Пэлем Вудхауз - Вперёд, Дживз! Страница 7

— У моей невесты, — кашлянув, произнёс Корка, — не писательский, а драматический талант. До сих пор я об этом не упоминал, но меня всегда немного беспокоило, как дядя Александр отнесётся к тому, что она — хористка в водевиле «Выбирай входную дверь», который сейчас поставлен в Манхэттене. Наверное, это глупо с нашей стороны, но нам обоим почему-то кажется, что, узнав эту новость, дядя Александр прошибёт головой потолок.

Я понял, что он имел в виду. Не знаю почему — пусть в этом разбираются знатоки, — но дяди и тёти как класс всегда категорически возражают против разного рода драм, как в жизни, так и на сцене. А молоденьких актрис они просто на дух не переносят. Но у Дживза, само собой, был готов ответ и на этот вопрос.

— Мне кажется, сэр, не составит труда найти нуждающегося писателя, который с радостью согласится составить небольшой томик о птицах за умеренное вознаграждение. Необходимо только, чтобы на титульном листе стояло имя молодой леди.

— Верно! — воскликнул Корка. — Сэм Паттерсон займётся этим за сотню долларов. Он каждый месяц сочиняет для различных журналов и под разными именами одну повесть, три коротких рассказа и десять тысяч слов сериала. Такую мелочь, как путеводитель по птицам, он сможет написать, стоя на голове. Я немедленно к нему пойду.

— Прекрасно!

— Больше я вам не нужен, сэр? — спросил Дживз. — Слушаюсь, сэр. Спасибо, сэр.

Я всегда думал, что у издателей масса серого вещества со множеством мозговых извилин, но теперь-то я знаю, кто они такие на самом деле. Всё, чем должен заниматься издатель, это время от времени выписывать чеки, в то время как куча усердных, старательных малых делают всю основную работу. Теперь я сам побывал издателем, и меня не проведёшь. Я просто сидел у себя в квартире с авторучкой в руке, и по прошествии определённого времени выпустил книгу в свет.

Я был в гостях у Корки, когда принесли первые экземпляры «Путеводителя». Мюриэль Сингер сидела с нами, и мы болтали о всякой всячине, когда в дверь громко постучали, и рассыльный передал нам пакет.

Книга произвела на меня впечатление. На ярко-красной обложке с изображением какой-то птицы имя девушки было написано крупными золотыми буквами. Я открыл книгу наугад.

— Ранним весенним утром, — прочитал я в начале двадцать первой страницы,

— когда вы бродите по полям, вам часто доводится слышать нежную, мелодичную, небрежно льющуюся трель лиловой зябликовой коноплянки. Когда вы станете старше, вам следует подробно прочитать о ней в замечательной книге мистера Уорпла «Птицы Америки».

Вот так— то! Реклама для дяди, лучше не придумаешь. И всего через несколько страниц он вновь оказался в центре внимания в связи с желтоклювой кукушкой. Умопомрачительная книга! Чем больше я читал, тем больше восхищался малым, который её написал, и Дживзом, подкинувшим нам эту гениальную идею. Теперь дядя был готов. Не мог человек, которого назвали самым выдающимся авторитетом по желтоклювым кукушкам, не растаять как воск.

— Верняк! — сказал я.

— Дело в шляпе! — сказал Корка.

И через день или два он заявился ко мне и сообщил, что всё идёт по плану. Дядя прислал Мюриэль письмо, настолько сентиментальное и слюнявое, что Корка никогда не поверил бы в его подлинность, если б не знал почерка мистера Уорпла. В любое время, которое устроит мисс Сингер, писал дядя, он будет счастлив с ней познакомиться.

Вскоре после этого мне пришлось уехать из города. Спортсмены-ныряльщики пригласили меня погостить на побережье, и прошло несколько месяцев, прежде чем я снова вернулся в Нью-Йорк. По правде говоря, я часто вспоминал Корку, гадая, чем у него всё закончилось, и представьте себе моё изумление, когда в первый же вечер после возвращения я зашёл в тихий ресторанчик, куда часто наведывался, чтобы избежать шума и суеты, и увидел Мюриэль Сингер, сидевшую в одиночестве за столиком. Корка, решил я, вышел позвонить по телефону. Я подошёл к ней, сгорая от любопытства.

— Так, так, так! Что? — сказал я.

— О, мистер Вустер! Здравствуйте!

— Корка здесь?

— Простите?

— Вы ведь ждёте Корку?

— О, я вас сразу не поняла. Нет, я его не жду. Мне показалось, в голосе её было что-то не то, знаете, словно чего-то не хватало.

— Может, вы поскандалили?

— Поскандалили?

— Ну, перекинулись парой тёплых слов. Поссорились. Не поняли друг друга, и все такое прочее.

— О господи, с чего вы взяли?

— Но ведь его здесь нет, что? Я думал, так сказать, он обедает вместе с вами, а потом провожает вас в театр.

— Я оставила сцену.

Внезапно меня осенило. Я совсем забыл, что долгое время отсутствовал.

— Ах да, конечно, теперь я понял. Вы вышли замуж?

— Да.

— Это просто здорово! Я от всей души желаю вам счастья!

— Большое спасибо. О, Александр, — сказала она, глядя через моё плечо, — познакомься с моим другом, мистером Вустером.

Я резко повернулся. Рядом со мной стоял краснощёкий здоровяк с коротко подстриженными седеющими волосами. Он сильно смахивал на вышибалу, хотя в данный момент лицо у него было миролюбивым.

— Я хочу представить вас своему мужу, мистер Вустер. Мистер Вустер — друг Брюса, Александр.

Старикан схватил меня за руку и принялся её трясти, тем самым не дав мне упасть в обморок. Честное слово. Пол ходил подо мной ходуном, как при землетрясении.

— Вы знакомы с моим племянником, мистер Вустер? — услышал я издалека его голос. — Может, нам удастся научить его уму-разуму и заставить отказаться от этой бредовой затеи стать художником. Впрочем, мне кажется, он начал постепенно взрослеть. Знаешь, дорогая, я заметил это в тот вечер, когда мы пригласили его на обед, чтобы он с тобой познакомился. По-моему, Брюс стал спокойнее и серьёзнее относиться к жизни. Что-то на него повлияло. Возможно, мистер Вустер, вы доставите нам удовольствие и отобедаете с нами сегодня вечером? Или вы уже обедали?

Я сказал, что обедал. В данный момент мне нужна была не еда, а глоток свежего воздуха. Я чувствовал, мне необходимо было собраться с силами, чтобы переварить то, что произошло.

Вернувшись домой, я услышал, как Дживз возится на кухне, и позвал его.

— Дживз, — сказал я, — пришла пора собирать камни. Сначала принеси мне б и с, только покрепче, а потом я сообщу тебе кое-какие новости.

Он вернулся с подносом, на котором стоял бокал бренди с содовой.

— Советую тебе тоже выпить, Дживз. Не помешает.

— Может быть, позже. Благодарю вас, сэр.

— Как знаешь. Но предупреждаю, у тебя будет шок. Ты помнишь моего друга, мистера Коркорана?

— Да, сэр.

— А девушку, которая сочинила книгу о птицах?

— Конечно, сэр.

— Ну так вот, она его надула. Вышла замуж за дядю.

Он и глазом не моргнул. Дживза невозможно выбить из колеи.

— Подобное развитие событий можно было предвидеть, сэр.

— Ты хочешь сказать, тебя это не удивляет?

— Возможность данного исхода приходила мне в голову, сэр.

— Да ну, Дживз? Клянусь небом, тебе следовало нас предупредить!

— Вряд ли я мог позволить себе такую вольность, сэр.

Само собой, после того, как я перекусил и несколько успокоился, я понял, что моей вины тут не было. В самом деле, не мог же я предугадать, что этот бесподобный план провалится с таким треском. И тем не менее, признаюсь вам честно, мне не особо хотелось встречаться с Коркой, пока время, великий целитель, не подлечит его душевные раны. В течение следующих нескольких месяцев я обходил площадь Вашингтона за милю. А затем, когда я совсем было собрался ходить прежним маршрутом, время, вместо того чтобы подлечить Корку, нанесло ему предательский удар в спину. Открыв как-то утром газету, я прочитал, что миссис Александр Уорпл подарила своему супругу сына и наследника.

Мне стало так обидно за старину Корку, что даже завтракать расхотелось. Это был кошмарный сон. Конец света. Хуже не придумаешь.

Я совершенно растерялся. Мне, конечно, хотелось броситься к бедному страдальцу и молчаливо пожать ему руку, но, честно говоря, я попросту струсил. Затем я решил не бередить его раны. И начал обходить площадь Вашингтона за две мили.

Но примерно через месяц с небольшим мной опять овладело беспокойство. Я подумал, что веду себя просто по-свински, скрываясь от бедолаги, который сейчас больше всего нуждается в поддержке верных друзей. Я представил себе, как он сидит в своей мастерской наедине со своими горькими мыслями, и мне стало так стыдно, что я тут же схватил первое попавшееся такси и помчался на площадь.

Когда я ворвался в мастерскую, Корка стоял у мольберта на полусогнутых и водил кистью по полотну, а напротив него в кресле сидела суровая матрона средних лет с грудным ребёнком на руках.

В жизни надо быть готовым ко всяким неожиданностям.

— Э-э-э… гм-м-м… — сказал я, пятясь. Корка оглянулся через плечо.