Кристофер Мур - Самый глупый ангел Страница 7

— Да. Его зовут Дейл Пирсон. Он сильно пил.

— А я нет. Бросил много лет назад, — ответил Так. — Кстати, я Такер Кейс. Вы замужем? — Он протянул ей руку. Женщина его будто впервые увидела:

— Лена Маркес. Нет, я в разводе.

— Я тоже, — сказал Так. — Тяжко на праздники, да? Дети есть?

— Нет. Мистер э-э… Кейс, послушайте, этот человек — мой бывший муж, и он мертв.

— Н-да. Я вот своей бывшей просто отдал дом и бизнес, но так и впрямь дешевле.

— Вчера мы поссорились на глазах у десятка человек на стоянке у магазина. У меня был мотив, была возможность и были средства… — Женщина показала на лопату. — Все решат, что я его убила нарочно.

— Не говоря о том, что вы действительно его убили.

— И думаете, журналисты не присосутся? У него из шеи торчит моя лопата.

— Может, лучше стереть с нее отпечатки пальцев и все остальное? Вы ДНК на него не роняли?

Женщина растянула полу рубашки и принялась возить ею по черенку лопаты.

— ДНК? Это, например?

— Ну, знаете, волосы, кровь, семя? Ничего такого?

— Нет.

Она яростно полировала рукоять лопаты рубашкой, стараясь не слишком приближаться к тому концу, который застрял в покойнике. Странное дело, но Так находил процесс несколько эротичным.

— По-моему, с отпечатками вы разобрались, но меня вот что беспокоит: тут ваше имя явно выписано черным маркером. Может вас выдать.

— Садовые инструменты никогда не возвращают, если их не подписать, — ответила Лена. И снова заплакала. — Ох боже мой, я его убила.

Так подошел к ней ближе и обхватил рукой за плечи.

— Эй, эй, эй, все не так плохо. По крайней мере, у вас нет детишек, которым все это пришлось бы объяснять.

— Но что же мне делать? Моя жизнь кончена.

— Не болтайте глупостей, — сказал Такер, стараясь, чтобы прозвучало бодрее. — Послушайте, у вас тут вполне качественная лопата, а яма почти готова. Что скажете, если мы Санту немножко утрамбуем, вокруг чуточку подчистим и я приглашу вас на ужин? — Он ухмыльнулся.

Женщина посмотрела на него:

— Вы — кто?

— Приятный парень, который пытается помочь даме, попавшей в беду.

— И вы хотите пригласить меня на ужин?

— Ну не прямо сейчас. После того, как мы тут возьмем все под контроль.

— Я только что убила человека, — сказала она.

— Да, но не нарочно же.

— Человек, которого я когда-то любила, мертв.

— Черт, вот незадача, — ответил Так. — Вам нравится итальянская кухня?

Лена шагнула вбок и оглядела его с ног до головы, особое внимание обратив на правое плечо летной куртки, где бурая кожа была так исцарапана, что выглядела замшей.

— Что с вашей курткой?

— Моему крылану нравится по мне лазить.

— Вашему крылану?

— Слушайте, нельзя ведь летать по жизни вообще без всякого багажа, верно? — Так для наглядности кивнул на усопшего. — Я объясню за ужином.

Лена медленно кивнула.

— Надо будет спрятать его грузовик.

— Конечно.

— Тогда ладно, — сказала она. — Вы не дернете лопату? Д-до сих пор не могу поверить.

— Понял, — сказал Так, спрыгнул в яму и извлек лопату из шеи Святого Николая. — Считайте, что это подарок к Рождеству.

После чего скинул куртку и вгрызся в неподатливую почву. На сердце было легко, немножко кружилась голова, и Так был в полном восторге — в обществе летучей мыши встречать Рождество ему больше не придется.

Глава 4

Премерзкого вам праздничка

Джош стер с лица слезы, поглубже вдохнул и направился по дорожке к дому. Его еще потряхивало от живой картины «Санта получает лопатой по горлу», но он уже начал понимать: этого маловато, чтобы отменить неприятности. Мамочка первым делом спросит: «Ну? И что же ты делал на улице так поздно?» А тупица Брайан, который Джошу даже не настоящий отец, а лишь тупой мамин приятель, скажет: «Ага, Санта бы, наверное, до сих пор был жив, если б ты не засиделся у Сэма». Поэтому на самом крыльце Джош решил, что лучше всего разыграть полную истерику. Он чаще задышал, выдавил из глаз пару слезинок, отрепетировал неплохой всхлип с подвывом и распахнул дверь, втянув в себя сопли с таким звуком, будто у него в горле взорвался карбюратор. И сразу же рухнул на коврик, испустив даже не вой, а полновесную пожарную сирену.

Ничего не произошло. Никто не сказал ни слова. Никто не прибежал на зов.

Поэтому Джош вполз в гостиную, волоча за собой по ковру красивый оптоволоконный кабель слюней с нижней губы и сопливо гнусавя: «Мамочка!» Он знал, как прекрасно это выдергивает взрыватель из ее дурного настроения и вооружает на защиту его от тупицы Брайана, для манипуляции которым у него не было волшебных заклинаний. Однако никто его не окликнул, никто не прибежал, и тупица Брайан вовсе не валялся на диване, словно гигантский сонный слизняк, каковым он по сути и был.

Джош сбавил обороты:

— Мам? — В голосе остался только легкий намек на всхлип, готовый разразиться во всю мощь, едва она ответит.

Джош зашел в кухню: на маминой железке мигал огонек. Джош вытер нос рукавом и стукнул по кнопке.

— Привет, Джоши, — сказала мама своим бодрым переутомленным голосом. — Нам с Брайаном пришлось идти ужинать с закупщиками. Макароны с сыром под фольгой в морозилке. Вернемся к восьми. Делай уроки. Будет страшно — позвони мне на сотовый.

Джош не поверил своей удаче. Глянул на часы в микроволновке: всего семь тридцать. Ат-лично! Свободы — как у эльфа из сказки. Ага! Тупица Брайан срастил деловой ужин. Джош выдернул из холодильника полусфабрикованные макароны с сыром, сунул вместе с коробкой в печку и ткнул в установку времени. От них не нужно даже пластик отдирать, как велят. Если долбать их радиацией прямо в коробке, пластик сойдет и так, а макароны по всей камере не разлетятся — картон остановит. Вообще непонятно, почему в инструкции так не взяли и не написали. Он вернулся в гостиную, включил телевизор и плюхнулся перед ним на пол, дожидаясь, когда микроволновка запищит.

Может, Сэму позвонить? — подумал он. Рассказать ему про Санту. Только Сэм в Санту не верит. Говорит, что Санту придумали гои, чтобы не сильно расстраиваться оттого, что у них нет меноры. Фигня, конечно. Гоям (это такое еврейское слово, объяснил Сэм, значит «девчонки и мальчишки») никакая менора не нужна. Им нужны игрушки. Сэм так сказал просто потому, что злится: вместо Рождества ему отчекрыжили кусок письки и назвали мазилой в придачу.

— Да, тобой быть фуфлово, — сказал Джош.

— Мы Избранные, — сказал Сэм.

— Не для футбола же.

— Закрой пасть.

— Сам закрой пасть.

— Нет, ты закрой пасть.

Сэм был Джошевым лучшим другом, и они прекрасно ладили, но что Сэм понимает в убийствах? Особенно в убийствах таких важных персон? В подобных ситуациях полагается бежать ко взрослым — в этом Джош был больше чем уверен. Пожар, друг поранился, нехорошо потрогали — надо пойти и сказать взрослым, родителям, учителям или полицейскому, и никто не будет на тебя злиться. (Но если ты застал маминого приятеля в гараже, когда он поджигает себе факел из газов после сосисок с чили и пивом, полиция о таком знать абсолютно не желает. Джош этот урок выучил на собственной шкуре.)

По телевизору началась реклама, а Джошевы макароны с сыром еще дрейфовали по микроволнам, поэтому он раздумывал: набрать 911 или помолиться. И он решил помолиться. А делать это, как и звонить по 911, следует не абы как. Например, Богу наплевать, проведешь ты своего бандикута через пятый уровень в «плейстейшн» или нет, и если попросишь помощи на этом фронте, Бог тебя с хорошей точностью проигнорирует, когда помощь нужна будет по-настоящему: например, перед диктантом или если у мамочки найдут рак. Джош прикидывал, что это примерно как минуты в сотовом телефоне, но на сей раз, похоже, ситуация действительно чрезвычайная.

— Отец наш небесный, — начал Джош. По имени Бога называть никогда нельзя — это вроде как заповедь такая или типа того. — Говорит Джош Баркер, индекс девять-три-семь-пять-четыре, Калифорния, Хвойная Бухта, Вустерская улица, шесть-семьдесят-один. Я сегодня вечером видел Санту — это очень здорово, и спасибо тебе за это большое, но потом, как только я его увидел, его убили лопатой, поэтому я боюсь, что теперь у нас не будет никакого Рождества, а я вел себя хорошо — ты и сам это увидишь, если прочитаешь список Санты, поэтому, если ты не против, сделай, пожалуйста, чтобы Санта снова ожил и все у него с Рождеством получилось? — Нет-нет-нет, как-то слишком себялюбиво. Поэтому Джош поскорее добавил: — И счастливой Ханыги тебе и всем еврейским людям вроде Сэма и его семьи. Мазила ты.

Вот. Идеально. Джошу сильно полегчало.

Микроволновка бибикнула, и Джош ринулся на кухню — прямо в колени очень высокого дядьки в длинном черном дождевике, стоявшего у холодильника. Джош завопил, а дядька взял его за плечи, поднял и оглядел так, словно Джош был драгоценным камнем или крайне вкусным десертом. Джош извивался и брыкался, но высокий блондин держал крепко.