Джойс Оутс - Блондинка. Том II Страница 7

— Норма? Что ты на это скажешь?

Мотор «кэдци» взревел. Они летели по узкой горной дороге. Эдди Дж. сердится, подумала Норма Джин. Нервно переключает приемник с одной станции на другую — опасная привычка во время быстрой езды. В треске и шелесте помех прорезалась «Песня из "Мулен-Руж"».

Лаурел-Каньон-драйв был извилистым и длинным. Норма Джин вовсе не собиралась вспоминать о том, что некогда его преграждал пост лос-анджелесской полиции. И Глэдис в ночной рубашке и кимоно…

Я была тогда совсем маленькой девочкой. А теперь… вы только посмотрите на меня!

Касс крепко сжал руку Нормы Джин, лежавшую на животе. Прижатую к Ребенку. Из них двоих Касс умел быть особенно нежным, когда, конечно, пребывал, что называется, в настроении. Касс умел быть романтичным, но не в комическом стиле, присущем Чаплину-старшему. Скорее в мрачноватом стиле Валентино, устоять перед которым не могла ни одна женщина. Эдди Дж., напротив, с момента объявления о беременности только и знал, что поддразнивать Норму Джин да подтрунивать над ней, довольно, впрочем, добродушно. И избегал к ней прикасаться.

— Главное в этом деле, дорогая, защитить нашего ребенка. От всех превратностей судьбы. А вдруг разразится еще одна Великая депрессия? Вполне может быть! Ведь никто не был готов к первой. Что, если кино станет никому не нужным? Тоже вполне может случиться. Да скоро все в Америке будут смотреть только ТВ! «Ни один из тех, кто пребывал в заблуждении, никогда и ни за что в том не признается» — так говорил Фрейд. А здесь, в южной Калифорнии, мы только и дышим одними заблуждениями, как воздухом. А потому с чисто финансовой точки зрения это вовсе не плохой вариант, обеспечить будущее ребенка.

Норма Джин нервно заерзала на сиденье. Настал ее черед сказать свое слово. Как на занятиях по актерскому мастерству — ее вытолкнули на сцену и заставили импровизировать. Сценарий знаком лишь в общих чертах. Но тебя попросили выйти из комнаты, а потом позвали на сцену и просят сыграть с двумя или несколькими актерами, которые вызубрили этот сценарий назубок.

Касс терся щекой о щеку Нормы Джин. Какой странный у него изо рта запах — несвежий, как бывает утром, с привкусом чего-то сладковатого, так пахнут гниющие глицинии.

— И это вовсе не потому, что с кем-то из нас может что-то случиться, Маленькая Мамочка. Мы не только родились под счастливой звездой, мы сами счастливые звезды.

И тут она вспомнила! Сон, в котором так отчаянно старалась накормить своего младенца, но губки его отказывались сосать. Ведь губы новорожденного младенца должны сосать чисто автоматически, рефлекторно?.. Это же инстинкт, сходный с инстинктом птицы, вьющей гнездо. Или пчелы, строящей улей. Странно, что во всех ее снах у ребенка не было лица, вместо него ярко сияющий нимб. Норма Джин сказала:

— О черт! Неужели вам никогда не приходило в голову? Что существо, которое люди называют Богом, есть всего лишь инстинкт? Разве можно знать, как жить и действовать в новых обстоятельствах, не зная, почему вы это знаете? Ну, как животные бросаются в воду, разве они знают, что умеют плавать? Даже новорожденные?

Близнецы переглянулись и уставились вперед, на летящую под колеса дорогу каньона.

Теда Бара уже ждала их. Стояла у распахнутых настежь ворот, у въезда в «Кипарисы». Изобразила улыбку пухлыми губками в темной помаде, радостно замахала ручкой. Вся ее сексуальность и соблазнительность была словно позаимствована из прошлого века; самой же ей было где-то между тридцатью пятью и сорока пятью. А может, даже больше. Желтоватая кожа, неестественно туго натянутая под глазами. И Норме Джин стало ее жалко, и одновременно она ощутила раздражение. Твое время ушло! Сдавайся!

Эдди Дж. весело крикнул:

— Привет! Тысяча извинений! Мы опоздали, да? — Он был такой привлекательный парень, пусть даже и небритый, и в измятом хаки, и пахло от него, как говорили шутники, дезодорантом «В.О.»,[5] однако же ему прощалось все или почти все. И Касс Чаплин с трагичным, немного кукольным личиком испорченного мальчишки и растрепанными кудрявыми волосами Маленького Бродяги, в которые женщинам всегда почему-то хотелось запустить пальцы. И эта скромная, тихая, немного рассеянная блондинка, в которой риэлторша немедленно узнала Мэрилин Монро, новую знаменитость Голливуда, но, конечно, из вежливости не подала виду, что узнала. Зачем же смущать? Что за троица! Конечно, они опоздали больше чем на час, но ведь Близнецы всегда опаздывают. Уже чудо, что они вообще появились здесь.

Теда Бара с размалеванным лицом, в ржаво-коричневом костюме из акульей кожи, в туфлях из крокодиловой кожи на высоченных каблуках энергично пожала руки своим клиентам. И поспешно стала уверять этих блестящих молодых голливудских людей:

— Ах, да ни чуточки вы не опоздали! Ерунда! Мне так нравится здесь, на холмах. «Кипарисы» — мое любимое имение, один вид из окон и с веранды чего стоит! Особенно в ясный день — прямо так дух и захватывает! Если б сегодня не было этого тумана, или смога, или как его еще там, можно было бы увидеть даже Санта-Монику и океан. — Она умолкла, перевести дух, потом изобразила еще более лучезарную улыбку. — Надеюсь, вы, молодые люди, не станете делать слишком поспешных выводов? Это уникальный дом!

Касс присвистнул.

— Это я вижу, мэм.

— Я тоже вижу, мэм, и чувствую здесь себя совершенно лишним, — сказал Эдди Дж. То, разумеется, была шутка, ибо Эдди Дж. никогда и нигде не чувствовал себя совершенно лишним.

Молодая белокурая женщина, представившаяся Теде Бара «Нормой Джин Бейкер», рассматривала особняк во франко-нормандском стиле сквозь темные очки, сосредоточенно и восхищенно, как маленькая девочка. Косметики почти никакой, а кожа потрясающая, гладкая, словно светящаяся. Платиновые волосы почти полностью скрывает малинового цвета тюрбан — примерно такой же носила в сороковые Бетти Грэбл. Под просторной белой шелковой туникой выступают холмики грудей. Наряд довершали белые шелковые слаксы, немного помятые в промежности. И еще на ней были соломенные сандалии на босу ногу. Тоненьким бездыханным голоском она воскликнула:

— О! Как здесь красиво! Прямо как в сказке. Вот только в какой?..

Теда Бара ответила неуверенной улыбкой. И решила, что вопрос чисто риторический и не требует ответа.

А потом заявила, что начнут они с прогулки по владениям. «Это чтобы составить общее впечатление». И быстро провела их по выложенным камнями дорожкам, через вымощенные плитами террасы, мимо бассейна в форме почки, где на рябящей от ветра аквамариновой воде плавали опавшие пальмовые ветви, тельца мертвых насекомых и даже несколько маленьких птичек.

— Бассейн чистят утром, по понедельникам, — извиняющимся тоном заметила она. — Уверена, на этой неделе его тоже чистили.

Норме Джин показалось, она видит мелькающие у самого дна тени. Словно то были призраки пловцов, и она тут же отвернулась, не захотела присматриваться слишком пристально. Эдди Дж. влез на доску для ныряния и согнул ноги в коленях, делая вид, что собирается прыгнуть. Касс насмешливо протянул, обращаясь к женщинам:

— Только прошу, не подначивайте его, пожалуйста. Даже не смотрите на него. У меня нет ни малейшего намерения утонуть, спасая его драгоценную жизнь.

— Да пошел ты куда подальше, жиденок пархатый, — весело огрызнулся Эдди Дж. Он смеялся, но в голосе его звучала неподдельная злоба.

Теда Бара торопливо повела их дальше.

Норма Джин шепнула Эдди Дж.:

— Это грубо! Что, если она еврейка?

— Она же должна понимать, что я просто шучу. Даже если ты этого не поняла.

Они находились так высоко над городом, что здесь постоянно дул ветер. Интересно, что же творится в этом имении во время сезона ветров Санта-Ана? Даже страшно подумать, решила Норма Джин. Возможно, здесь совсем неподходящий климат ни для беременной женщины, ни для ее младенца. Однако Кассу и Эдди Дж., родившимся и жившим в детстве в элегантных особняках, хотелось иметь дом непременно в горах, что-то «экзотическое», «особенное». Их не слишком заботило, ни сколько это может стоить, ни кто именно будет платить за этот дом. И потом, чтобы обслуживать все эти владения, нужны слуги. Никаких дополнительных доходов от «Ниагары» Норма Джин не получала, хотя фильм считался одним из самых кассовых. Она была у Студии на контракте и получала лишь зарплату. И Касс, и Эдди Дж. это прекрасно знали! Теперь же она беременна, а это означает, что примерно год сниматься она не сможет. А может, даже и дольше. (А может, ее карьера вообще на этом закончится.) Но когда она осторожно спросила, во сколько могут обойтись им «Кипарисы» в месяц, оба они поспешили уверить ее, что сумма совсем не велика, беспокоиться не о чем.

— Мы потянем. Мы трое.