Эльвира Барякина - Ж. Замечательных людей Страница 7

Впрочем, чего я ожидала? Что посеешь, то и пожрешь.

Ах, как бы сделать так,Чтоб все меня любилиИ ничего в обменЗа это не просили?

ФЕМИНА

10 февраля 2007 г.

С Зэком надо было поговорить, и я отправилась к Агнессе.

Многоквартирный комплекс. Чахлые пальмы, полные урны. Я не была здесь уже пару месяцев, если не больше.

— Мардж приехала!

Стеклянная дверь отъехала в сторону, и мне навстречу вылетела Пи-Пи.

— А у меня Элмо есть! — Красный пучеглазый монстр был наряжен в трусы и пластмассовую корону. — Это мой жених! Хочешь его поцеловать?

— Чужих женихов целовать неприлично.

Из кухни появилась Агнесса. Мы обнялись. Я украдкой оглядывала квартиру — дома ли Зэк?

— Тогда пусть мама Элмо поцелует! — прыгала вокруг Пи-Пи. — Она теща, ей можно!

Агнесса рассказала мне, что Элмо — проклятие ее жизни. Перед Рождеством его по каждому телеканалу показывали. Пи-Пи как заело: «Хочу Элмо! Хочу Элмо!» Отправились в магазин, а его нет. В утешение пришлось купить голову Барби с расческами и бигуди в наборе.

— Через месяц смотрю — привезли этого пучеглазика, — вздохнула Агнесса. — Пи-Пи опять за свое: «Хочу!» Теперь Элмо через день женится то на ней, то на голове Барби.

Я похихикала и посочувствовала. Ну да, классический прием раскручивания на два рождественских подарка вместо одного. Вопящий ребенок — лучший двигатель торговли.

Зэка дома не было. Я напряженно размышляла: спросить о нем или не стоит? Но Агнесса сама начала разговор:

— Тут пару дней назад твой адвокат заходил. Ты хочешь развестись с Зэком?

— Да.

— Ну и правильно. Он по дому вообще ничего не делает.

Любимый анекдот Агнессы: «Как называется бесполезный кусок плоти на конце члена? Ответ: Мужик».

Она приехала в Штаты по приглашению феминистского театра. Единственным мужчиной в нем был реквизитор Карл. Бог ведает, как туда занесло рыжего пузатого жизнелюбца. Возможно, охотничий азарт, возможно, сексуальное извращение. Театралки придерживались крайних взглядов: вся власть феминисткам, потому что мы добрее и сердечнее. Кто не верит в нашу доброту — получите в морду.

Вскоре Карл продемонстрировал, что мужики — действительно сволочи. Агнесса залетела, рассказала об этом гримерше и оказалось, что та тоже беременна от Карла. Увольняясь из труппы, Карл долго извинялся:

— Девчонки, я бы вам сделал предложение, но меня жена убьет.

— Жена?! Кто эта сучка?!

— Хм… Э-э… Знаете Эллу-буфетчицу?

Эллу побили, но потом оказалось, что никакая она не жена. Карл к ней приставал, а она его послала.

Пи-Пи родилась недоношенной. Феминистки помогали Агнессе чем могли: скидывались на коляску, дежурили по ночам.

— Хорошо, что у тебя дочка, а не сын, — сказала режиссерша. — Вот вырастет, мы ее в труппу примем.

В перерывах между кормлениями и работой, Агнесса писала статьи на тему «умозрительное изнасилование».

— Что это такое? — поинтересовалась я.

— На тебя когда-нибудь смотрели облизывающим взглядом?

— Ну…

— Вот когда мужики так смотрят, они тебя мысленно трахают. Без твоего согласия!

Умеренный феминизм чужд их театральному коллективу. Их не интересует равноправие, потому что равноправие с похотливыми козлами — это унизительно. Последний их спектакль был посвящен целлофановым пакетами с изображением красоток в бикини. Одна из драматургинь съездила в Грецию, увидела там эти пакеты и разродилась пьесой под названием «Мы — не мясо». Спектакль имел большое просветительское значение: из него зритель узнал, что мужики нарочно используют подобные картинки для унижения человеческого достоинства.

Агнесса — мой союзник. Они с Зэком с трудом уживаются: он ни в грош не ставит ее борьбу и время от времени надсмехается над «святым». Но выгнать его Агнесса не может: Зэк довольно часто сидит с Пи-Пи.

— Ты знаешь, он чуть не подрался с твоим адвокатом, — сказала Агнесса.

Я поперхнулась. Пол, наверное, по плечо Зэку будет.

— А что произошло?

Явившись к Зэку, Пол сначала уговаривал его, потом совестил, потом стращал. Зэк слушал, развалясь на диване…

— Дядь, надо быть выше всякого говна.

— Если бы я был выше тебя, я бы тебе морду набил.

После этого Агнессе пришлось одного выставлять на балкон, а второго — за дверь.

— Шли бы драться во двор: чего мне в квартире-то бардак разводить?

Зэк сейчас на съемках, вернется — будем разбираться.

САМАЯ

11 февраля 2007 г.

Я сама — феминистка до мозга костей. Но только мой феминизм — это не сражение, а взаимоуважение.

Недавно в интернете одна дама заявила: «Но ведь все великие произведения были созданы мужчинами!»

Все, кроме картин Софонисбы Ангвиссолы[3], стихотворений Сапфо[4], романа Мурасаки Сикибу[5] и зданий Джулии Морган[6].

Дама ответила, что она про таких не слышала и, следовательно, они не считаются. «Ну вы же не будете спорить, что в целом мужчины добились в науке и искусстве большего, чем женщины? Спрашивается, почему?»

Да потому, что до изобретения нормальной контрацепции женщинам некогда было творить. Они были вечно беременными или кормящими. Рожали по 8-10 детей; выживала, дай бог, половина. Если кто-то не считает это препятствием к творчеству, пусть попробует забеременеть.

Сейчас ситуация изменилась. Это при феодализме женщины были не способны прокормить семью — у них физических сил не хватало. А вот когда им дали возможность думать головой, женщины стали получать Нобелевские премии, летать в космос и возглавлять правительства.

— А водить машину так и не научились, — ворчит Пол.

Он, сексист чертов, иногда до бешенства меня доводит. Стоит мне сесть за руль, как он тут же начинает «помогать»:

— Держи дистанцию… Осторожней! Там пешеход! Ой нет, это дерево. Ты что, совсем по-нормальному водить не можешь?

Я огрызаюсь:

— Если бы я водила «по-нормальному», я была бы мужиком. И тебе бы пришлось стать геем.

— Тебе тоже, — вздыхает Пол.

Он вежлив и почтителен с дамами, его манеры безупречны — подаст пальто, отодвинет стул, откроет дверь… При этом Пол рассказывает анекдоты про тупых блондинок и считает, что женщина-начальник — это неприятно.

Что с этим делать — понятия не имею. Агнесса бы на моем месте подала в суд. А я закрываю глаза — от добра добра не ищут. Но так снисходительна я только к своим. Когда кто-то чужой высказывается в духе «Женщины не способны ни на что толковое», я добавляю: «И вы тому — лучшее доказательство».

НАШ СОВРЕМЕННИК

12 февраля 2007 г.

Я решила выспросила у Агнессы про личную жизнь Зэка. Наш разрыв был непростым — Зэк то уходил, то возвращался, и это то оскорбляло, то приятно щекотало самолюбие. На словах я искренне желала ему счастья, а на деле — не менее искренне — страданий по мне, красавице. Зэк однажды сказал: «Ты, Мардж, любишь только себя. И это единственная причина для моей ревности».

У нас не было шансов. Ему нравились ночные клубы, а мне ночные разговоры. В его возрасте хочется удивлять окружающих, а в моем — саму себя. И, тем не менее мне жаль терять эти воспоминания. Чем мы занимались во время брака? Смеялись и болтали — в машине, в постели, через дверь туалета… Если я буду считать Зэка предателем, то забуду про наши веселые глупости, и в памяти останется только каша из полупереваренных обид.

Мне хотелось знать, почему он решился на шантаж. Другая женщина могла быть единственным объяснением.

— Ну да, Зэк встречался с нашей соседкой по этажу, — сказала Агнесса, когда я ей позвонила. — Но они поссорились, и она переехала на другую квартиру.

Я не знала, то ли мне радоваться, то ли огорчаться.

— А что случилось?

— Она на него обиделась. У нас была вечеринка: они танцевали рок-н-ролл, и Зэк ее подкинул и не поймал.

— То есть?

— Ну, он поддатый был! Ему показалось, что он увидел тебя, разжал руки, а она — головой об пол. Сотрясение мозга, между прочим, получила. А Зэк через нее перешагнул и побежал тебя искать. Мне кажется, он до сих пор ничего не забыл.

Как это понимать — не знаю. Зэк стеснялся показывать меня своим друзьям, чтобы они не подумали, что он женился на «старой». Пропадал на съемках, не приходил ночевать… А теперь я ему вдруг понадобилась. Чего он хочет-то? Только грин-карту или большой и светлой любви?

Лучше бы я не звонила Агнессе.

ПУТЕВОДНАЯ ЗВЕЗДА

13 февраля 2007 г.

Пол выдумал нам новое развлечение: записывать мечты.