Елена Ларина - Мужчина для классной дамы или История Тани Никитиной, родившейся под знаком Рака Страница 7

Смерть мамы была неожиданной. Последние недели она страшно страдала и умерла у меня на руках. Я растерялась. Забросила учебу, перестала общаться с друзьями. А потом совершенно случайно позвонила мамина давняя подруга и предложила работу. Я устроилась в лицей – вдруг очень захотелось общения, захотелось быть кому-то нужной. Сначала я, правда, несколько тушевалась в непривычной для себя роли педагога, но потом внезапно осознала, что, несмотря на всю свою застенчивость, мне нравится работать с детьми, что это мое.

Пробуждение оказалось нерадостным. За окном – по-прежнему пасмурно, серые тучи тяжело нависают над городом, медленно падают крупные влажные снежинки, на термометре ноль градусов. Что же поделать, вполне стандартный конец марта, но от вчерашнего счастливого настроения не осталось и следа. Тишину разорвал телефонный звонок. Наверняка это Павел.

– Нюша, радость моя, я посмотрел объявления и уже связался с агентством. Сложностей с разменом нашей с тобой квартиры возникнуть не должно.

Нюшей называет меня исключительно мой бывший супруг. Таня – Танюша-Нюша, несложное словообразование. Я ненавижу это прозвище, и Павлу об этом прекрасно известно.

– Да, Пусенька-Павлусенька, конечно. Только ты, моя радость, не надоедай мне своими звонками каждый день, ладно, Пусенька? Звони, когда будешь иметь возможность предложить что-нибудь конкретное, договорились, зайчик?

Я даже через телефонную трубку почувствовала, как Павел взбесился. Раздались короткие гудки. Моя месть, кажется, особенно хорошо удалась.

Однако звонок бывшего супруга заставил меня задуматься – я неделю валяюсь в кровати, брожу по городу и принимаю гостей, а ведь надо заняться делом. Сегодня поеду в свой лицей и поговорю с директором. Жаль только, что сейчас каникулы и детей в школе нет. Получится, что я сбежала не попрощавшись, что для меня ничего не значило их доверие ко мне. Плохо. Пожалуй, позвоню вечером Леночке Остроумовой и попрошу передать остальным ребятам мой прощальный привет… С этими вполне здравыми мыслями я залезла под душ. Душ, как это часто бывает в нашем доме, не замедлил окончательно испортить мне настроение. Когда я смывала с тела пахучий гель, резко упал напор холодной воды, и меня окатило едва ли не кипятком. Нет, сегодня явно не мой день. Впрочем, до школы я добралась без происшествий. Запах весны на улице и привычная сутолока в метро даже слегка взбодрили меня. Я перешла Фонтанку и оказалась перед входом в аккуратный маленький дворик. Знакомый охранник с улыбкой поприветствовал меня и на мой вопрос о директоре ответил, что мне повезло – сегодня Александр Викентьевич здесь, а вот завтра должен уехать в заграничную командировку, что означало – пару недель на Канарах. Впрочем, это их дело, меня это никоим образом не касается, и ворчать, как столетняя старуха, мне пока рановато.

Я с невольной дрожью вошла в кабинет директора. Ненавижу себя за эту дрожь. Увольняюсь, ни в чем ни от кого уже не завишу, но все равно испытываю некий страх перед начальством, а вернее сказать, трепет, свойственный, как утверждает русская классическая литература, «маленьким людям».

– Здравствуйте, Александр Викентьевич! Прошу прощения, я была тяжело больна, к слову, мой больничный длится и сейчас, и поэтому не смогла подвести итоги третьей четверти. Нонна Михайловна сказала, что мне необходимо обсудить с вами мое дальнейшее пребывание в лицее.

– Татьяна Александровна, проходите, проходите! Вы прекрасно выглядите, совсем непохоже, что болеете… – выдал дежурный комплимент Александр Викентьевич, не успев взглянуть на меня толком. – Я ждал вашего визита, – он с важным видом перебирал бумаги на столе. – Мы ведь с вами деловые люди. Вы должны понимать, что долгие пропуски занятий, да еще в ответственный момент конца четверти, до добра не доведут. Так что, милочка, не обижайтесь и, как только закончится ваш больничный, приходите за документами. Честно сказать, свято место пусто не бывает – я нашел на вашу должность новую англичанку, и искренне надеюсь, что у нее большое будущее.

Что ж, он вполне имел на это право. Надо сказать, ничего другого я и не ожидала. Хорошо хоть, обошлось без хамства: Александр Викентьевич был явно в хорошем настроении, наверно, и правда собирается на Канары.

Я поднялась на третий этаж в свой, теперь уже бывший, кабинет английского языка. Картинки с видами Петербурга, украшавшие при мне стены кабинета, были кем-то сняты и небрежно свалены в большую кучу в углу. За моим столом сидела изящная блондинка со стрижкой каре и внимательно изучала школьный журнал. Так вот она, новая учительница-англичанка!

Все-таки мне поразительно везет на худощавых блондинок – с ними мне изменял муж, их предпочитает школьный директор… Наверно, это мое наказание Божье. Знать бы только, за что?

– Здравствуйте, меня зовут Татьяна, я до недавнего времени преподавала английский в этом классе и сейчас хотела бы забрать свои вещи.

И здесь я чужая.

– Пожалуйста. Я – Люда, – Люда неожиданно приветливо улыбнулась. – Танечка, вы не могли бы рассказать мне о том, как тут работается? Просто я раньше никогда не работала в школе, и мне, честно сказать, немного страшновато, – Людмила доверчиво взглянула на меня, и я успокоилась: в конце концов, она не виновата, что меня уволили.

Она подвинула мне стул.

– Конечно, Люда. Давайте, я расскажу вам про ваших будущих учеников. Леночка Остроумова – девочка неглупая…

Show must go on

Новую жизнь я начала с того, что купила газету «Из рук в руки». Для начала я решила заняться переводами и сразу же нашла несколько объявлений. Отлично, где наша не пропадала! Для начала мне удалось договориться о трех «халтурах», ну а потом пошло-поехало! Скучать в ближайшее время вряд ли придется.

Следующий месяц я в буквальном смысле слова не отрывалась от компьютера: брала любую работу, в том числе и самую для меня сложную – технический перевод. Наверное, так много времени я не проводила за работой никогда в жизни. Отвлекалась только на многочисленные звонки агентов, предлагавших различные варианты обмена. Даже ела за компьютером.

В неожиданно образовавшийся как-то просвет в работе, в выдавшийся свободный день я неожиданно для самой себя оказалась в салоне.

Купить новую вещь или сделать стрижку, не говоря уж о маникюре, для меня – проблема. Я стесняюсь смотреть на себя в зеркало, если примеряю новую вещь. Мне кажется, что на мне плохо сидит абсолютно все, и еще я испытываю неловкость перед суетящимися продавщицами. Я понимаю, что просто работа у них такая, но внимание посторонних людей меня пугает и нервирует.

Со стрижкой еще хуже. Когда я бросаю взгляд на себя в зеркало в то время, как парикмахер обрабатывает мои мокрые волосы, то понимаю, что все мои комплексы не напрасны – нет, это лицо не назовешь даже хоть сколько-нибудь симпатичным. А Павел на каждую мою новую прическу реагировал одинаково – насмешками и скептическими замечаниями. Он считал, что желание постоянно менять что-то в своем облике свойственно только неуверенным в себе людям, к тому же такие перемены бессмысленны, так как нельзя с помощью новой стрижки избавиться от сидящих в подсознании комплексов. В общем, довольно жестокая философия, видимо, свойственная многим мужчинам. Особенно, как я теперь понимаю, когда они не любят человека, с которым живут, а только притворяются.

Мои многочисленные комплексы, которые мешают мне свободно себя чувствовать в шумных компаниях и на которых так успешно играл Павел, вызваны вовсе не тем, что меня, например, обижали в детстве, и не тем, что мою личность подавляли более сильные родители. Напротив, и с мамой, и с бабушкой, и с дедушкой мы были всегда очень близки, такие дружные семьи встречаются нечасто, поэтому после смерти родных мне очень одиноко. Просто большинство людей, рожденных под знаком Рака, не чувствуют себя уверенно и комфортно, потому что видят в себе множество недостатков.

Меня, например, с подросткового возраста смущали слишком, как мне казалось, высокая грудь и общая склонность к полноте. Я прекрасно понимаю, что, собственно, это даже не недостаток, а данность, которая многим мужчинам может показаться очень привлекательной, но ничего не могу с собой поделать.

Когда была жива мама, она не уставала объяснять, как хороша моя нежная кожа и густые каштановые волосы, а по-детски круглые серые глаза и большой улыбчивый рот несут в себе неповторимое обаяние детства, которое со– хранится на всю жизнь. Помню, как я билась в очередной истерике:

– Ненавижу этот уродливый рот! Лягушка жирная! – Я рыдала навзрыд у мамы на плече. Тогда как раз меня «разлюбил» – пошел в кино с противной Светкой из параллельного класса – мой первый мальчик, что многократно усилило мои комплексы.

– Танюша, да куча девушек за твой рот не пожалели бы двадцать лет жизни! Ты вообще– то на себя в зеркало смотришь? Поверь уж мне, если сама не понимаешь, твой рот ужасно сексапилен. Из-за него у тебя мордочка – как у маленькой. А вместе с твоей высокой грудью – вообще класс! Мужчины от этого просто в восторге.