видел такое сто раз.

— Я бы хотела стать звукооператором. А вы?

— А я устал, и у меня болит нога.

Ангина и Джонатан присели на бортик тротуара. Девочка начала зевать, положила рыжую головку на колени приятеля и уснула. Он полез в карман, стараясь не потревожить ее. И закурил сигарету.

Глава шестая

Джонатан со спящей у него на коленях Ангиной раздумывал, как бы вернуться в грузовик. И тут он заметил Канцлера. Его сопровождала дама средних лет в свадебном наряде. Парочка устало опустилась у ног юноши. Дама извергла фонтан страшных ругательств. Ангина открыла глаза, вскочила одним прыжком, подбежала к Канцлеру и с размаху влепила ему смачную пощечину. Старик попытался неловко оправдаться, пролепетав:

— Извините… простите… Ваше величество… сложная миссия… Гужина… эта женщина спасла меня… и мы чуточку выпили…

— Замолчи, предатель! А я-то за него волновалась! Собиралась произвести в герцоги! Черная неблагодарность!

Канцлер с трудом поднялся. На щеке отпечатался след маленькой ручки.

— Обстоятельства против меня, но больше такое не повторится. Никогда. Поскольку я Герцог, буду держать себя в руках. Буду обращать внимание на волшебные предметы, и если какой-нибудь разобью, то обязательно сразу же заменю другим, как только получу пенсию. И стану самым крутым герцогом на свете.

— Вы пьяны в стельку. Старый пень, черствый сухарь, забулдыга!

Настал черед женщины. Она встала, с удивлением взглянула на Канцлера.

— Это что за девочка? Почему она так с тобой разговаривает? Будь она моей дочкой…

— Вы понимаете, к кому обращаетесь, недостойная женщина? — орала Ангина. — Да я бы вас к себе и половой тряпкой не взяла!

— Не перечь, Энида, — взмолился Канцлер. — Прощай.

— Позорно разрешать девчонке так скверно обращаться с человеком преклонного возраста! Впрочем, дело твое. Прощай.

На обратной дороге Канцлер старался себя выгородить.

— Я старик, но не пропойца.

— Вы пили пиво с красным вином, белое вино с анисовкой, коньяк с виски, самогон с ликером. И после этого вы не пропойца? Пьянчуга!

Ошеломленный Канцлер провел рукой по шишковатому лбу.

— Вы за мной следили? Да, я пил, чтобы забыть чудовищные пытки, которым они меня подвергли. Они втыкали мне в пиджак булавки, остригли ногти, вымыли меня и побрили. Но я не проговорился. Теперь вы меня простите?

— Обманщик! Мерзавец! Никогда!

— Ну хоть позвольте еще разочек поцеловать ваши ножки!

— Да я скорее сяду на диету! Между нами все кончено, Герцог, зарубите себе на носу.

Канцлер всхлипнул.

— Вы нашли кого-нибудь вместо меня, признайтесь? Моложе и умнее? Кого-нибудь, кто меня заменит, кто станет тем, кем я был когда-то, кто будет пить то, чего я уже напробовался, кто будет говорить то, что я уже говорил… Тогда уезжайте без меня! Я тут обоснуюсь, окопаюсь, корни пущу.

Джонатан взвалил Канцлера на спину, и они вернулись к грузовику. Ангина моментально уснула. Канцер, казалось, совсем отчаялся, и Джонатан попытался его утешить.

— Ничего страшного, Ангина добрая девочка, она все забудет.

Старик мрачно покачал головой.

— Вы ее не знаете. Она беспощадна. Это катастрофа, я не переживу, если она меня бросит. Если уж суждено ее потерять, тогда я лучше посплю. Она ужасна, поверьте. Представляете, она разбила нарочно несколько волшебных предметов, только чтобы мне насолить! А потом сказала, что я и виноват. Неправда, она сама набедокурила. Будто у меня своих забот нет, так она их мне добавляет! У меня было в три раза, да что я говорю, в десять, в сто раз больше вещей, но, несмотря на все мои усилия, их становилось все меньше и меньше, они портились и бились. Коза съела капусту, а волк съел козу. Катастрофа. Волка удавили галстуком невероятной красоты, а галстук порвался в волчьем капкане, и он-то как раз уцелел. Однако заверяю вас, я делаю, что могу. Это не разгильдяйство. Я заворачиваю чашки в папиросную бумагу, тщательно протираю пластинки нейлоновыми чулками, ничего не помогает. Хоть плачь. А врагам малышки это на руку. Ничтожества! Я — единственный ее союзник, между прочим! Допустим, сегодня вечером я вел себя не вполне достойно, но у каждого свои слабости, и даже у нее они имеются. Она не переносит алкоголь и мороженое. Тщетно пытается доказать, что это не так, но я ведь многое замечаю, когда приходится стирать простыни. Нет, честно, ну что плохого я сегодня сделал? Вы же там были и все видели! Ни за что отлупила герцога. Но такая уж у нее натура. Властная и злая. Весь мир должен лежать у ее ног. Даже собственный отец ее боялся, и дедушка, и бабушка. Ох, если бы она приходилась мне дочкой, я бы не позволил ей хлестать себя по щекам перед всем честным народом. Вы видели, она ударила меня в присутствии Эниды! Мы собирались пожениться, начать все сначала, как полагается, так нет, для нее это ровным счетом ничего не значит. Хотя в каком-то смысле я не жалею. В Эниде было что-то отталкивающее… Но тем не менее… она могла бы подойти к этому иначе. Бедняжка Принцесса!