Максим Балаба - Повесть про крепость Страница 7

Коллектив бурлил — о банкротстве все знали ещё до собрания, проведённого Богданом сразу после того, как он немного пришёл в себя после судебного заседания. На собрании выступил он, его зам Гусин, юрист «Лекса» Слава Бер и Ляденко, председатель профкома. О рейдерах многие слышали по телевизору, читали в газетах. Тема на то время — достаточно модная, поэтому, можно сказать, аудитория была подготовленная.

«Наше предприятие хотят захватить бандиты. Мы делаем всё возможное, чтобы не допустить этого. Просим Вас сохранять спокойствие и работать, как работали раньше. Само по себе объявление процедуры банкротства не означает, что нашему предприятию — конец. Мы защитим свои права в суде, и справедливость восторжествует!» — Вот то, что пытались донести до работников.

Народ воспринял, вроде, все как надо. Немного подпортил обстановку юрист этот, Бер, будь он неладен. Пригласили его для авторитетности, вот, мол, крупный специалист, адвокат, щас все по полочкам разложит, а тот говорил на таком языке, что всё равно никто ни черта не понял, но при этом всем своим видом демонстрировал, что ему такому утонченному и рафинированному вовсе не место выступать здесь перед всяким быдлом в спецовках. Да и Ляденко, собака холопская, перестарался, перекликушествовал — вскакивал и то и дело разряжался криками:

— Ничего, выстоим.

— Продержимся.

— Защитим рабочие места.

— Горою станем.

— В тюрьму мерзавцев!

— и всё тому подобное, ну не дать ни взять Тарас Бульба из недавнего фильма, но тот, правда, свои спичи под пулями умудрялся произносить.

Разошлись все спокойно, да и поводов для беспокойства у них пока не наблюдалось: зарплату платили вовремя и в прежнем объеме, заказов — валом, на работу возят, обедом кормят, с отпусками — нормально. Так что, трудовая дисциплина должна быть пока на уровне.

А вот ситуация в семье всё более накалялась. Люся бесилась за проданную дачу, а теперь и вот офис… Богдан объяснял, что офис принадлежал ему чисто номинально. Когда приобретали эту четырехкомнатную квартиру на проспекте Ильича — договорились с учредителями, что оформят документы на него с Шапижняк в равных долях, чтобы в случае необходимости можно было этой недвижимостью оперативно распорядиться. Это они сделали правильно. Несколько раз брали кредиты наличными под залог этой квартиры, а вот теперь нужда заставила продать. Да, Люська ещё не и знала, что треть стоимости квартиры — 30 тысяч долларов пришлось просто так отдать Шапижняк, а все остальные вложить в производство. Уже сидя у нотариуса Шапижняк пригласила Богдана «выйти подышать» и поставила жесткое условие, либо он втайне от учредителей отдает половину суммы ей, либо она срывает эту сделку и ведет работу против Богдана. «Ты себе, Богданчик, украл достаточно, пришло мое время тебя немного прижучить.» Полчаса торговли — и максимум, что удалось сделать, так это сбить сумму до 30 тысяч. От, старая перечница, руки выкрутила, припёрла к стенке и ничего не поделаешь, а отдавать ему в общий котёл придётся все девяносто тысяч.

Дочь отправили на третью четверть в санаторий, она писала, говорила: нравиться. Отсутствие дочери, их вечного примирителя и парламентария, плохо сказалось на взаимоотношениях. Богдан просто стиснув зубы старался любыми путями не конфликтовать, хотя был страшно разочарован, что в такое трудное время, когда, можно сказать, дело всей его жизни рушиться, он не нашел поддержки в семье. Людмилу его деланное миролюбие раздражало ещё больше, она распалялась, психовала, неделями с ним не разговаривала и старалась придумывать всякие гадости.

Перед самым Восьмым марта Завадский приезжал на завод подписывать окончательный вариант реестра требований. Богдан тогда внимательно изучил все копии отзывов, которое распорядитель составлял на каждое заявление.

Так, например, ЧП Буденко, их бывший поставщик песка писал, что общая сумма долга составляет 52 тысячи гривен, из них 34 тысячи это сумма основного долга, что подтверждается накладными, а восемнадцать тысяч — пеня за несвоевременную оплату, рассчитанная как двойная учётная ставка НБУ за каждый день просрочки платежа. Завадский в отзыве признал сумму в полном объёме. Хотя, будь воля Богдана, послал бы он эту крысу Буденко куда подальше. Ничего мы ему не должны, а даже совсем наоборот. Предприниматель этот, гаишник бывший, поставлял им песок. Так как лицензии на разработку недр у него естественно не было, официально они оформили свои отношения как транспортные услуги. Чтобы не запутаться в расчетах, в накладных указывали реальное количество песка. В конце каждой недели подбивали итог: привезено 150 тонн песка, 60 гривен за тонну, итого — 9000 грн. Три тысячи проводим официально, якобы за оказанные транспортные услуги, остальное отдаём наличными. Пока он возил Камазами, вопросов не возникало, но потом у него появилось два китайских самосвала грузоподъемностью 25 тонн. Месяца через два после этого главный инженер сказал, что подозревает, что привозят эти чудо-автомобили, «почти «Вольво», как хвастался Буденко, максимум тонн двадцать. Проверили просто — заплатили втихаря водиле, заехал Макаров с ним в автовесовую до и после разгрузки — 21 200 килограмм. Эту операцию повторили в разные дни ещё два раза — 19,8 и 20,6 тонн соответственно. Сумма убытков за два месяца набегала приличная. Батула предложил уладить всё по мирному и пересчитать, но Буденко уперся рогом: я сам, мол, не знал и в карьере платил из расчета 25 тонн. Богдан, конечно, в эту сказку не поверил и они расстались. А сейчас, смотри-ка, объявился и накладных насобирал на тридцать тысяч, гад такой.

Окончательный вариант реестра требований кредиторов выглядел следующим образом:

Бескиду «нарисовали» виртуальные — 3 834 000 гривни. Задолженность тщательно замаскировали под текущую. По легенде, которая чётко документально подтверждалась, более двух лет назад, между ООО «Бастион» и ЧП Бескид был подписан договор на оказание услуг по ремонту основного здания (ремонт в самом деле был, но в «реале» Богдан ремонтировал сам, так называемым хозспособом, с рабочими рассчитывался наличными и уложился в миллион). Всё ладилось, за исключением обязательств по НДС у Бескида — в следующем после подписания акта выполненных работ месяце, они должны были по принципу первого факта (оказание услуги или платёж) показать обязательства по НДС в сумме 639 000 гривен. Так как, естественно, они этого не сделали, пришлось уплатить символический штраф, подкупить ещё пару накладных, дающих право на налоговый кредит, и подать уточненную декларацию.

Пикантный вопрос по превращению учредителей Бастиона в хозяев Бескида был так же удачно решен. Каждый из учредителей прислал доверенное лицо (не родственников!!! — просил Богдан), превратили частное предприятие в Общество с ограниченной ответственностью — и всех делов!

Промлестехника с суммой основного долга 498 000 гривен выглядела бледно.

Прочие мелкие кредиторы, включая Буденко, накашляли ещё на 92 тысячи. Из них дружественными были два чпэшника с общей суммой 29 400.

Фискальных органов в числе кредиторов не было.

Богдан удивлялся — чудное это дело — бухгалтерия: раз — одна картина, немного поработали — совершенно другая, причем обе абсолютно никакого отношения к объективной реальности не имеют. Производство продукции живёт своей жизнью, а производство документов — своей. Всю ненужную «первичку» уничтожили, положили новую, подогнали под засвеченные в отчётах цифры и — всё окей!!!

Глава 6

Депрессия навалилась нежданно… Просто не сложился день с самого утра, вернее с ночи — несколько раз просыпался от кошмаров, ворочался. Всю ночь с удивительной методичностью повторялся сон с одним и тем же сюжетом: он один бредёт по пустыне, он заблудился — не знает куда идти, это состояние длится бесконечно долго и вот он, наконец, взбирается на пригорок и видит башню — это его Бастион, радостный, он подбегает к воротам, но они закрыты, он стучит, но никто не открывает, тут из какой-то боковой двери выноситься стая мерзких облезлых псов и кидается, и рвет. Он стряхивает с себя несколько собак и бежит, спасается обратно в пустыню.

Пытался читать книгу, уходил в зал — пробовал смотреть телевизор. В полседьмого заставил себя выйти из дома, спал на ходу, сонно и осторожно ехал, в кабинете отсутствующим взглядом смотрел на экран монитора, и, наконец, к обеду уже знал: бороться с этим невозможно — работать сегодня не получится.

Кое-как домучив до пяти часов, Батула сидел в своей комнате отдыха и смотрел в окно… Мысли текли как расплавленный пластилин, текли, размазываясь и теряя первоначальные очертания. Жутко болела голова. Планы на вечер были простыми до невозможности — рулить домой, поужинать, подремать, отогнать машину в гараж и опять таки дошкандыбать до дверей своей квартиры. Общаться ни с кем не хотелось — любые встречи были просто противопоказаны в нынешнем состоянии. И тут этот звонок — звонили бы на мобильный, Богдан не стал бы брать, а так он был уверен, что звонит тетя Маша — уборщица, она минут десять назад уже заглядывала в кабинет, а теперь вот наверняка звонила с вахты…